не лучше. Но не надо персонифицировать: тот плохой, этот плохой, но ос-
тальные, вся Система ни при чем. Так не бывает. Я не политик и никогда
не стремился им быть, но, с моей точки зрения, здесь просматривается це-
почка: одни убивают, потом их же убирают руками других... Какое там че-
ловеческое лицо у такого социализма...
Некоторые историки, признавая, что постановление ЦК, осуждающее мас-
совые репрессии, все же было (а принято оно по инициативе отца), утверж-
дают, что и при нем продолжались закрытые групповые процессы. Это ложь.
Единственное, чего до конца он не смог тогда добиться, это сразу освобо-
дить людей, осужденных военными трибуналами, Верховным судом. Пересмотр
этих дел требовал времени и более аргументированного обоснования, что
эти люди невиновны.
Вполне понятно, что аресты, пусть не в таких масштабах, продолжались
и в тридцать девятом, и в сороковом годах, но не по инициативе НКВД, как
теперь пишут, а по требованию Орготдела ЦК, личных указаний Сталина, ре-
шений Политбюро. Правда и то, что опоздавшие более чем на 20 минут и
прогульщики тоже попадали в лагеря. Кто-то на месяцы, кто-то на годы.
Согласен, что этого тоже делать не следовало, но давайте посмотрим, по-
чему так произошло. 10 августа 1940 года был принят Указ Президиума Вер-
ховного Совета СССР о нарушителях трудовой дисциплины. Не приказ по
НКВД, подписанный наркомом или его замами тому виной, не документ, рож-
денный в недрах карательного ведомства, а Указ Президиума Верховного Со-
вета. Что мог в такой ситуации изменить нарком? Или что могли предпри-
нять органы НКВД на местах? Впрочем, не секрет, что и сам Президиум Вер-
ховного Совета имеет к этому страшному документу весьма косвенное отно-
шение - решала все партийная верхушка...
И все же кое-что, как я говорил, новому наркому удалось. Почему так и
не был расстрелян, приговоренный к смерти, авиаконструктор Туполев, нап-
ример? А Борис Львович Ванников, ожидавший расстрела в тюремной камере
после вынесения приговора? Помню, отец рассказывал, как Сталин вспомнил
о Ванникове. Жаль, говорит, что в живых его нет, вот кого не хватает...
А Ванников вопреки всему остался жив. Отец об этом знал прекрасно - по
его прямому указанию исполнение приговора затянули, - но ответил Сталину
так: "А вдруг... Все ведь бывает..." Ванников вскоре стал наркомом, а
впоследствии - трижды Героем Социалистического Труда...
А сколько тысяч военных, ученых было тогда спасено! Тимошенко и Жуков
часами сидели в кабинете моего отца и составляли списки, кого из офице-
ров и генералов освободить. Сидели ведь в то время сотни тысяч безвинных
людей!
Или другой пример. Перед самой войной, в июне, были арестованы коман-
дующий авиацией, главный инспектор авиации и начальник войск ПВО - Рыча-
гов, Шмушкевич и Штерн. Но кем? Генеральный штаб и нарком Тимошенко про-
веряли боеготовность частей ПВО и авиации. О результатах проверки сами
же военные доложили в ЦК. Была создана комиссия, которую возглавил, если
не ошибаюсь, Жданов. Входил в нее и Ворошилов, в недавнем прошлом - нар-
ком обороны. Не знаю, сколь серьезной была вина генералов, которых обви-
нили в невыполнении директив Наркомата обороны и ЦК, а затем сместили с
должностей и арестовали. Во всяком случае, нарком внутренних дел, вполне
понятно, никакого отношения к этому иметь не мог. Позднее, когда стали
известны неудачи начального периода войны, этот приговор и вовсе никто
не ставил под сомнение - и ПВО, и авиация, как известно, показали себя
тогда не лучшим образом, к сожалению. Но, повторяю, судить этих людей я
не берусь. Вспомнил я о них лишь в связи с тем, что нередко и аресты во-
енных приписывают Берия. А ведь военных судили только армейские трибуна-
лы и Военная коллегия Верховного суда.
Мне самому довелось работать с людьми, пострадавшими от произвола, и
я всегда относился к ним точно так же, как и мой отец. В нашем конструк-
торском бюро трудилось немало таких, чьи отцы были расстреляны. Скажем,
Расплетин. Его отец был купцом в Рыбинске и расстрелян еще в 1918 году.
Впоследствии этот крупный ученый стал академиком и возглавил ту органи-
зацию, где я в свое время работал.
Среди многих, чьи биографии раздражали партийных чиновников, взял я
на работу и талантливого инженерапреподавателя. Его отца раскулачили,
выселили с Украины, а потом расстреляли. Правда, это не помешало сыну
окончить институт, аспирантуру и преподавать в Военной академии.
В конце концов, терпение партийных органов кончилось, и меня вызвали
в Орготдел ЦК, где прямо сказали, что я укрываю сомнительных людей, ко-
торым не место в такой секретной организации. А мой отец в то время был
уже членом Политбюро и первым заместителем Председателя Совета Министров
СССР. Так было и при Абакумове, и при Игнатьеве, который стал главой ка-
рательных органов после ареста Абакумова. Но решали-то не они - ЦК.
Тогда я и столкнулся с самой настоящей кадровой проблемой. Нахожу
подходящих людей - умных, талантливых, перспективных, но по инструкции
их на работу взять нельзя. У большинства биография "не та". А ведь почти
все прошли войну, офицеры, выпускники академий. Если бы я, как руководи-
тель коллектива ученых и конструкторов, выполнял партийные инструкции,
ни одного из тех, кто нам был необходим, пригласить не смогли бы. Прихо-
дилось нарушать. Но так, естественно, поступали не все. Руководитель,
боявшийся за свою карьеру, на такие вещи конечно же не шел. Я и сегодня
спустя много лет глубоко убежден, что поступал правильно. А тогда я
просто делал то, что делал мой отец, точно так же не задумываясь о пос-
ледствиях.
В связи с этим примечателен разговор, состоявшийся у меня с Маленко-
вым. Он меня вызвал и в присутствии заведующего Орготделом ЦК Сербина и
еще каких-то партийных работников сказал:
- Товарищи из нашего аппарата абсолютно правы, когда предупреждают
тебя, что ты нарушаешь существующие инструкции, но я считаю, что ты пос-
тупаешь правильно.
Это, разумеется, была игра. Кто-кто, а партийный аппаратчик Маленков
и был одним из тех, кто сочинял такие инструкции...
Лицемерие партократии никогда не знало пределов. Работал у меня Кош-
ляков. Блестящий ученый-математик и замечательный человек. Скажу лишь,
что общение с ним помогло мне впоследствии, не имея конспектов, читать
лекции по математической физике в аспирантуре Уральского университета в
Свердловске.
Когда возникла реальная угроза захвата Ленинграда немцами, встал воп-
рос о спасении исторических и культурных ценностей города. Впоследствии,
когда Кошляков и другие видные ленинградские ученые были осуждены как
пособники врага к длительным срокам лишения свободы, представили дело
так, будто ленинградская профессура создала в Ленинграде правительство,
которое должно было после прихода немцев войти с оккупантами в контакт.
Словом, изменники Родины. На самом же деле все делалось с ведома ЦК. В
Белоруссии, знаю, такое же правительство было сформировано для сотрудни-
чества с немцами. Смысл заключался в том, что такие органы немцы непре-
менно создадут, так не лучше ли включить туда тех, кого надо. Так и в
Ленинграде было. Тем не менее Жданов этих людей хотел подвести под расс-
трел. Спасло академика Кошлякова чудо. У Жданова, как всегда, была своя
игра, и жизни людей в ней абсолютно ничего не значили. Когда надо было
организовать такое правительство, его создавали, когда хотели показать
врагов, "подставляли" тех же людей, которых уговаривали взяться за эту
авантюру.
После войны все те же инструкции не позволяли мне привлекать к сек-
ретным работам людей, которые находились на оккупированной территории.
Позвольте, а кто оставил миллионы и миллионы людей на этой территории?
Для партии этот вопрос интереса не представлял. Конечно же, как мог, я
нарушал и эту инструкцию.
Вообще стоило бы сейчас поднять те давние документы и предать их
гласности. Тогда бы все стало совершенно ясно. Да и не только эти. Ска-
жем, стенограмма июльского (1953 года) Пленума ЦК КПСС опубликована лишь
в 1991 году. А почему бы не опубликовать и стенограмму того Пленума, на
котором Молотова и Микояна вывели из членов ЦК. Уже после смерти Сталина
по предложению Маленкова и моего отца их снова ввели в состав ЦК. Но чем
мотивировал их смещение Сталин, так и осталось загадкой. Утверждают, что
стенограмма того Пленума ЦК отсутствует. Не странно ли? История КПСС,
смею утверждать, еще не написана. Далеко не все сказано и об участии
большевистской партии в массовых репрессиях.
После смерти Сталина отца уговорили возглавить объединенное Минис-
терство внутренних дел. В этой должности он проработал, как известно,
недолго, но серьезные шаги к восстановлению законности были сделаны. Еще
до войны он предлагал передать все тюрьмы и лагеря в ведение Министерс-
тва юстиции. Тогда Сталин сказал, что в принципе на это можно пойти, но
пока вопрос следует отложить - приближалась война.
В пятьдесят третьем отец вновь ставит этот вопрос перед Президиумом
ЦК. Видимо, его доводы показались убедительными, и решение состоялось.
Увы, вскоре все вернулось на круги своя, как известно, и сегодня органы
исполнения наказаний входят в систему МВД России, Украины, Беларуси и
всех остальных бывших республик СССР. Отец считал, что так быть не долж-
но. Задача органов внутренних дел - раскрытие преступлений, но не содер-
жание осужденных. По его инициативе в 1953 году вскоре после смерти
Сталина была проведена и крупномасштабная амнистия. Сегодня и этот
гуманный акт ставят ему же в вину. Начнем с того, что Президиум Верхов-
ного Совета СССР принял соответствующий Указ. Отец считал, что следует
освободить всех репрессированных и осужденных за малозначительные уго-
ловные преступления. Тем самым, считал он, мы подведем черту - раз и
навсегда! - под всеми контрреволюционными течениями, выдуманными и невы-
думанными преступлениями и врагами. По мнению отца, надо было не только
освободить людей из лагерей, но и восстановить доброе имя миллионов тех,
кто не до жил до восстановления справедливости.
Он считал, что необходимо создать специальную комиссию ЦК, которая в
течение трех-четырех месяцев решила бы этот вопрос. Предполагалось, что
основная нагрузка ляжет на Министерство юстиции, судебные органы и орга-
ны прокуратуры на местах. Именно они должны были в сжатые сроки разоб-
раться с судьбой каждого заключенного. Так что никакой необходимости до-
жидаться XX съезда вовсе не было. Был ведь предложен конкретный механизм
реализации этих предложений.
Комиссия была создана и вместе с Министерством юстиции занялась этими
вопросами. Ворошилов подписал Указ об амнистии. Позднее стали насаждать
мнение, что "Берия выпустил рецидивистов". А речь-то шла о другом, о
том, чтобы выпустить не рецидивистов, а невинные жертвы режима. Но Берия
тут при чем? МВД, как и предполагалось, освобождало лишь те категории
заключенных, которые фигурировали в решениях правительства и Министерс-
тва юстиции. Зачем же, спрашивается, было амнистировать тех, кто был
осужден за тяжкие преступления?
Вообще, любопытная вещь получается. Когда заходила речь об освобожде-
нии узников ГУЛАГа, непременно подчеркивали, что это сделала партия. Ес-
ли надо было "зацепить" Берия, сокрушались по поводу "бериевской" амнис-
тии. И так, к сожалению, во всем...
Отец считал, что функции МВД вообще следует ограничить. Оперативную
работу, охрану колоний они, естественно, должны вести. Следствие - нет.
И объяснял почему. Несколько лет назад в СССР развернулась дискуссия на
эту тему. Предлагали, помню, даже специальный Следственный комитет соз-
дать. Но дело почему-то затормозилось. Насколько понимаю, и после разва-
ла Союза это предложение никто реализовывать не собирается.
