опрокинут на пол, тяжелое тело навалилось на него, мощные зубы вонзились ему
в горло, и он погрузился во мрак, который называется вечностью.
Когда обезьяна отошла от его распростертого тела, Шендон уже ничего не
чувствовал -- он был мертв.
Мальчик в ужасе вскочил с кровати и наклонился над безжизненным телом.
Он знал, что Акут совершил убийство, защищая его жизнь. Но что сделают с ним
и его верной обезьяной здесь, в дикой Африке, далеко от друзей и родных?
Мальчик знал, что убийство по закону карается смертью. Он знал также, что
соучастник убийства подвергается казни наравне с убийцей. Кто вступится
здесь за него? Полудикие люди поселка, почти нетронутые цивилизацией?..
Утром они вытащат его и Акута из комнаты и повесят на ближайшем дереве... Он
читал, что так всегда поступают с убийцами в Америке, а ведь Африка еще
глуше, еще некультурнее, чем самый дикий запад той страны, где родилась его
мать. О, конечно, утром они будут повешены!
Как избежать ужасной смерти? Несколько минут он молча раздумывал, а
потом облегченно вскрикнул, захлопал в ладоши и бросился к стулу, на котором
лежало его платье. С деньгами можно добиться всего! Деньги спасут и его, и
Акута! Он старался нащупать пачку кредитных билетов в том кармане, где он
всегда носил их. Но их там не было! Сначала спокойно, потом постепенно теряя
самообладание, он обыскал все карманы. Потом стал на корточки и принялся
шарить по полу; зажег лампу, отодвинул кровать и вершок за вершком осмотрел
весь пол. Около Шендона он помедлил минуту, затем, пересилив себя,
перевернул убитого и обследовал пол под ним. Денег не было! Джек сообразил,
что Шендон приходил обокрасть его, но он был уверен, что вор не успел
исполнить свое намерение. Однако денег нигде не было, значит, они у
американца. Джек обыскал мертвеца, но напрасно. Снова и снова он осматривал
комнату, снова и снова возвращался к мертвому телу, но денег нигде не нашел.
Он впал в отчаяние. Что ему делать? Утром преступление будет
обнаружено, и они будут повешены... Несмотря на свой большой рост и
чрезвычайную силу, унаследованную от отца, он все-таки был только ребенок,
испуганный, тоскующий по родному дому, маленький неопытный мальчик, и
рассуждал по-детски. Одно ему было понятно: они убили человека, они
находятся среди чужих, среди дикарей, которые жаждут крови несчастной
жертвы, посланной им судьбой. Такие воззрения он воспринял из книжек с
рассказами о страшных приключениях.
Денег! Только деньги их спасут!
Он опять осмотрел тело. Теперь уже в последний раз. Обезьяна скорчилась
в углу и следила за мальчиком. Джек снимал с американца брюки, пиджак, жилет
и каждую вещь рассматривал несколько минут. Даже башмаки обыскал он с
необычайной тщательностью, а когда последняя вещь была снята и рассмотрена,
он бросился в изнеможении на кровать. Он долго лежал на кровати и
расширенными от ужаса глазами видел страшное будущее: мерно раскачиваются
два тела на суку высокого дерева...
Вдруг он услышал на нижнем этаже какой-то шум. Он быстро вскочил на
ноги, задул лампу, тихонько подкрался к двери и запер ее на ключ. Потом
решительно подошел к обезьяне.
Вчера вечером он твердо решил вернуться домой при первой возможности и
испросить у родителей прощения за свой безумный поступок. Теперь он знал,
что никогда не вернется к родным. Его руки обрызганы человеческой кровью!
Он буквально помешался от ужаса и приписывал убийство Шендона себе, а
не Акуту. Если бы у него были деньги, он мог бы, конечно, подкупить
правосудие, но увы, у него ни гроша!
Куда же девались эти проклятые деньги? Мальчик старался припомнить,
когда он держал их в последний раз. Но, как ни напрягал свою память, не мог
вспомнить; да если бы и вспомнил, не мог бы узнать, куда они девались: он не
почувствовал в лодке, как маленький сверток выскользнул у него из кармана и
шлепнулся в море.
-- Идем! -- сказал он Акуту на обезьяньем языке. На мальчике была
легкая ночная пижама, но он, не одеваясь, направился к открытому окну. Он
выглянул в окно и прислушался. В нескольких футах от окна росло огромное
дерево. Джек прыгнул и как кошка вцепился в ветку; через минуту он был на
земле. За ним спустилась обезьяна. В двухстах шагах от одинокого городка
начинались джунгли. Туда-то и направился мальчик. Беглецов никто не видел, а
через минуту джунгли поглотили их. Джек Клейтон, будущий лорд Грейсток,
безвестно скрылся от человеческих взоров...
***
Было уже довольно поздно, когда на следующий день лакей-туземец
постучался в номер к Биллингсам. Ответа не последовало. Тогда лакей
попробовал вставить в замочную скважину свой ключ, но и это не удалось ему,
так как другой ключ был вставлен в нее изнутри. Он доложил об этом хозяину
гостиницы, герру Скопфу. Немец бешено застучал в дверь. Не получив ответа,
он нагнулся, дабы посмотреть в замочную скважину. Но он был слишком толст
для подобных движений, потерял равновесие, и, чтобы не шлепнуться лицом
вниз, ему пришлось упереться в пол ладонью. Под пальцами он почувствовал
что-то густое и липкое. Он вздрогнул, поднес пальцы к самому носу и принялся
их разглядывать; в полумраке коридора он различил у себя на руке
темно-красные пятна крови... Поднявшись, он всем туловищем уперся в дверь.
Герр Скопф -- человек сильный. По крайней мере, он был сильным в то время; я
не видел его с тех пор уже много лет. Дверь рухнула под его тяжестью, и герр
Скопф влетел в комнату.
Ничего более загадочного ему никогда не приходилось видеть: на полу у
его ног лежит мертвое тело незнакомого ему человека; горло у человека
прокусано клыками какого-то дикого зверя; он совершенно гол; его одежда
разбросана по полу. Но где же старая дама, где ее маленький внук? Их -- нет,
они исчезли... Герр Скопф взглянул на окно: оно было открыто; они могли
выйти только через окно, потому что дверь была заперта изнутри.
Но как же мог мальчик вытащить свою больную бабушку через окно второго
этажа? Этого никак не понять!
Герр Скопф снова осмотрел комнату. Кровать отодвинута от стены, но для
чего? Он в третий или четвертый раз нагнулся и посмотрел под кровать. Они
исчезли! Но ведь старуха не могла и шагу сделать сама, ведь ее еще вчера
втащили наверх носильщики!
Дальнейшие поиски привели только к новым загадкам. Вся одежда и старухи
и мальчика была здесь, в комнате: они бежали или нагишом, или в ночном
белье. Герр Скопф опустил голову. Затем он обхватил ее обеими руками. Он был
подавлен, он был растерян. Все это слишком таинственно. Вряд ли и Шерлок
Холмс сумел бы раскрыть эту тайну!
Больная старуха, которую на руках несли с корабля до се комнаты, и
красивый мальчик, ее внук, жили у него в гостинице со вчерашнего дня.
Ужинали они у себя в комнате. После их приезда никто их не видал. На
следующее утро, в девять часов, в комнате не оказывается никого, кроме тела
неизвестного человека. За это время ни одна лодка не покинула гавани.
Железной дороги нет на сотни миль кругом. До ближайшего места, населенного
белыми, нужно идти несколько дней по диким лесам, в сопровождении
вооруженных людей. Очевидно, они растаяли в воздухе, ибо туземец, посланный
осмотреть землю под окном, доложил, что нет никаких следов от человеческих
ног. Но не могли же они спрыгнуть со второго этажа, не оставив следов на
земле! Да, здесь великая тайна. И герр Скопф избегал думать об этом и боялся
приближения ночи...
И до сего времени герр Скопф ломает голову над его загадкой.
V
ДЕВОЧКА И КУКЛА
Арман Жако, капитан иностранного легиона, сидел на седельной попоне,
разостланной под пальмой. Его коротко остриженная голова и широкие плечи,
прислоненные к жесткому стволу пальмы, вкушали сладостную негу отдыха. Его
длинные ноги раскинулись на попоне, а шпоры вонзились в песчаную почву
маленького оазиса. Капитан отдыхал: целый день он провел в седле, носясь по
сыпучим пескам пустыни.
Он лениво курил папиросу, наблюдая, как его денщик готовил ему ужин.
Капитан Арман Жако был доволен собой и всем миром. Справа от него шумно
суетились его старые солдаты, сожженные солнцем; отдыхая от тяжелых оков
дисциплины, они потягивали утомленные члены, смеялись, шутили, курили:
двенадцать часов они ничего не ели и теперь предвкушали удовольствие от
вкусного ужина. Между ними, безмолвно насупившись, сидели арабы в белых
одеждах, связанные и окруженные стражей.
Глядя на своих пленников, капитан Арман Жако чувствовал приятное
удовлетворение, ибо он сознавал, что хорошо исполнил свой долг. В течение
долгого, жаркого, голодного месяца носился он со своим маленьким отрядом по
бесплодной пустыне в погоне за шайкой разбойников, которые не раз нападали
на мирные селения и уводили верблюдов, лошадей и коз; каждый грабеж
неизменно сопровождался убийствами.
Капитан настиг их неделю тому назад. Битва была жаркая: капитан потерял
двоих солдат, но зато разбойники были разбиты. Улизнуло около десятка, не
больше; остальные, за исключением пятерых, взятых в плен, искупили свои
преступления под пулями его молодцов. Но приятнее было то, что в числе
пленных находился их атаман, Ахмет бен Худин.
Затем мысли капитана Жако перенеслись к маленькому дому, где завтра его
радостно встретят жена и дочь. Взор его засиял нежностью, как всегда, когда
он думал о них. Он ясно представил себе красоту матери, отраженную в детском
личике маленькой Жанны. Как они будут смеяться вместе завтра вечером! Он
даже почувствовал, как прижмется мягкая женская щека к его лицу --
прикосновение бархата к коже быка.
Его мечтания были прерваны голосом офицера, который звал часового.
Капитан Жако открыл глаза. Солнце еще не зашло, но тени деревьев, окружавших
источник, и тени лошадей и солдат убегали далеко на восток по золотым
пескам. Туда протянул свою руку часовой, туда же, прищурив глаза, смотрел
капрал. Капитан Жако вскочил; он не любил смотреть с помощью чужих глаз, он
должен посмотреть сам. Он всегда все замечал первый, недаром его называли
"ястребом". Он увидел там, куда убегали тени деревьев, дюжину двигающихся
точек, то опускавшихся, то поднимавшихся в песках. Точки пропадали и
появлялись снова, становясь все больше и больше. Жако сразу узнал их. Это
были всадники пустыни, арабы.
Сержант подбежал к капитану. Весь лагерь вглядывался вдаль. Жако отдал
сержанту несколько кратких приказаний, сержант приложил руку к козырьку и
вернулся к солдатам. Двенадцать человек оседлали лошадей и поскакали
навстречу всадникам. Оставшиеся приготовились к сражению. Может быть,
всадники, так быстро скачущие к их лагерю, -- друзья пленных арабов и хотят
освободить своих товарищей внезапным нападением. Впрочем, всадники не
старались скрыть своего приближения: на виду у всех они бешено мчались к
лагерю. Но "ястреба" не так-то легко обмануть: именно эта откровенность и
казалась ему подозрительной.
Сержант со своим отрядом встретил арабов в двухстах ярдах от лагеря.
Жако видел, как сержант говорил с высоким, одетым в белое человеком, должно
быть, вождем этой шайки. Затем сержант и араб вместе поскакали к лагерю.
Жако ждал их. Оба они соскочили с коней перед ним. -- Шейх Амор бен Хатур!
-- возвестил сержант. Капитан Жако внимательно рассматривал шейха. За сотни
миль кругом он знал всех арабских вождей; но этого человека никогда не
видал. То был высокий, угрюмый старик лет шестидесяти, со следами страстей
на вытянутом лице, с узенькими, злобными глазками. Капитану Жако араб сразу
