удивлению, нога повиновалась его воле, как в былые дни. Тогда он согнул
другую ногу и снова вытянул ее.
-- В высшей степени замечательно, в высшей степени замечательно! --
пробормотал он.
-- Слава богу, профессор, -- шепнул горячо м-р Филандер, -- вы значит
живы?
-- Тише, м-р Филандер, тише, -- предостерег его профессор, -- я еще
доподлинно этого не знаю.
С бесконечными предосторожностями профессор Портер рискнул согнуть
правую руку: о, счастье, -- она была невредима! Еле дыша, он махнул левой
рукой над своим распростертым телом -- и рука махала! -- В высшей степени
замечательно, в высшей степени замечательно! -- повторял он.
-- Кому вы сигнализируете, профессор? -- спросил м-р Филандер
возбужденным тоном.
Профессор Портер не снизошел до ответа на такой ребяческий вопрос.
Вместо того он осторожно приподнял с земли голову и закачал ею взад и
вперед.
-- В высшей степени замечательно, -- чуть слышно шепнул он. -- И она
осталась цела!
М-р Филандер не двинулся с того места, куда упал; он не осмеливался
сделать такую попытку. Как можно, в самом деле, двигаться, когда руки и ноги
и спина, -- все сломано?
Один глаз его был залеплен мягкой глиной, а другой скосившись,
устремился на странные вращательные движения профессора Портера.
-- Какая жалость, промолвил вполголоса м-р Филандер -- сотрясение мозга
вызвало в нем полную умственную аберрацию! Действительно, очень, очень
грустно! Особенно для такого еще молодого человека!
Профессор Портер лег на животе и осторожно выгнул спину, пока не стал
похож на огромного кота, стоящего перед лающей собакой. Затем он сел и начал
себя со всех сторон ощупывать.
-- Все на месте! -- воскликнул он. -- В высшей степени замечательно!
После того он встал и, бросив неодобрительный взгляд на все еще
распростертую фигуру м-ра Самюэля Т. Филандера, сказал: -- Ой, ой, м-р
Филандер, сейчас совсем не время валяться! Нужно вставать и действовать.
М-р Филандер снял глину со своего второго глаза и взглянул на
профессора Портера с безмолвным бешенством. Затем он попытался встать, и
вряд ли человек мог быть более изумлен, чем он, когда его усилия немедленно
увенчались полнейшим успехом.
Он все еще был преисполнен бешенства, вызванного жестоким и
несправедливым замечанием профессора Портера, и готовился едко возразить
ему, когда взгляд его упал на странную фигуру, стоявшую в нескольких шагах
от них и внимательно их рассматривавшую. Профессор Портер поднимал свой
блестящий шелковистый цилиндр, заботливо чистил его рукавом пальто и надевал
на голову, когда он заметил, что м-р Филандер указывает на что-то позади
него. Он обернулся и увидел неподвижно стоявшего перед ним гиганта,
совершенно голого, за исключением повязки на бедрах и нескольких
металлических украшений на руках и ногах.
-- Добрый вечер, милостивый государь! -- сказал профессор и поднял
шляпу.
В ответ гигант указал знаками, чтобы они шли за ним, и направился в
сторону берега, откуда они только что пришли.
-- Думаю, что было бы разумно следовать за ним, -- сказал м-р Филандер.
-- Постойте! -- возразил профессор, -- вы же сами недавно представили
мне весьма логические аргументы для подтверждения вашей теории о том, что
лагерь лежит от нас к югу! Я сперва относился скептически, но в конце концов
вы меня убедили, и потому теперь я положительно утверждаю, что мы должны
идти на юг, чтобы добраться до наших друзей. И потому я буду продолжать идти
на юг.
-- Но, профессор Портер, возможно, что этот человек знает лучше, чем вы
или я. Он, по-видимому, туземец, уроженец этой части света. Попробуем, по
крайней мере, последовать за ним.
-- Ой, ой, м-р Филандер, -- повторил профессор, -- я человек, которого
трудно убедить, но если я уже раз убедился в чем-либо, то мое решение
остается неизменным. Я пойду в прежнем направлении, хотя бы мне пришлось
обойти кругом весь Черный Континент, чтобы дойти до цели.
Но дальнейшая аргументация ученого была прервана Тарзаном, который,
увидев, что эти странные люди стоят на месте, вернулся к ним.
Он снова знаками пригласил их идти за собою, но они продолжали стоять и
припираться.
Наконец, глупость этих невежд взорвала Тарзана. Он схватил испуганного
ассистента за плечо, и прежде, чем этот достойный джентльмен мог понять,
убит ли он, или только искалечен на всю жизнь, Тарзан крепко привязал один
конец веревки к шее м-ра Филандера.
-- М-р Филандер, -- вещал ему профессор Портер, -- с вашей стороны
крайне неприлично подчиняться такому унижению.
Но едва эти слова вылетели из его уст, как он тоже был схвачен и та же
веревка крепко обмоталась вокруг его шеи. Тогда Тарзан пошел по направлению
к северу, ведя за собой совершенно перепуганного профессора и его секретаря.
Усталым старикам казалось, что они шли уже целые часы. Они молчали,
полные отчаяния. Но вот внезапно, поднявшись на небольшой холмик, они
увидели не дальше, как в ста ярдах, маленькую хижину, покинутую ими утром, и
сердца их забились от радости.
Здесь Тарзан освободил их и, указывая на маленькое строение, исчез в
ближайших кустах.
В высшей степени замечательно, в высшей степени замечательно! -- с
трудом произнес профессор. -- Но вы видите теперь, м-р Филандер, что, как
всегда, я был совершенно прав. Если бы не ваше упорное своеволие, мы
избежали бы целого ряда крайне унизительных, чтобы не сказать -- опасных,
приключений. Прошу вас в следующие разы, когда вы будете нуждаться в мудром
совете, подчиниться руководству более зрелого и практичного ума.
М-р Самюэль Т. Филандер был слишком обрадован счастливым исходом их
приключений, чтобы чувствовать себя задетым язвительной шуткой профессора.
Вместо того, он схватил за руку своего приятеля и быстро повел его по
направлению к хижине.
Небольшое общество этих растерявших друг друга людей было очень
успокоено и обрадовано, когда, наконец, все оказались вместе. Заря застала
их еще за пересказом различных приключений и за рассуждениями о
тождественности страшного защитника и покровителя, найденного ими на этот
диком берегу.
Эсмеральда не сомневалась, что это был никто иной, как ангел господень
посланный со специальной миссией оберегать их.
-- Если бы вы видели, Эсмеральда, как он пожирал сырое львиное мясо, --
смеялся Клейтон, -- вы бы убедились, что этот небесный дух достаточно
материален.
-- Я ничего об этом не знаю, масса Клейтон! -- возразила служанка. --
Но я предполагаю, что господь мог просто забыть дать ему с собой спички.
Ведь его послали на землю так наспех, чтобы оберегать нас! И он, наверно, не
мог ничего сжарить, не имея спичек, просто не мог.
-- В его голосе тоже ничего небесного не было, -- сказала Джэн Портер,
слегка вздрогнув при воспоминании об ужасающем реве, раздавшемся вслед за
убийством львицы.
-- Моим незыблемым понятиям о достоинстве небесных посланцев, --
заметил профессор Портер, -- совершенно не соответствует его манера
действовать. Этот джентльмен связал двух чтимых и просвещенных ученых за шеи
и погнал их сквозь джунгли, как коров!
XVII
ПОХОРОНЫ
Между тем, уже почти совсем рассвело, и после бессонной ночи общество,
из которого никто ничего не ел с предыдущего утра, принялось за
приготовление завтрака.
Бунтовщики с "Арроу" выгрузили небольшой запас сушеного мяса,
консервированных супов и овощей, галетов, муки, чая и кофе для пяти человек,
которых они высадили на необитаемом берегу. Все это было поспешно вынуто для
удовлетворения требования изголодавшихся желудков.
Затем следовало привести хижину в жилой вид, и для этой цели решено
было тотчас же убрать мрачные остатки трагедии, разыгравшейся здесь в давно
минувшие дни.
Профессор Портер и м-р Филандер были глубоко заинтересованы осмотром
скелетов. Оба большие скелеты, по их мнению, принадлежали мужчине и женщине
одного из высших племен белой расы.
Маленькому скелету было уделено весьма незначительное внимание, так как
самое присутствие его в колыбели не оставляло сомнений в том, что это был
младенец, рожденный от несчастной четы.
Подняв большой скелет, Клейтон нашел массивное кольцо, очевидно
находившееся на пальце мужчины в момент его смерти, так как одна из тонких
костей кисти еще была продета в золотую безделушку.
Клейтон поднял кольцо, чтобы рассмотреть его, и вскрикнул от изумления:
на перстне был вырезан его собственный герб!
В то же время Джэн Портер обнаружила в шкафу книги и, открыв заглавный
лист одной из них, увидела надпись:
"Джон Клейтон. Лондон". Во второй книге, которую она поспешно
осмотрела, было одно только имя "Грейсток".
-- Слушайте, м-р Клейтон, -- крикнула она, -- что это зна-чит? На этих
книгах имена ваших родственников!
-- А здесь, -- ответил он с серьезным видом, -- большой родовой
перстень Грейстоков, который был утерян с тех пор как дядя мой Джон Клейтон,
бывший лорд Грейсток, исчез погибнув, как предполагали, в море.
-- Но как вы объясняете себе нахождение этих вешен здесь, в африканских
джунглях?
-- Только одним предположением можно объяснить себе это, мисс Портер,
-- сказал Клейтон. -- Покойный лорд Грейсток не утонул. Он умер здесь, в
этой хижине, и эти останки на полу, -- все, что осталось от него.
-- В таком случае, это должны быть останки леди Грейсток, -- сказала
Джэн Портер, с благоговением указывая на бедную груду костей на кровати.
-- Прекрасной леди Элис, -- ответил Клейтон, -- о качествах и об
изумительном личном обаянии которой я не раз слышал от родителей. Несчастная
леди! -- грустно прошептал он.
С большою торжественностью останки покойных лорда и леди Грейсток были
погребены у стен маленькой хижины, а между ними был уложен скелетик детеныша
Калы.
Когда мистер Филандер завертывал хрупкие кости младенца в кусок
парусины, он подробно осмотрел его череп. Затем подозвал профессора Портера,
и они вполголоса говорили вдвоем несколько минут.
-- В высшей степени замечательно, в высшей степени замечательно! --
сказал профессор Портер.
-- Господь бог мой! -- воскликнул м-р Филандер, -- мы должны сообщить
м-ру Клейтону о нашем открытии.
-- Потише, м-р Филандер, потише, -- остановил его профессор Архимед Кв.
Портер. -- Пусть мертвое прошлое хоронит своих мертвецов.
И седовласый старик прочел похоронную службу над этой странной могилой
в то время, как остальные стояли низко склонив головы, и молились.
С верхушек деревьев Тарзан, обезьяний приемыш, наблюдал торжественный и
непонятный обряд; но дольше всего не спускал он глаз с милого лица и изящной
фигуры Джэн Портер.
В его наивной душе просыпались новые чувства. Он удивлялся, почему его
так интересуют эти люди, почему он взял на себя столько труда, чтобы спасти
от гибели в джунглях мужчин? Но он не удивлялся, почему он оторвал Сабор от
нежного тела этой чужой девушки.
Несомненно, мужчины были и глупы и смешны и трусливы. Даже мартышка
Ману была сообразительней их. Если таковы образчики его собственной породы,
ему, пожалуй, нечего гордиться своим происхождением.
Но девушка -- ах, это совсем иное дело! Здесь он не рассуждал. Он знал,
что она создана, чтобы быть под защитой, а он создан, чтобы защищать ее.
Его удивило, что они вырыли в земле большую яму только для того, чтобы
спрятать там кости. Это было очевидно бессмысленным: кому понадобится
украсть сухие кости?
Другое дело, если бы на них было мясо, -- Тарзан понял бы это, так как
