Три полупрозрачных раструба хищной плоти приподнялись над склоном,
густая поросль ресничек на их венцах издавала жадный гул. Дикраны --
забрались в свои гибкие кольчуги и уверены в собственной неуязвимости...
Лавон старательно взвел самострел, поднял его к плечу и выстрелил.
Стрела, пропев, вонзилась в воду, но быстро потеряла силу, и случайное
течение отнесло ее гораздо ближе к женщине, чем к всееду, в которого
целился Лавон.
Незадачливый стрелок прикусил губу, опустил оружие, снова взвел его. Он
явно недооценил расстояние, придется повременить. Еще одна стрела
рассекла воду,-- по-видимому, из бортового иллюминатора; тогда Лавон
отдал приказ прекратить пальбу -- "пока,-- добавил он,-- не станут
различимы их глазные пятна".
Появление коловраток вблизи заставило женщину решиться. Неподвижное
деревянное чудовище, пусть невиданное, по крайней мере ничем ей не
угрожало, а что такое три дикрана, следующие по пятам и пекущиеся лишь о
том, чтобы вырвать друг у друга самый крупный кусок добычи, она знала
слишком хорошо. Мгновение -- и она устремилась к иллюминатору. Три
всееда взревели от бешенства и алчности и бросились вдогонку.
Вероятно, она все же не сумела бы оторваться от них, если бы в последний
момент притупленное зрение плывущего впереди дикрана не уловило контуров
деревянного судна. Дикран затормозил, жужжа, два остальных кинулись в
стороны, чтобы избежать столкновения. И Лавон, воспользовавшись
замешательством, проткнул ближайшего всееда стрелой навылет. Уцелевшие
тут же схватились не на жизнь, а на смерть за право пожрать своего
сородича.
-- Фан, возьми отряд и заколи обоих, покуда они поглощены дракой,--
распорядился Лавон.-- Похоже, что этот мир нуждается в небольшом
переустройстве...
Женщина проскользнула в иллюминатор и распласталась у дальней стены,
трясясь от страха. Лавон попытался подойти к ней, но она молниеносно
выхватила откуда-то осколок хары, заостренный как игла. Одежды на ней не
было никакой, и оставалось неясным, где же она прятала оружие,-- однако
вид у нее был решительный и действовать кинжалом она, без сомнения,
умела. Лавон отступил и сел на табурет возле пульта, дав ей время
свыкнуться с рубкой, Шаром, другими пилотами, бесчувственным Пара -- и с
собой.
Наконец она выговорила:
-- Вы... боги... пришедшие из-за неба?..
-- Мы пришли из-за неба, это верно,-- ответил Лавон.-- Но мы не боги. Мы
люди, такие же, как и ты. Много ли вас здесь?
Женщина, хоть и дикарка, освоилась на удивление быстро. У Лавона
возникло странное, немыслимое подозрение, что он уже когда-то встречался
с ней -- не то чтобы с ней именно, но с такой же высокой, обманчиво
беспечной рыжеватой блондинкой; разумеется, то была женщина из другого
мира, и все же...
Она засунула нож обратно в глубь своих светлых спутанных волос -- ага,
отметил Лавон не без смущения, вот трюк, про который не стоит
забывать,-- и покачала головой:
-- Нас мало. Всееды повсюду. Скоро они прикончат последних из нас...
Ее фатализм был столь непоколебимым, что казалось -- подобная судьба ее
вовсе не заботит.
-- И вы не пробовали объединиться против них? Не искали союзников?
-- Союзников? -- Она пожала плечами.-- Все вокруг беззащитны против
всеедов. У нас нет оружия, убивающего на расстоянии, как ваше. И даже
оно уже не спасет нас. Нас слишком мало, всеедов слишком много.
Лавон выразительно покачал головой.
-- У вас есть оружие. Единственно ценное оружие. И всегда было. Против
этого оружия бессильны легионы всеедов. Мы покажем вам, как им
пользоваться, и, может статься, у вас это получится еще лучше, чем у
нас. Только попробуйте...
Женщина опять пожала плечами.
-- Мы всегда мечтали о подобном оружии, но так и не нашли его. А вы не
обманываете? Что это за оружие?
-- Разум, конечно,-- ответил Лавон.-- Не один отдельно взятый ум, а
коллективный разум. Много умов вместе. Умы во взаимодействии.
-- Лавон говорит правду,-- вдруг донесся голос с палубы.
Пара чуть-чуть шевельнулся. Женщина уставилась на него широко раскрытыми
глазами. Тот факт, что Пара заговорил человеческим языком, произвел на
нее впечатление куда больше, чем корабль со всем экипажем.
-- Всеедов можно победить,-- продолжал слабенький, слегка картавый
голос.-- Наши сородичи в этом мире помогут вам, как мы помогли людям
там, откуда прибыл наш корабль. Мы выступали против путешествия в
пространство, мы отобрали у людей важные записи, но люди совершили это
путешествие и без записей. Больше мы никогда не станем возражать людям.
Мы уже побеседовали со своими близкими в этом мире и сообщили им
главное: что бы ни задумали люди, они добьются своего независимо от
нашей воли.
Шар, твои металлические записи здесь. Они спрятаны в самом корабле. Мои
братья покажут тебе где.
Данный организм умирает. Он умирает во всеоружии знаний, как и подобает
разумному существу. Этому тоже научили нас люди. Нет ничего...
неподвластного знаниям. С их помощью... люди пересекли... пересекли
пространство...
Голос угас. Поблескивающая туфелька внешне не изменилась, однако что-то
внутри нее потухло безвозвратно. Лавон посмотрел на женщину, их взгляды
встретились. Он ощутил непривычную, необъяснимую теплоту.
-- Мы пересекли пространство,-- тихо повторил он.
Шар произнес шепотом, слова пришли к Лавону будто издалека:
-- Неужели правда?
Лавон все глядел на женщину. Шару он не ответил. Вопрос мудреца,
казалось, утратил всякий смысл.
