Фишер кивнул.
- Ладно... пойдем самой простой дорогой. Усадите его в кресло и
держите. Крепко держите.
- О Боже, - полным слез голосом произнес Тим, - что вы со мной хотите
делать, офицер?
Фишер молча раскрыл свой чемоданчик и достал из него сверкающий
пистолет-инъектор. Зарядил в него какую-то ампулу и подошел к пленнику.
- Держите ему голову.
Двое амбалов прижали брыкающегося Тима к креслу.
- Голову, олухи, держите! Вот так...
Инъектор прижался к шее. Клацнул. Фишер вынул пустую ампулу и уложил
аппарат обратно в чемоданчик.
- О, - вдруг медово пропел Тим, глядя на меня, - а ты мне нравишься.
Ты милый парень, верно? Хочешь меня? Я буду нежным, как маленький
мальчик...
- Чего это он? - удивился Борман.
Я испытал дикое желание врезать Тиму ботфортом в пах.
- Дайте свет, - приказал Фишер. - Свет ему в глаза.
Кто-то принес яркую лампу. Фишер встал перед креслом, пощупал пульс
допрашиваемого, потом медленно, с расстановкой спросил: - Ты знаешь
милорда Майкрофта Фаржа?
- А-аа, дядю Майка?.. Конечно. Я был тогда еще мальчиком, нежным
мальчиком... я в него страшно влюбился... я так плакал тогда... а он меня
не хотел любить... а потом я ночью пришел к нему... а он был с бабой... с
противной бабой... а потом она ушла... и я его соблазнил... и он меня
любил... и любил еще несколько раз... и делал мне подарки... такие дорогие
подарки... а потом... он... уехал...
- О чем ты с ним говорил по телефону?
- А... это Матье мне сказал... он чем-то недоволен... он сказал, что
у меня будут неприятности... я его боюсь...
- Что тебе приказал Матье?
- Он... он сказал, я должен поговорить с дядей Майком... чтобы дядя
Майк никому ничего... не говорил... а иначе я дам интервью газетчикам...
расскажу... как я его любил... и он меня любил...
- Что именно никому не должен был говорить дядя Майк?
- О... что шкип Олаф и прокурор Лемберг встречались здесь с Эгоном...
обо всем этом... а он... он сказал, что не понимает, о чем я... ему
говорю... сказал... не знает никакого Олафа... а я тоже не знаю... а я
сказал, что если он не знает, то я иду к этим... к газетчикам... я все
расскажу, мне... мне так Матье сказал...
- Кто такой шкипер Олаф?
- Это Матье... он так и сказал: шкип Олаф, с Эгоном и Лембергом... я
их не знаю...
- Когда это было?
- Я... не знаю... так сказал Матье...
Фишер выпрямился и вытер вспотевший лоб.
- Все, больше мы от этого придурка ничего не добьемся. Труп упрячьте
с концами - ну да вы сами знаете... Милорд! Мне нужно видеть всех -
милорда Харриса, Беркова, всю нашу команду. Не на вилле, разумеется.
Мы быстро покинули дом и сели в коптер, который тотчас оторвался от
земли.
- Что-то многовато сюрпризов, - пожаловался Фишер, - подумать только:
милорд Майкрофт, соблазненный мальчишкой! Дурдом какой-то. Я, конечно, сто
раз такое видел, но тем не менее... никогда бы не подумал. Но вот кто этот
Олаф? И что это они могли придумать в компании с Лембергом, Миллером и
этим Лафроком?
- Лемберг - это тот самый Элиас Лемберг, помощник по прессе в
Генпрокуратуре Метрополии? - спросил я.
- Да, - кивнул Фишер, - и меня это не удивляет.
За ним водились кое-какие грешки, и мы его держали на мушке... но вот
эту историю, видишь, прохлопали. Но о каком же Олафе речь? И какого ж
черта милорд Майкрофт... суть-то по-прежнему ни хрена не понятна! Ну
молчал бы, коли дело плохо. Что-то здесь не так. Что-то не так,
джентльмены.
Вернувшись наконец в номер, я заказал бисквиты и вино, а в ожидании
заказа вытащил кофр, достал свой "нокк", проверил прицел и загнал в гнездо
тяжелый сдвоенный магазин на триста выстрелов. Вошедший с подносом
официант, увидев меня - голого по пояс и с массивным оружием в руках, -
слегка побледнел.
- Все в порядке, - успокоил я его, - решил вот проверить.
Попивая отличное старое вино, я снова и снова прокручивал в голове
складывающуюся картинку. Если один из высших чиновников Генпрокуратуры
водит дружбу с местными чинами... и с каким-то коммерческим шкипером...
пиратский клан они учудить, что ли, собираются? Некисло. Но
неправдоподобно. Нет, здесь игра покруче будет, не те здесь ставки. О чем
же прознали Фаржи? Впрочем, конечно, все это вопрос времени.
В Метрополии сейчас возьмут за жабры этого Лемберга, а мы возьмем
Миллера... и можно писать отчет о проделанной работе, а также присылать
сюда ораву дознавателей с целью ликвидации полицейской кормушки. Фишер
запишет себе в актив еще одно громкое дело, копы всей галактики начнут
пугать его именем своих детишек, а я... а я навещу Натали. То есть, тьфу,
Ольгу. Даже если она сдерет с меня за визит по элитарным расценкам. Думаю,
что, если мы наведем здесь порядок, милорд Харрис не забудет нас своей
милостью.
Я глянул на часы. Пора. Рубашка, галстук, китель, "сбруя". Ха,
цивильное так и не пригодилось. Не страшно. Хорошо, что, похоже, не
пригодится и боевое. Я прошел по коридору, спустился на пол-этажа вниз по
боковой лестнице и свернул направо, где располагался полароидный "фонарь"
крохотного бара. Сейчас, конечно, его выпуклая наружная стена была
угольно-черной. В помещении горел мягкий свет, за стойкой хозяйничала мисс
Минарди, так как все служащие оставшись снаружи. Фишер, как ни странно,
уже присутствовал - он сидел перед стойкой на высоком табурете и
меЦяанхолично тянул виски. Рядом с ним стоял Берков. Борман, Гречко и
Касьян сидели за одним из столиков. Ждали, вероятно, милорда Харриса.
- Ага, - ухмыльнулся Борман, узрев мою скромную особу, - вот и он.
Что это вы так понравились мастеру Тиму, а, дорогой кавалер?
- Дружище Борман, - любезно улыбнулся я. - Вам когда-нибудь пробивали
голову?
- Ну-ну, - отшатнулся он. - Я ж шучу, ты что, юмора не понимаешь?
- Так он, вероятно, тоже пошутил, как ты считаешь?
- Да ну его, - заржал Гречко, - а то точно бубен разнесет, знаю я
его... Таких, как ты, Бор, он на завтрак ест.
- Что вы к парню пристали? - оторвался от стакана Фишер. - Подумаешь,
делов куча - ну приглянулся он покойнику. Вы 6 зато видели, какие дамочки
его лобзали - вам, шпане, такие и не снились.
В бар вошел милорд Харрис.
- Итак, - Фишер слез с табурета. - Леди и джентльмены! Дело близится
к концу. По крайней мере его кассанданский этап. В ближайшее время будет
произведен ряд арестов - я в данный момент жду официального приказа, - и
некоторым чинам правоохранительных сил Кассанданы будет предъявлено
обвинение...
Черная стеклянная стена брызнула во все стороны фейерверком осколков.
Так как я смотрел на Фишера, то в первые секунды именно Фишера я и видел.
Он упал на стойку с развороченной грудью... на лице его застыло выражение
полнейшего безразличия к происходящему. А следующий выстрел разнес его
голову в куски. Через вынесенную стену в бар деловито запрыгивал народ в
полицейских комбинезонах. Надо сказать, шока у меня не было: я кубарем
кувыркнулся за стойку и быстро, как на полигоне, превратил в кровавые
лохмотья тех, кто оказался у меня на линии огня. А оказались все.
Получив пару секунд на размышление, я осмотрел поле боя. Харрис,
Гречко, Борман и Минарди были убиты еще при проломе стеклянной стены,
вместе с Фишером. Касьян, каким-то чудом успевший укатиться за угол,
изысканно матерился у меня под ногами, пытаясь перезарядить свой бластер.
- Хана, - простонал он. - Слышишь стрельбу? Они, похоже, везде. Нам
не уйти.
Налет был произведен тактически грамотно: полицейские смяли внешнюю
охрану раньше, чем она успела поднять шум. Пытаться от них отстреливаться
я не имел желания. Если это таки полиция, от них не отобьешься. Их много.
Только здесь я укокошил четырнадцать человек. А сколько их цо всему отелю?
Конечно, боеприпасов у меня, пожалуй, хватит, чтобы отправить в
преисподнюю всю полицию столицы, но потом?..
- Что с вами? - спросил я у Касьяна.
- Нога, - ответил он, - выше колена.
Мне было совсем не до его ноги, поэтому я схватил милорда за шиворот
и осторожно выглянул в коридор.
Тотчас из противоположного конца по мне ударили три ствола. Мой
"тайлер" стоял на стрельбе очередями, и я, недолго думая, врезал по
обидчикам длинной искрящейся струей огня. Ответом было истерическое
верещание. Я подкинул добавки и подождал. Тишина. Волоча за собой милорда,
я почти бегом добрался до своего номера и бросился к сейфу. Одеваться не
было времени - у меяя вообще не было ни намека на свободное время, я
отчетливо понимал, что тут сейчас начнется. Поэтому я надел шлем, схватил
"нокк" и защелкнул кофр.
- Вам придется тащить мой чемодан, - сообщил я Касьяну, - потому как
я потащу вас. Сознание не потеряете?
- Нет, - поморщился он, - а что там, в чемодане? Драгоценности?
- Там мое снаряжение, - ответил я. - Без него я голый.
Убедившись, что в коридоре наступило затишье, я выволок из номера
милорда, который вцепился в кофр, как в спасение души, и быстренько
поволок его к лифту.
Это было форменным идиотизмом, но иных вариантов я в тот момент не
видел. Лифт вынес нас наверх... дверь его ушла вбок, и тут настал черед
моего доброго друга по имени "нокк-601". Куча копов на крыше меня,
конечно, не ждала. Да еще с таким фейерверком. Недаром я засадил двойной
магазин. Четыре ствола ударили слаженным квартетом, сметая с плоской крыши
всех и вся. Это было забавно. Копы вообще хороши только тогда, когда имеют
подавляющий огневой перевес, а противник их - испуган и деморализован.
Здесь же перед ними находился какой-никакой, а имперский рейнджер, вполне
готовый к любому поединку и абсолютно уверенный в своей правоте. И в руках
он держал не жалкую пукалку из магазина, а сгусток самой передовой
военно-технической мысли, рассчитанный на моментальное и безоговорочное
поражение весьма громоздких целей.
- Ага! - заорал я. - Получи, сучье племя! Нравится вам такая игра?
Зрелище, конечно, было жутковатое. Крыша была почти неосвещена,
поэтому я - в шлеме - их всех видел, а копы меня нет. Я бил короткими
прицельными очередями, и спасения от них не было. По мощности моя пушка не
уступала иным стационарам, и людей просто рвало в клочья, сносило с крыши
пачками. Кто-то пытался спрятаться за стоящим на посадочной площадке
коптером, но вот и он полыхнул ослепительно белой вспышкой, разлетаясь на
мелкие кипящие фрагменты...
Тут почти на голову нам упал еще один полицейский аппарат, который я
не успел заметить - а не успел потому, что не было времени толком
настроить шлем. Из него полезли разного рода малосимпатичные люди, которые
чрезвычайно плотно палили во все стороны, и поэтому я почел за благо
оттащить Касьяна в какую-то яму рядом с башенкой лифта. Там мы и залегли.
Стрельба утихла, и я услышал очень любопытную беседу.
- Где эти говнюки? - хрипло вопрошал один.
- Черт поймет, - отвечал второй, - они где-то здесь, дайте свет с
коптера!
- Там, похоже, у кого-то тяжелая машина, я такого погрома даже и не
видел, - говорил третий.
- Так добейте этого урода! - требовал хриплоголосый. - И вызовите
лейтенанта. Тут черт знает что творится, а он в воздухе болтается.
Я уже успел сменить магазин, и ждал, когда голоса отойдут чуть
дальше. Признаться, меня переполняла бешеная ярость - такая, что аж
дыхание перехватывало. Только что на моих глазах погиб мой товарищ, погиб
от руки этих гнусных мерзавцев - за что? А остальные? Ну, получите же! Я
поднялся, высунулся из-за угла и одной длинной очередью отправил всю
