предложения произносились в нормальном ритме и с достаточной модуляцией, -
Крис никогда не принял бы это за голос человека. Возможно, дело было в
бесстрастности и какой-то механической, излишней четкости.
Несмотря на то, что компьютеры доминировали повсюду, зачастую
полностью вытесняя людей, Крис никогда не слышал о машине, разумной
настолько, чтобы самостоятельно строить свою речь и, тем более, обладать
такими обширными полномочиями - вряд ли это собеседование кто-нибудь
контролировал. Ему также не доводилось слышать о машине, которая бы
называла себя "мы".
- КАКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ ВЫ ПОЛУЧИЛИ ДО ТОГО, КАК БЫЛИ ПРИНУДИТЕЛЬНО
ЗАВЕРБОВАНЫ, МИСТЕР ДЕ ФОРД?
- Почти никакого.
- ПОЛУЧИЛИ ЛИ ВЫ КАКОЕ-НИБУДЬ ОБРАЗОВАНИЕ НА БОРТУ СКРЭНТОНА?
- Очень скудное. На самом деле, это были просто индивидуальные уроки
- наподобие тех, что я получал от своего отца, когда он был в хорошем
настроении.
- НАЧИНАТЬ ДОВОЛЬНО ПОЗДНО, НО МЫ МОЖЕМ ОРГАНИЗОВАТЬ ДЛЯ ВАС
ОБУЧЕНИЕ, ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ.
- Боже, хочу ли я!
- УСКОРЕННОЕ СРЕДНЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ОЧЕНЬ БОЛЬШУЮ
ФИЗИЧЕСКУЮ НАГРУЗКУ. ВОЗМОЖНО, ОНО ВАМ ЗДЕСЬ НЕ ПОНАДОБИТСЯ, ЭТО ЗАВИСИТ
ОТ ВАШИХ ЦЕЛЕЙ. ЖЕЛАЕТЕ ЛИ ВЫ БЫТЬ ПАССАЖИРОМ ИЛИ СТАТЬ ГРАЖДАНИНОМ?
На первый взгляд, совсем простой вопрос. Больше всего Крис хотел бы
отправиться домой и вновь стать гражданином Содружества Пенсильвания,
Западного Общего Рынка, Земной Конфедерации. Слишком много тяжелых ночей
он провел, размышляя о том, как его семья обходится без него, и что они
думают о его исчезновении. Крис не сомневался, что от этой постоянной
тревоги он уже не избавится. В то же время он чувствовал, что отец, Боб и
девочки, как могли, приспособились к его отсутствию и все реже вспоминают
о нем.
Сам он находился на борту огромного города с многомиллионным
населением, который плыл в открытом космосе в добрых двадцати световых
годах от Солнца, направляясь неизвестно куда. Это огромное и прекрасное
сооружение не превратится в Жестяного Кэба только потому, что Крис скажет,
что неплохо бы ему отправиться домой.
Итак, подумал Крис, раз уж он связан с этим городом, почему бы не
стать гражданином. Нет смысла оставаться пассажиром, если не имеешь
представления, куда направляешься. С другой стороны, слово "гражданин"
звучало так, словно подразумевало какие-то привилегии; стоило бы узнать, в
чем они заключаются.
- А с кем я говорю?
- С ОТЦАМИ ГОРОДА.
Этот ответ полностью сбил его с толку. Крису понадобилась вся его
воля, чтобы сдержаться и не засыпать своего невидимого собеседника
разнообразными вопросами. Сейчас самое важное заключалось в том, что он
беседует с машиной, обладающей коллективным сознанием.
- Мне дано право тоже задавать вопросы?
- ДА, В ПРЕДЕЛАХ РАЗУМНОГО И С УЧЕТОМ ЦЕЛИ ДАННОГО СОБЕСЕДОВАНИЯ.
ЕСЛИ ВЫ ЗАДАДИТЕ ВОПРОС, МЫ, В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ, МОЖЕМ И НЕ ДАТЬ НА НЕГО
ОТВЕТА.
Крис напряженно размышлял. Отцы Города, даже если их время и было
ограничено, ждали, не выражая нетерпения. Наконец, он спросил:
- В чем самая главная разница между пассажиром и гражданином?
- ГРАЖДАНИН ЖИВЕТ НЕОПРЕДЕЛЕННО ДОЛГО.
Вряд ли что-нибудь могло поразить Криса больше. Полученный ответ
отстоял настолько далеко от всего, о чем Крис когда-либо думал или читал,
что прозвучал почти бессмысленно. И все те Крис осторожно выдавил:
- Неопределенно, это сколько?
- НЕОПРЕДЕЛЕННО ДОЛГО. НАШ НЫНЕШНИЙ МЭР РОДИЛСЯ В 2998 ГОДУ. ВОЗРАСТ
СТАРЕЙШЕГО ЖИТЕЛЯ ГОРОДА, О КОТОРОМ ЕСТЬ СВЕДЕНИЯ В АРХИВАХ, СОСТАВЛЯЕТ
ПЯТЬСОТ ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ, НО СТАТИСТИЧЕСКИ ДОПУСТИМО ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО
ИМЕЕТСЯ НЕСКОЛЬКО БОЛЕЕ СТАРЫХ ГРАЖДАН, ПОСКОЛЬКУ ПЕРВЫЙ ИЗ АНТИСМЕРТНЫХ
ПРЕПАРАТОВ БЫЛ ОТКРЫТ В 2018 ГОДУ.
Антисмертные препараты! Переварить такое было уже просто невозможно.
Из всего сказанного Крис сумел извлечь одну-единственную крупицу смысла:
если он будет жить долго - очень долго, - то когда-нибудь сможет попасть
домой, куда бы его не занесло. Все остальное можно обдумать потом. Он
сказал:
- Я хочу быть гражданином.
- МЫ ОБЯЗАНЫ УВЕДОМИТЬ ВАС, ЧТО ВЫ ИМЕЕТЕ ПРАВО ИЗМЕНИТЬ СВОЕ РЕШЕНИЕ
ДО ТОГО ДНЯ, КАК ВАМ ИСПОЛНИТСЯ ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ, НО РЕШЕНИЕ СТАТЬ
ПАССАЖИРОМ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ВПОСЛЕДСТВИИ АННУЛИРОВАНО, КРОМЕ КАК ПО ОСОБОМУ
РАСПОРЯЖЕНИЮ МЭРА. - Узкая щель, не замеченная Крисом ранее, неожиданно
выплюнула продолговатую белую карточку. - ЭТО ВАШЕ ГОРОДСКОЕ
УДОСТОВЕРЕНИЕ, КОТОРОЕ ИСПОЛЬЗУЕТСЯ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ПИЩИ, ОДЕЖДЫ, ЖИЛЬЯ И
ДРУГИХ НЕОБХОДИМЫХ ВЕЩЕЙ. ЕСЛИ ПРИ ПРЕДЪЯВЛЕНИИ ОНО НЕ ПРИНИМАЕТСЯ, ЭТО
ОЗНАЧАЕТ, ЧТО ТОВАРЫ ИЛИ УСЛУГИ, НА КОТОРЫЕ ВЫ ПРЕТЕНДУЕТЕ, ВАМ НЕ
ПОЛОЖЕНЫ. УНИЧТОЖИТЬ ЭТУ КАРТОЧКУ НЕВОЗМОЖНО, НО РЕКОМЕНДУЕМ ЕЕ НЕ ТЕРЯТЬ,
ПОСКОЛЬКУ ПРОЙДЕТ ОТ ЧЕТЫРЕХ до ШЕСТИ ЧАСОВ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОНА БУДЕТ ВАМ
ВОЗВРАЩЕНА. В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ОНА ДАЕТ ПРАВО НА УСКОРЕННОЕ ОБУЧЕНИЕ. ЕСЛИ
У ВАС БОЛЬШЕ НЕТ ВОПРОСОВ, МОЖЕТЕ ИДТИ.
Ускоренное обучение, на которое Отцы Города направили Криса, сначала
вовсе не показалось ему физически трудным. Вроде бы оно требовало не
больше усилий, чем сон в течение всего дня. Прежде Крис не испытывал
ничего подобного, и он, конечно же, не представлял, насколько это
изнурительное занятие.
"Школьный класс" представлял собой большую безликую комнату без доски
и парт; вся обстановка состояла из нескольких беспорядочно расставленных
кушеток. Учителей также не было; присутствовавшие взрослые назывались
старостами и выполняли обязанности частично швейцаров, частично сиделок,
но не имели ни малейшего отношения к преподаванию. Они вели ученика к его
кушетке и помогали приладить на голове блестящий металлический шлем,
внутри которого находились сотни мельчайших чрезвычайно острых выступов,
вдавливавшихся в кожу головы в той мере, чтобы вызвать раздражение, но не
настолько сильно, чтобы ее повредить. После того, как это устройство,
называемое топоскопом, было, на их взгляд, удовлетворительно
отрегулировано, старосты уходили и комната наполнялась серым газом.
Газ походил на туман, только сухой и слегка ароматный. Крису он
напоминал запах листьев горного лавра, которые Боб любил добавлять к
тушеной крольчатине. Густые клубы этого газа окутывали комнату до
окончания процедуры, после чего его с приглушенным ревом отсасывали
вентиляторы.
Крис так и не смог понять, на самом ли деле он спит во время занятий,
или ему только кажется. Метод обучения назывался гипнопедией; это
древнегреческое слово в буквальном переводе означало "сонное обучение".
Голова при этом наполнялась странными голосами и видениями, невероятно
походившими на сны. Крис подозревал, что серый газ отключал не только
зрение, но и другие его чувства, ведь иначе он обязательно слышал бы такие
случайные звуки, как покашливание других учеников, движение старост,
жужжание вентиляторов, глубокий звук двигателей города, и даже биение
собственного сердца. Ни один из посторонних шумов до него не доносился, а
если и доносился, не оставлял никаких воспоминаний. Но подобное состояние
было не настоящим сном, а простым отключением сознания от телесных
ощущений, которые могли бы отвлекать внимание Криса от видений и голосов,
передаваемых топоскопом. Стремительный поток фактов, поступавших из ячеек
памяти Отцов Города в колючий шлем, был ошеломляющим и беспощадным. Не раз
Крис видел, как бывших скрэнтонцев, все из которых превосходили его по
возрасту, старосты под руки выводили из класса по окончании урока в
состоянии, напоминающем тот вид эпилептического припадка, который
называется "малый приступ"... и не было случая, чтобы кому-то из них
разрешили вернуться на кушетку. Сам он выходил с занятия дрожа, чувствуя
странную отрешенность и упадок сил, возраставший с каждым днем. Несмотря
на стаканчик тонизирующего напитка - стандартное средство для снятия
последствий такой "газовой атаки", - ощущения слабости не проходило, и
сон, казалось, больше не подкреплял измученный организм.
Напиток обладал непонятным вкусом, и к тому же, заставлял Криса
чихать. Но на следующий день после того, как Крис впервые от него
отказался, банк памяти выплеснул двойную дозу проективной Римановской
геометрии, и, очнувшись, Крис увидел, что его, в последних судорогах
классического припадка Джексона, удерживают на кушетке четверо старост.
На этом его образование едва не закончилось. К счастью, у Криса
хватило здравого смысла признаться, что он вчера не стал пить
антиконвульсивный препарат; а графики электрической активности его мозга,
постоянно снимавшиеся топоскопом, подтверждали, что, пожалуй, можно
рискнуть. Ему разрешили вернуться в зал, и с тех пор у Криса не осталось
ни малейших сомнений в том, что учение иногда требует больших физических
усилий, чем работа лопатой.
Голоса и видения возобновили свой веселый хоровод в его больной
голове.
В конечном итоге, самым легкоусваиваемым предметом оказалась история
кочевников, поскольку часть ее, относящаяся к первым подам появления
бродячих городов, и в частности, к тому, что происходило на Земле перед
тем, как первый из городов поднялся в небо, Крису уже была знакома. Однако
теперь он выслушивал версию кочевников. В ней опускалось многое, важное
для землян, а вместо этого выдвигались на первый план события, о которых
Крис никогда не слышал, но которые, несомненно, являлись необходимыми для
понимания того, как города оказались в космосе и какое развитие там
претерпели. Впечатление было такое, будто прошлое Земли рассматривалось с
другого конца телескопа.
История в изложении банка памяти (картины, звуки и другие ощущения
били настолько яркими, что сразу стали как бы частью собственного опыта
Криса, хотя и не поддавались воспроизведению на бумаге) выглядела так:
"Исследование Солнечной системы сначала являлось сферой деятельности
преимущественно вооруженных сил, потому что только они имели возможность
расходовать громадные денежные средства, необходимые для космических
полетов с использованием ракетного принципа. Наивысшим достижением этой
фазы явилось сооружение научно-исследовательской станции на Прозерпине-2,
втором спутнике самой далекой от Солнца планеты. Создание станции
"Прозерпина" началось в 2016 году, однако она еще не была закончена, когда
двадцать восемь лет спустя ее покинули.
Причины, почему в это время были покинуты станция "Прозерпина" и все
другие колонии Земли Солнечной системы, можно найти в курсе по Земной
политике того времени. Под неослабным давлением СССР и его союзников,
Западная цивилизация была вынуждена создать и поддерживать экономику
перманентной войны, под бременем которой постепенно разрушались ее
традиционные политические устои. К началу двадцать первого века
практически уже невозможно было найти разницу между соперничающими
культурами, хотя внешние формы их правления продолжали именоваться
по-разному. На Западе это называлось "антикоммунизм", на Востоке -
"антифашизм", и первоначальный смысл обоих этих терминов был изрядно
затемнен. Ни одно из государств, на самом деле, экономически не являлось
ни фашистским, ни коммунистическим. В истории Земли вообще не
зафиксировано ни одной попытки использовать в чистом виде фашизм или
коммунизм в качестве экономической системы.
Именно в это время в рамках двух Западных исследовательских проектов,
руководимых сенатором от Аляски Блиссом Уэгонером, были совершены те
