застилая глаза черной пеленой.
Заботливые руки осторожно подняли его. Он чувствовал, что вокруг лю-
ди, но все еще ничего не видел.
- Состояние опасное? - Тихий голос раздался гдето совсем рядом.
- Будет жить. - Уверенный тон отвечавшего свидетельствовал, что тому
приходилось видеть и не такое, - обычный тон врача "скорой помощи".
Фрэнклина снова подняли и понесли. Каждое движение причиняло ему
боль. Невыносимую боль.
- Но он останется слепым до конца жизни - бедный малый! - вновь проз-
вучало над ухом.
И опять уверенный, бойкий голос заметил:
- Могло быть хуже. Парню повезло: в наши дни слепой не останется без
работы.
Пронзительный вопль, заглушивший все остальные звуки, - бессловесный
и жуткий, - принадлежал Фрэнклину Марту. Он длился и длился, и не умол-
кал, и так без конца, без конца...
Глава 9
- Слепой? - растерянно шептал Фрэнклин Марш. - Слепой?
Не замечая ничего вокруг, он смотрел на доктора Шрека - но как будто
сквозь него.
Потом, внезапно очнувшись, Марш потряс головой и сердито посмотрел на
окружающих. Боб Кзрролл облегченно вздохнул: пугающее выражение покинуло
лицо Марша. Боб помнил, когда в последний раз видел нечто подобное - в
клинике, во время врачебной практики. Такое отсутствующее выражение на
лице человека означало, что он не должен свободно разгуливать по улицам
среди обычных, нормальных людей.
- Очень милая история. - Марш облизнул пересохшие губы и насмешливо
фыркнул - впрочем, у него получилось не очень убедительно. Когда он по-
пытался развернуть свою газету, руки у него дрожали.
- Это еще не ВСЯ история, - произнес Шрек.
Марш замер. Доктор медленно перевернул следующую карту. Безжалостный
Жнец!
- Итак, то же самое, - сказал Джим Даусон. - Для всех нас.
Боб удивленно переводил взгляд с одного на другого.
- Что вы имеете в виду?
- Всякий раз, когда у карт спрашивали, можно ли избежать предсказан-
ного будущего, ответ был один и тот же - смерть!
- Скверное слово, - пробормотал Бифф Бейли. Бойкости у него явно поу-
бавилось.
"В этих английских поездах всегда полно странных типов", - подумал
Боб Кэрролл. В Европе вообще хватает чудаков, но его всегда уверяли, что
англичане гораздо сдержанней. Что в поездах никто даже не разговаривает
друг с другом. И вот - пожалуйста!
А может, во всем виноват этот доктор Шрек, как будто прямиком явив-
шийся из какой-то старинной и. судя по всему, не слишком доброй сказки.
Но, по крайней мере, к нему Шрек обращаться не собирался. Боб изучал
возможности гипноза и допускал, что в некоторых случаях он оказывает це-
лебное воздействие, но не собирался становиться подопытным кроликом. Да
и в любом случае в его подсознании Шреку не удастся обнаружить что-ни-
будь ужасное. Жизнь всегда была благосклонна к Бобу Кэрроллу и будущее
представлялось ему лучезарным.
Он ненадолго задержится в Брэдли и проведет две недели в Лондоне, а
потом отправится во Францию, чтобы вновь увидеться с Николь. Он не знал,
что из этого получится, но надеялся на лучшее. И хотя Боб еще не задал
ей прямого вопроса и не получил прямого ответа, интуиция ему подсказыва-
ла, что диагноз верен и все будет так, как ему хочется.
Доктор Шрек, сгорбившись, исподлобья наблюдал за ним - будто ждал че-
го-то. Боб машинально отметил, что левая рука старика поражена псориа-
зом, а дыхание выдаст астматика. Зубы, пожалуй, собственные, но такие,
что вряд ли ими можно гордиться. Кроме того - обильная перхоть на ворот-
нике и старческий астигматизм.
Когда таким образом оценишь человека, его уже трудно бояться. Обреме-
ненный многочисленными недугами и старческими болезнями, он скорее жа-
лок, чем страшен. К старости люди делаются чудаками. И хорошо, если не-
винные причуды не переходят в маниакальные идеи.
- Давайте посмотрим, что карты предскажут мне, - мягко, как ребенку,
сказал старику Боб.
- Вы уверены, что хотите знать?
- Сдавайте карты.
Все напряженно наблюдали за Шреком. Каждый как будто желал, чтобы Бо-
бу Кэрроллу карты приготовили что-нибудь столь же непредсказуемое, как и
всем остальным.
Наконец карты легли на чемоданчик.
Ма первой была красивая девушка - Императрица.
На второй - Отшельник.
Третья - карта Звезды - изображала еще одну девушку, выливающую жид-
кость из двух сосудов, - жидкость, которая судя по цвету, вполне могла
быть кровью.
Последняя, отличавшаяся неуместной слащавостью, была картой Влюблен-
ных: Купидон целился из своего лука в двух молодых людей.
Боб усмехнулся. Все это казалось достаточно безопасным. И даже обна-
деживающим. Он смотрел на Купидона и видел себя и Николь.
Помимо воли он погрузился в сладостную мечту о том, как встретится с
Николь и задаст ей тот самый - главный - вопрос, ответ на который он
почти уже знал.
Но сон продолжался, и вдруг оказалось, что все проблемы уже решены,
что его смутные планы внезапно стали реальностью. Они с Николь пожени-
лись. И теперь ехали к Бобу домой, в Америку...
Глава 10
Они ехали на автомобиле через лес, взбираясь на гребень горы - пос-
ледней перед Пембертоном. Среди золота осенней листвы серебряной полос-
кой блестела река. Внизу, в долине, белели дома городка. Только подъехав
совсем близко, можно было разглядеть, что улицы его широки и просторны,
а у шпиля церкви, все такого же строгого и изящного, теперь появилась
соперница - высокая труба новой фабрики, подпирающая небо на другом кон-
це города.
- Это прекрасно, - сказала Николь.
Она повторяла это уже много раз, пока они проезжали мимо деревень,
мимо маленьких некрашеных домике", лепившихся у подножия голых скал, ми-
мо старого. обшитого дранкой колодца. Сначала Боб удивлялся ее восторгу,
потом был тронут им.
- Я так боялась ехать в Америку, - однажды вырвалось у нее, и он по-
нял, что она испытывала. Она боялась, что Америка окажется слишком ог-
ромной и слишком непохижей на Францию. А вместо этого обнаружила, что
она почти столь же красива а иногда столь же загадочна. Бобу делалось
смешно, когда она вдруг восторженно хлопала в ладоши при виде зданий, по
европейским маркам отнюдь не старых, но он еще больше любил ее за это.
Когда они въехали в Пембертон, он уменьшил скорость - не только пото-
му, что городские власти стремились предотвращать дорожные происшествия,
но и потому, что хотел продлить каждую секунду своего возвращения домой.
Если бы его родители были до сих пор живы... Этот день мог бы стать
действительно знаменательным.
Впрочем, это в любом случае был знаменательный день. Боб Кэрролл при-
вез в Пембертон свою молодую жену.
Когда они повернули за угол и их взорам предстала величественная ко-
локольня, Николь восхищенно всплеснула руками. Бобу казалось, что он
смотрит на город ее глазами, и ему это нравилось! Все как будто впервые
- и в то же время такое знакомое и родное. Боб очень хотел, чтобы Николь
получше узнала и полюбила его страну и его родной юрод. Для этого не по-
надобится скучных экскурсий или нудных лекций - он просто будет брать ее
повсюду с собой, чтобы она увидела то, что он видел с детских лет, и
когда у нее возникнут какие-нибудь вопросы, он всегда будет рядом и
всегда сможет ответить. Ибо это его страна и его город.
Кэрроллы всегда жили в Пембертоке. Боб не кичился этим - как и все
жители города, он не был высокомерен, - но не скрывал, что гордится сим
фактом. Он был уверен, что Николь придется в Пембертоне ко двору, - и не
только потому, что она жена Боба Кэрролла, но и потому, что она - Ни-
коль. Ее полюбят за красоту и застенчивость, и за легкий акцент, который
звучал очень комично в сочетании с ее безупречным английским.
Боб остановил машину на тихой улочке. Николь вопросительно глянула на
него, не понимая, какую еще достопримечательность он обнаружил в этом
укромном месте.
- Вот он! - торжественно произнес Боб.
- Он?.. - В следующее мгновение Николь поняла и взглянула на дом.
- О! Но это... прекрасно!
Боб засмеялся. Нужно выучить ее каким-нибудь другим словам. Хотя -
зачем? Новая Англия на самом деле была прекрасна, и Пембертон был прек-
расен, и дом Кэрроллов...
Он вышел из машины и открыл дверцу перед Николь. Не успела она сту-
пить на тротуар, как Боб наклонился и подхватил ее на руки. Она смеялась
и болтала ногами, пока он нес ее прямо к дому.
- Это старый американский обычай, - объяснил Боб, поднимаясь на
крыльцо.
Николь перегнулась через его плечо и с шутливой почтительностью кив-
нула на табличку с его именем. Едва не выронив драгоценный груз. Боб на-
шарил ключ, отпер дверь и, распахнув ее ударом ноги, шагнул внутрь, пос-
тавил Николь на пол и поцеловал.
- Добро пожаловать!
Ее глаза, темные, как маслины, улыбались ему.
- Надеюсь, дом мне понравится.
- Что же ему еще остается? - засмеялся Боб.
Она прижалась к нему щекой:
- Поверить не могу - это наш дом.
- Лучше осмотри его и как следует познакомься.
Это было здорово. Даже лучше, чем он предполагал. Николь, такая смуг-
лая, ни на кого не похожая - восхитительно странное создание в этой при-
вычной обстановке, - так отличалась от всех этих пухленьких пембертонс-
ких блондиночек, которых его мать без конца деликатно подсовывала ему. С
появлением Николь его жизнь и этот дом приобрели изысканную новизну, и
Боб чувствовал, как дом уже потихоньку приспосабливается к ней, призна-
вая новую хозяйку.
Дом Кэрроллов представлял из себя просторное строение в георгианском
стиле с застекленной крышей и причудливым резным крыльцом. Высокие окна
придавали ему легкость и благородство. Интерьеры отличались тем очарова-
нием, которое было прясуще началу девятнадцатого столетия, и более позд-
ние переделки нисколько его не нарушили. Даже удобства, привнесенные
двадцатым веком, хорошо вписались в обстановку и не казались вар-
варством.
- Ты не голодна? - спросил Боб, когда они, пройдясь по верхним комна-
там, спускались вниз. Николь шла по лестнице с истинно королевской гра-
цией, видимо, воображая себя высокородной дамой, но вопрос вернул ее в
настоящее. Она с готовностью кивнула.
- Но поваром буду я, - решительно сказала она. - Ты только покажи мне
кухню и где продукты...
- Сегодня, - перебил ее Боб, - у нас будет традиционная американская
еда. Консервы.
- О, но я не могу позволить тебе...
- Ты не можешь помешать мне. - Боб положил конец спору.
Оставив Николь в гостиной, он отправился на кухню.
Его распоряжения выполнили в точности. Буфет ломился от консервов.
Боб вынул банку с супом, нашел консервный нож и ударил по крышке. Лезвие
скользнуло по блестящему металлу и воткнулось ему в мизинец. Боб громко
ойкнул и выронил нож.
В дверном проеме появилась Николь. Она как будто хотела что-то ска-
зать, но теперь, увидев кровь, сочащуюся из пальца Боба, застыла в не-
подвижности. Казалось, она не в силах отвести глаз от алой струйки. Губы
ее приоткрылись.
Боб надеялся, что она не упадет в обморок. Как врача его раздражали
люди, не переносящие вида крови, но он прекрасно понимал, что с этим ни-
чего нельзя поделать.
- Все в порядке, - ласково сказал он. - Просто царапина. Сейчас я ее
промою.
Но не успел он подойти к раковине, как Николь шагнула вперед и взяла
его за руку.
- Позволь мне... - Она странно засмеялась и слизнула кровь с ранки.
Ужин прошел весело. Николь посмеивалась над консервированными продук-
тами, а Боб рассказывал нелепые истории про грядки, на которых растут
жестянки с овощами, и младенцев, рождающихся в пластиковых мешках. Он
отыскал бутылку калифорнийского вина, одно упоминание о котором вызвало
у Николь новый приступ смеха, но, попробовав его, она изменила свое мне-
ние. Оба они вели себя слишком шумно и слегка стеснялись друг друга, как
