а крика в этот момент не было. Виктор закричал раньше, когда Харламов
столкнул его в пропасть. Вот почему Крониду показалось, что Харламов услышал
крик Виктора после одиннадцати тридцати. Подняться по крутой тропинке с
дороги на Бету, отдышаться - минут десять на это нужно.
- Но позвольте, - перебил Олега Б. В., - почему вы поверили Крониду
Августовичу, а не Харламову. Каждый из них утверждал, что другой отлучался с
Беты. Где же логика?
- С логикой все в порядке. Судите сами. Предположим, мы верим
Харламову, но что он сказал? Что Кронид уходил, потом вернулся, и лишь тогда
раздался крик Виктора. Значит, в момент гибели Виктора Кронид был на Бете. И
ничего другого Харламов сказать не мог. Он цеплялся за свое алиби и ради
него охранял алиби Кронида. Итак, улики, правда, лишь косвенные, были против
Харламова. И тут я решился задать вопрос о Чернигове. То, что не имело
последствий в случае Андрея Филипповича, у которого совесть была совершенно
чиста, сработало в отношении Харламова. Он понимал, что сфабрикованное алиби
рухнуло. Разоблачение надвигалось.
Остался последний шанс - бежать и постараться скрыться или, быть может,
достичь границы. Нервы у Харламова не выдержали, и он решил этот шанс
использовать. Вот, собственно, и все.
Олег сел, вынул платок и вытер вспотевшее лицо.
- Послушай, Олег, а почему вы решили, что Харламов военный преступник?
- спросил Б. В.
- Как почему? - возмутился Олег. - А сфабрикованное алиби, а поведение
Харламова во время следственного эксперимента, наконец, его бегство после
вопроса о Чернигове.
- Нет, вы меня не поняли. Харламов - преступник, сомнений нет. Но
почему именно военный? Мало ли что могло быть в прошлом у Харламова. А
Бойченко мог встретиться с ним где угодно, в любом городе, в Москве,
наконец. А вы уверены, что Харламов не бывал в Москве? Ваш вопрос о
Чернигове просто вспугнул его, показал, что его прошлым заинтересовались.
Чернигов, военный преступник - это же фантазия. Можно строить гипотезы, но
зачем фантазировать.
- Я догадалась, я вспомнила, - воскликнула Марина, - Виктор был
заседателем, он мог встретить Харламова в суде...
- Подожди, Марина, - вмешался в спор Петрович, - что Харламов
преступник - сомнений у меня нет. Игорь и Олег его разоблачили, и за это им
большое спасибо. А вот что толкнуло его на преступление, догадками не
решить. Тут надо разобраться в прежней жизни и Харламова и Бойченко. Думаю,
через некоторое время и в этом будет ясность. Есть другой вопрос: более года
жили вместе, работали, ели-пили и не разглядели негодяя. Как же так?
Нелегкий это вопрос. У Харламова, видимо, была одна задача - отсидеться
у нас. Вот он и старался - вел себя скромно, трудолюбие показывал, фронтовые
эпизоды сочинял. Не знаю, не вижу сейчас, как его можно было разоблачить...
Ну да ладно. Все это уже позади, и сегодня у нас особый день. Давайте это
отметим и заодно по доброму русскому обычаю помянем Виктора.
- Борис Владимирович, что если на сегодняшний вечер отменить сухой
закон? - закончил он при общем одобрении.
Наступила весна, дорога очистилась от снега, и вскоре приехала
опергруппа милиции. Познакомились они с медицинским актом, описанием гибели
Бойченко и последующих событий, побывали на Альфе и Бете и даже спустились к
подножию обрыва, где мы нашли тело Виктора. Фотографировали, измеряли
расстояния, беседовали с каждым из нас и через два дня отбыли. А в середине
сентября приехал товарищ из областной прокуратуры.
Вечером все сотрудники лаборатории собрались в столовой. Прокурор
сообщил, что летом один альпинист провалился в расселину скалы километрах в
двадцати от нашей базы. Спасательная партия опустилась на дно и обнаружила в
сугробе не растаявшего снега замерзшее тело Харламова. По фотографии из
личного дела и по дактилокарте трупа было установлено, что под этой фамилией
скрывался опасный преступник, который бежал из заключения и вновь совершил
тяжкое преступление.
- Военный преступник? - спросил Б. В., подмигнув Олегу.
- Нет, почему военный? - удивился прокурор. - Уголовник, бандит. Вас,
конечно, интересует, что общего Могло быть у Бойченко с уголовником? Ведь
корни трагедии, которая разыгралась на ваших глазах, действительно уходят в
их прошлое. Так вот, этот вопрос тщательно выяснялся. Никаких связей с
преступным миром у вашего товарища не было. Произошла случайная встреча. Три
года назад человек, которого вы знали под фамилией Харламов, был арестован.
Судебное разбирательство происходило в Москве. В составе суда был народный
заседатель Бойченко.
- Я говорила, я говорила про заседателя, - воскликнула Марина.
- Вот видите, девушка оказалась самой проницательной среди вас, -
пошутил прокурор. - Ну, а дальше все легко себе представить, - продолжал он.
- Бойченко приезжает в лабораторию и среди сотрудников узнает преступника.
Узнает и не верит. Мучается сомнениями. Пытается выяснить и выдает себя.
Возможно, что Харламов первый узнал заседателя. Ведь Бойченко мало изменился
за четыре года. Так или иначе Харламову грозило разоблачение и суровое
наказание. Может быть, самое суровое. Вот он ж решился убрать Бойченко.
Такие, как Харламов, не останавливаются перед новым преступлением. Несколько
слов о правовой основе вашей деятельности. Здесь все в порядке. Транспортные
связи с вашей зимовкой были прерваны до весны. В этих условиях, согласно
уголовио-процессуальному кодексу, вы обязаны были провести самостоятельное
дознание. Тут нет вопроса. Но как вам удалось столь успешно завершить его! Я
поражен. Преступник был опытный, хитрый, ложное алиби себе создал. Право, я
удивлен. Жаль, молодые люди увлечены физикой. А то я бы посоветовал им пойти
на юридический.
Утром прокурор уехал, а мы направились на Альфу, на Бету, к своим
приборам, счетчикам, усилителям.
Так закончилась трагическая история, участником которой я был в дни
своей молодости.
