главное, что такие условия очень облегчают властям подавление политического
инакомыслия.
Правительства, контролирующие владение и пользование компьютерами, печатными
станками и вещательными антеннами, могут решать, кто может, а кто не может
печатать газеты, книги или памфлеты, кто может, а кто нет -- вещать по радио
или телевидению.
Личная свобода зависит от экономической. Или, посмотрите на это с другой
точки зрения, используя классическую коммунистическую фразу : кто не
подчиняется, тот не ест.
К тому же становится вс° яснее, что демократический политический строй
зависит от экономической свободы. Повсюду люди свергают коммунистические и
прочие авторитарные государства. Они все призывают к демократии и рыночной
экономике. Это не просто совпадение. Контроль над экономикой -- инструмент,
прежде всего используемый диктатурами для подавления несогласия и всякого
вызова правящей партийной элите.
Свободный рынок означает высокую производительность
Свободный рынок зависит от признания человеческих прав, в частности -- прав
на собственность. Чтобы быть продуктивным, любому человеку приходится умело
использовать ресурсы, которыми он обладает, начиная с его собственного тела, и
использовать их так, как по его мнению это ему наиболее выгодно. Никакой
свободный рынок не может существовать без законной защиты прав личности
владеть и распоряжаться своей "частной собственностью".
Главная причина большой производительности свободного рынка состоит в том,
что люди, вступая в экономическое взаимодействие, считают, что это принес°т им
выгоду. Два индивидуума, которые решают иметь дело друг с другом, поступают
так потому, что каждый ожидает в итоге остаться в выигрыше. Например, если я
предлагаю вам на продажу свою корову за 1000 долл., а вы решаете е° купить,
то, значит, мне лучше иметь 1000 долл., чем корову, а вам -- корову вместо
1000 долл. Каждый из нас чувствует, что может стать продуктивнее с тем, что
получит, по сравнению с тем , что отда°т. Каждому из нас, согласно нашим
собственным оценкам, станет лучше, чем раньше.
Когда признаются человеческие права и людям позволяется участвовать в мирной
и честной хозяйственной деятельности, то это увеличивает продуктивность для
всех. Мы получаем растущий экономический пирог. Люди трудятся усердней,
производят больше, больше накапливают и становятся изобретательнее, когда
знают, что от своих усилий получат выгоды для себя и своих семей. Это
объясняет, почему с началом промышленной революции в странах с относительно
высокой экономической свободой производительность и жизненные стандарты
повысились у всех. Хоть в то же время сильно возросло и население.
Экономический пирог стал больше и каждому достался больший кусок.
Там, где государство менее всего вмешивается в хозяйственную деятельность
граждан, экономическая производительность увеличивается быстрее, чем там, где
государство управляет экономикой. В Гонконге, например, британские власти
совсем мало вторгаются в хозяйственные дела населения, и этот небольшой
остров, не имея природных ресурсов, в состоянии прокормить миллионы жителей.
История приводит нам "лабораторный" эксперимент с Восточной и Западной
Германией. После прекращения Второй Мировой войны Германию приходилось
отстраивать заново. Восточная Германия была во власти коммунистического
правления, тогда как Западная управлялась теми, кто следовал советам
экономистов-рыночников, и установили относительно свободную экономическую
систему. Западно-Германскую производительность после Второй Мировой войны
назвали "экономическим чудом". В Восточной Германии не было личных свобод, и
е° централизованная плановая экономика, хоть и субсидируемая Советским Союзом,
в конце концов пришла к краху в 1989 г. вместе со многими другими
социалистическими хозяйственными системами.
Централизованное планирование неизбежно проваливается
С конца XIX в. до недавнего времени большинство интеллектуалов и множество
других рассматривали социализм или коммунизм как "волну будущего". Один из
гигантов теории рыночной экономики, Людвиг фон Мизес, в 1922 г. опубликовал
свою книгу, озаглавленную "Социализм", в которой он показал, почему
централизованная плановая экономика не может преуспевать. Без наличия
ценообразующего механизма, который есть только в рыночной экономике,
планирующим нечем руководствоваться. Они не могут доподлинно знать, куда
развивать производство и как распределять ресурсы, а также понять, хороши или
плохи были их решения. Нет и конкурентной дисциплины, побуждающей
руководителей предприятий к производству того, чего хотят потребители. Нет и
личной заинтересованности рабочих, которые получают одну и ту же плату, как бы
они ни работали. Мизесу и другим критикам социализма в 1922 и в последующие
годы уделялось мало внимания, пока, наконец, крушение социалистической
экономики бывшего советского блока не доказало их правоту.
В наши дни учения о социалистической экономике не пользуются доверием. Все,
кроме представителей нескольких разновидностей левой идеологии, признают
централизованное планирование безнад°жным. Сегодня самый острый вопрос в
Восточной Европе и бывших советских республиках -- как лучше перейти к
рыночной экономике. Приятно отметить, что многие экономисты занимающие высокие
должности в своих правительствах, ищут помощи в сочинениях Людвига фон Мизеса,
Фридриха Хайека и других представителей свободно-рыночной школы. К сожалению,
здесь, в Соедин°нных Штатах, интеллектуалы, законодатели и политики, кажется,
не настроены покончить с центральным планированием и экономическим
регулированием в пользу хозяйственной свободы в Америке.
Сократить правление, увеличить свободу и производительность
Любое снижение налогов и любое сокращение правительственного контроля над
экономической деятельностью граждан повысит продуктивность Америки и увеличит
занятость. Это будет означать повышение жизненных стандартов для всех жителей
страны, а также гораздо более широкий выбор возможностей и средств для всех
людей желающих улучшить свое положение в жизни.
Почему снижение налогов повышает экономическую продуктивность?
Когда люди могут заключать сделки и свободно договариваться относительно
условий любых экономических отношений, тогда соверш°нные сделки улучшают
положение участников с их точки зрения. Бесспорно, некоторые решения и
инвестиции не срабатывают, а какие-то проекты проваливаются. Однако, когда
терпят неудачу частные лица или компании, то это -- их собственные потери, и
другие не обязаны их спасать.
Правительство же, напротив, может заставить людей оплачивать свои услуги и
свой ущерб. Государственное чиновничество не является предметом для отчетов о
прибылях и ущербах, и не имеет побудительных мотивов к рыночной конкуренции,
для того чтобы стать эффективнее. Когда правительство принимает плохие
решения, то такие решения затрагивают больше людей и стоят гораздо дороже.
Чрезмерные государственные затраты -- хорошо известное явление. Это
неизбежное следствие бюрократии, не являющейся субъектом рынка. Точно так же
как и при социалистической экономике, чиновничество, занятое управлением,
здесь действует в системе, которая дает им очень слабые возможности или
стимулы к эффективному использованию ресурсов с наибольшей пользой. В самом
деле, государственные власти, как правило, стремятся к разрастанию своих
служб, к найму вс° большего персонала и видов деятельности, к ежегодному
увеличению бюджета. Такова мера "успеха" у бюрократов. Поскольку
налогоплательщики не могут отказаться платить за их работу, то чиновники
просто не в состоянии узнать, какова реальная ценность "услуг", которые они
оказывают. Неудивительно, что бюрократы постоянно недооценивают стоимость
своих проектов и переоценивают значение и важность того, что они делают.
Это не объясняется какими-то генетическими или моральными причинами, это
просто естественное следствие системы, делающей их слепыми к образующейся на
рынке информации, и побуждающей их к неэффективным действиям.
При данных извращ°нных условиях даже ангелы не смогли бы действовать в этой
системе эффективно. Государство отнимает в виде налогов заработки и сбережения
занятых в частном секторе, и переводит их состояние бюрократам, использующим
их самым неэффективным образом. Общий экономический пирог тает. Следовательно,
уменьшение налогообложения и объ°ма функций государства создаст всем нам
благоприятные экономические условия. Производительность возраст°т, и больше
людей сможет найти работу, делая то, что им нравится и что да°т им самые
обширные возможности для улучшения их жизни в соответствии с их ценностями.
Иначе говоря, экономическая и личная свободы неразделимы.
Глава 14. Загрязнение окружающей среды и экологические ценности
Сегодня все озабочены проблемами "загрязнения" и состоянием "окружающей
среды". Большинство имеет лишь смутное представление о том, о ч°м они говорят,
но уровень озабоченности довольно высок. Это значит, что необходимо определить
эти понятия для дальнейшего обсуждения.
"Загрязнением" считается действие, при котором лицо (или компания), удаляя
что-либо ей ненужное из того, чем владеет (обычно что-то вредное для здоровья,
неприятное или то и другое вместе), выбрасывает это в пределы чужого владения
без согласия владельца.
"Окружающая среда" -- общеупотребительный термин, с нечетким смыслом, так
как он означает "вс° вовне". Будет более понятным, если под окружающей средой
понимать сочетание всех владений в мире, кому бы они ни принадлежали:
индивидуумам, компаниям или государству. Ясно, что разница в отношении к
собственности в большой мере зависит от того, является ли собственность
частной или ею владеет правительство.
Проблемы окружающей среды охватывают широкий круг вопросов, таких как
загрязнение воздуха или воды, дикая природа, защита видов, которым угрожает
опасность, лесные и пастбищные угодья, права водопользования и добыча полезных
ископаемых. Вс° это имеет огромную ценность для многих людей. Спорен, однако,
вопрос о приоритетах и о том, как их лучше согласовать друг с другом.
Выбор: частная собственность или бюрократия
Выбор, перед которым мы стоим, состоит из двух правовых схем. Первая
заключается в модели бюрократического управления, лучше всего представленной,
например, в федеральном Агентстве по охране окружающей Среды (АООС), Лесной
службе США и Бюро по землеустройству. Большинство американцев считают, что без
этих агентств наши воды и воздух были бы безнад°жно погублены, а частники
снесли бы бульдозерами национальные парки и на их месте возвели бы
супермаркеты и кондоминиумы.
Альтернативной правовой схемой является традиционная англо-американская
система частной собственности, при которой частные граждане могут приобретать,
учреждать, защищать и обменивать права на собственность во всех формах. В
такой системе задача государства -- защищать права граждан на собственность, а
не регулировать е° использование.
Ни один из этих вариантов не совершенен. Утопия -- невозможна. Но система,
основанная на частной собственности, если ей дают возможность работать,
гораздо лучше справляется с охраной окружающей среды.
Многие американцы разделяют несколько ошибочное мнение о нашем нынешнем
положении и о том, как работает наша система. Во-первых, считают, как правило,
что загрязнителей могут остановить только официальные представители АООС или
подобных ему государственных служб. Во-вторых, многие думают, что у владельцев
частной собственности есть какая-то извращенная склонность к разрушению ее
ценности ради сиюминутной наживы. В-третьих, многие думают, что только
проникнутые духом общественных интересов чиновники умеют управлять лесами,
пастбищами или дикой природой так, что это не губит наши долговременные
ценности. Как мы сейчас увидим, каждое из этих суждений неверно.
Загрязнение -- это нарушение чужого права владения
Для лучшего понимания вопроса загрязнений рассмотрим следующий простой
