- Я ввел наркотик, - быстро с казал Шеффилд. - Не вздумай джантировать, не шевелись. Предупреждаю. Ты у меня в руках. Плохо соображая, что к чему, Фойл попытался подняться. Шеффилд мгновенно выстрелил и опалил его плечо. Фойла швырнуло на каменный пол. В ушах шумело. По жилам текла отравленная кровь.
- Предупреждаю, - повторил Шеффилд. - Я готов на все.
- Что вам надо? - проговорил Фойл.
- Две вещи. Двадцать фунтов ПирЕ и тебя. Тебя самого больше всего.
- Псих! Проклятый маньяк! Я пришел к вам с повинной... сдаваться... отдать добровольно...
- Отдать ВС?
- ...Чему?
- Внешним Спутникам? Произнести по буквам?
- Нет... - еле слышно пробормотал Фойл. - Мне следовало догадаться.
Шеффилд... патриот... агент ВС. О-о, я болван...
- Ты самый ценный болван на свете, Фойл. Ты нужен нам еще больше, чем ПирЕ. Про ПирЕ мы мало что знаем, зато нам отлично известно, кто ты.
- О чем вы? Что вы несете?
- Господи! Ты ничего не знаешь, да? Итак, ты ничего не знаешь... и не подозреваешь...
- Что?!
- Послушай. - Шеффилд говорил громким резким голосом. - Вернемся на два года назад. Гибель "Номада". Наш крейсер снял тебя с обломков "Номада". Единственного, кто остался в живых.
- Значит, "Номад" уничтожил корабль ВС?
- Да. Не помнишь?
- Я ничего не помню об этом. Я не мог вспомнить, сколько ни пытался.
- Сейчас объясню почему. У капитана крейсера родилась идея. Тебя должны использовать... превратить в подсадную утку, понимаешь? Таким же полумертвым, как нашли, тебя, выбросили в космос с работающим маяком. Ты передавал сигнал бедствия и молил о помощи на всех волнах. Согласно замыслу, крейсер подстерегал в засаде любой корабль ВП, который придет на твое спасение.
Фойл начал смеяться.
- Я встаю, - прохрипел он. - Стреляй, сволочь, я встаю.
- Он с трудом поднялся на ноги, зажимая раненное плечо. - Итак, "Ворга" все равно не мог меня спасти. - Фойл страшно оскалился. - Из меня сделали всего лишь подсадную утку. Ко мне нельзя было подходить. Я был приманкой в западне... Не правда ли, смешно. "Номад" никто не имел права спасать. Следовательно, у меня нет никакого права на месть.
- До тебя все еще не дошло? - взревел Шеффилд. - "Номада" там и в помине не было! Тебя выкинули из крейсера в шестистах тысячах миль от "Номада".
- В шестистах тысячах?!
- "Номад" находился слишком далеко от основных путей... Итак, ты оказался в космосе. Крейсер отошел назад, не спуская с тебя глаз. На скафандре мигали фонари. Ты молил о помощи на всю мощь передатчика. Затем пропал.
- Пропал?
- Исчез. Ни огней, ни сигналов. Крейсер вернулся для проверки. Ты исчез без следа. Потом мы узнали... ты вернулся на "Номад".
- Невозможно.
- Да пойми же, черт подери! - яростно прошипел Шеффилд. - Ты джантировал в космосе. Полуживой, на грани смерти, в бреду. Ты джантировал шестьсот тысяч миль в абсолютной пустоте! Сделал то, что до тебя никому не удавалось. Одному Богу известно, каким образом. Да ты сам и не знаешь как это произошло. Но мы узнаем. Я заберу тебя на Спутники. Там мы узнаем, в чем тут секрет, даже если нам придется вырывать его раскаленными клещами. Он перебросил пистолет в левую руку, правой схватив Фойла за горло.
- Но сперва нам нужен ПирЕ. Ты отдашь его, Фойл. Не тешь себя надеждой. - Он наотмашь ударил Фойла рукояткой пистолета. - Я на все пойду. Не сомневайся. - Он снова ударил Фойла, холодно, рассчетливо. - Ты жаждал наказания? Ты его обрел!
Банни соскочил с общественной джант-площадки и помчался к главному входу нью-йоркского филиала Центральной Разведки как испуганный кролик. Проскочив через внешний кордон охраны, через защитный лабиринт он ворвался во внутренние помещения. Его преследовали по пятам. Впереди выросли мрачные фигуры... Охранники окружили его со всех сторон и спокойно ждали. Банни начал кричать: - Йовил! Йовил! Йовил!
Продолжая бежать, он метался между столами, опрокидывая стулья и создавая страшный шум. При этом он продолжал истошно орать: - Йовил! Йовил! Когда его скрутили, появился Йанг-Йовил.
- Что все это значит?! - рявкнул он. - Я приказал, чтобы мисс Уэднесбери работала в абсолютной тишине.
- Йовил! - закричал Банни.
- Кто это?
- Секретарь Шеффилда.
- Что?.. Банни?
- Фойл! - взвыл Банни. - Гулли Фойл!
Йанг-Йовил покрыл разделявшие их пятьдесят футов ровно за одну и шестьдесят шесть сотых секунды.
- Что - Фойл?!
- Он у Шеффилда.
- Когда?
- Полчаса назад.
- Почему тот его сюда не привел?
- Не знаю... кажется... он агент ВС...
- Почему не пришли сразу?
- Шеффилд джантировал с Фойлом... Нокаутировал его и исчез. Я искал.
Повсюду. Джантировал в пятьдесят мест за двадцать минут...
- Любитель! - презрительно воскликнул Йанг-Йовил. - Почему вы не предоставили это профессионалам?
- И все-таки я нашел их.
- Нашли! Где?
- Собор Святого Патрика. Шеффилду нужен... Но Йанг-Йовил крутанулся на каблуках и уже бежал по коридору с криком: - Робин! Робин! Остановись! В этот миг его уши заложило грохотом взрыва.
Глава 15
Как разбегающиеся круги на воде, распространялись Идея и Воля, ширились и ширились, выискивая, нащупывая и спуская чувствительный субатомный курок ПирЕ. Мысль находила частички, пыль, дым, пар, молекулы. Воля и Идея концентрировали их.
В Сицилии, где д-р Франко Торре до изнеможения бился, пытаясь раскрыть секрет одного кусочка ПирЕ осадки и отстой из лаборатории по дренажной трубе попадали в море. Много месяцев течения разносили их в разные стороны. В конце концов морская поверхность сгорбилась, колоссальные массы воды вознеслись на пятьдесят футов и покатили по их следам, на северо-восток к Сардинии и на юго-запад к Триполи. В микросекунду все Средиземноморье оказалось во власти гигантского водяного червя, обвившегося вокруг островов Панталлерия, Лампедуза, Линоза и Мальта.
Какие-то милиграммы были сожжены, ушли в трубу вместе с дымом и паром и продрейфовали сотни миль, прежде чем осесть. Эти частички заявили о себе в Марокко, Алжире, Ливии и Греции слепящими точечными взрывами, невероятной кратности и мощности. Другие, еще блуждающие в стратосфере, обнаружили себя, засверкав дневными звездами.
В Техасе, где над ПирЕ безрезультатно бился профессор Джон Мантли, большая часть отходов попала в выработанную нефтяную скважину, используемую для хранения радиоактивных отбросов. ПирЕ просочился в водозаборник и медленно распространился по площади около десяти квадратных миль. Десять квадратных миль техасских квартир взлетели на воздух. Большое скрытое месторождение газа нашло, наконец, выход наружу и с ревом устремилось на поверхность. Там искры от летящих камней воспламенили его и превратили в беснующийся факел в две сотни футов высотой.
Миллиграмм ПирЕ отложился на кружке фильтровальной бумаги, давным-давно смятой, выброшенной и забытой. Переработанная вместе с макулатурой, она попала в форму для гарта и уничтожила целиком вечерний тираж "Глазго Обсервер". Частичка ПирЕ осела на лабораторном халате, переработанном в тряпичную бумагу, и развеяла на молекулы благодарственную записку, написанную леди Шрапнель, а заодно и тонну ее почты. Манжет рубашки, ненароком оказавшийся в кислотном растворе ПирЕ и много месяцев назад выкинутый хозяином вместе с рубашкой, в одно мгновение оторвал руку джек-джантера. Миллионная доля грамма ПирЕ, оставшаяся на хрустальной лабораторной посуде для выпаривания, используемой в качестве пепельницы, в мановение ока сожгла кабинет некоего Бейкера - торговца уродами и поставщика чудовищ.
По всей планете гремели взрывы, бушевали пожары, сверкали вспышки, горели метеориты в небе, узкие каналы и гигантские воронки вспахивали, вспучивали землю, как будто разгневанный Бог снова посетил свой народ с огнем и серой.
В лаборатории Формайла в соборе Св. Патрика оставалась почти десятая доля грамма ПирЕ. Остальное было заперто в сейфе из Инертсвинцового Изомера и надежно защищено от случайного или намеренного психокинетического воспламенения. Колоссальная энергия, высвободившаяся из этой десятой доли грамма, разбросала стены и расколола полы, словно в судороге землетрясения. Какое-то мгновение контрфорсы еще поддерживали колонны, затем и они рухнули. Ревущей лавиной повалились башни, шпили, устои, подпоры и крыша и застыли над зияющим кратером пола в безумно переплетенном равновесии. Дуновение ветра, слабая дрожь, - в обвал завершится, наполняя воронку камнями и размельченной пылью.
Звездная температура взрыва зажгла сотни пожаров и расплавила древнюю толстую медь обвалившейся крыши. Участвуй во взрыве еще один миллиграмм ПирЕ, и жара хватило бы, чтобы немедленно испарить металл. А пока он до бела раскалился и начал течь. Каплями, струйками и потоками расплавленная медь нащупывала путь вниз через нагромождение камней, железа, дерева и стекла, словно некий чудовищный огненный змей, ползущий сквозь дебри. Дагенхем и Йанг-Йовил материализовались почти одновременно. Через мгновение появилась Робин Уэднесбери, затем Джизбелла Мак Куин. Прибыли дюжина оперативных работников Разведки, шесть курьеров Дагенхема, престейновская джантстража и полиция. Они оцепили полыхающие развалины, хотя любопытных почти здесь не оказалось. Нью-йоркские жители, в памяти которых осталось Новогоднее Нападение, в панике джантировали прочь. С протяжным гулом свирепствовал огонь, пожирая зависшие в угрожающе шатком равновесии развалины. Чтобы перекрыть страшный рев приходилось кричать, хотя каждый и боялся вибрации. Йанг-Йовил наклонился к Дагенхему и проорал ему на ухо новости о Фойле и Шеффилде. Дагенхем кивнул. На его лице появилась смертельная улыбка.
- Нужно попасть внутрь, - закричал он.
- Защитные костюмы, - крикнул Йанг-Йовил.
Он исчез и материализовался с парой белых огнеупорных костюмов. При виде их Робин и Джизбелла истерически закричали. Дагенхем и Йанг-Йовил, не обращая внимания, залезли в инертизомерную броню и двинулись в горящий ад. Гигантская сила взрыва смяла собор Святого Патрика и сложила обломки в некое подобие шатра. Сверху медленно текли языки расплавленной меди, забираясь в каждую щель, осторожно нащупывая, обходя или покрывая обугленное дерево, раздробленные камни, разбитое стекло. Тонкие струйки меди едва светились вишневым светом. Мощные потоки полыхали и разбрасывали искры раскаленного добела металла.
Под образовавшимся шатром на месте кафедрального пола зияла огромная дыра. Взрыв расколол и отбросил в сторон плиты, обнажая подвалы, погреба и хранилища. Они были заполнены каменным крошевом, балками, трубами, проволокой, остатками шатров Пятимильного Цирка и освещались неверным светом маленьких огоньков. Когда в кратер потекли первые потоки расплавленной меди, все озарилось слепящим светом.
Привлекая внимание Йанг-Йовила, Дагенхем постучал его по плечу и указал вниз. На середине склона кратера, в самой гуще каменного завала, виднелись изуродованные остатки тела Региса Шеффилда. Йанг-Йовил постучал по плечу Дагенхема и протянул в этом направлении руку. Почти на самом дне огромной воронки лежал Гулли Фойл. Вдруг сверху сорвалась струя расплавленной меди, и в свете брызг они увидели, как он шевелится. Дагенхем и Йанг-Йовил немедленно повернулись и выбрались из собора.
- Он жив,
- Невообразимо.
- Я, кажется, могу это объяснить. Заметили рядом остатки тента?
Очевидно, взрыв произошел в дальнем углу собора, и шатры ослабили удар.
Потом Фойл провалился под пол прежде, чем стали падать обломки.
- Что ж, похоже. Надо его вытащить. Он - единственный человек, кто знает, где находится ПирЕ.
