работать докторам, больницам, фармацевтическим и страховым компаниям. Эксперты
в области здравоохранения придерживаются самых разных взглядов -- кто-то
призывает к большему, кто-то -- к меньшему государственному финансированию и
регулированию медицинского рынка.
Поступающая информация обычно несет печать кризиса. У тридцати пяти
миллионов американцев не застраховано здоровье! Американцы на здравоохранение
отдают из национального дохода больше любой другой нации! Стоимость
медицинского обслуживания стремительно раст°т! Доктора уходят, поскольку
страхование неправильного медицинского лечения слишком дорого! Государственное
медицинское обслуживание и медицинская помощь неимущим -- самые быстро
дорожающие статьи в федеральном бюджете! Фармацевтические компании извлекают
огромные прибыли! Больничные палаты неотложной помощи перегружены и полны
насилия!
Никто не оспаривает ценность хорошего здоровья или то, насколько для этого
важен доступ к медицинскому обслуживанию. Отчего же наша медицинская система
кажется такой неудовлетворительной? Как она дошла до такого? Что мы можем
сделать для исправления дел?
Избежать неразберихи
Давайте сначала избавимся от навязчивых ошибок и посмотрим в глаза
действительности. Не бывает бесплатных обедов и бесплатного медицинского
ухода. Часто возражают, что медицинское обслуживание должно быть бесплатным
или что правительство должно его обеспечить. Такие доводы затуманивают
реальность, ведь врачи, медсестры, больницы и медицинские чиновники не
работают даром. Если те, кто получает медицинскую помощь, не оплачивают е°
сами, то они -- паразитирующие "халявщики" на тех, кто вынужден платить за это
своими налоговыми долларами, более высокими страховыми взносами либо более
высокими гонорарами врачам и лечебницам.
Ни у кого нет "права" на медицинское обслуживание. Для меня требовать такое
право -- значит заставлять других людей обеспечивать меня лекарствами,
докторами и лечебницами за их сч°т. Принцип самопринадлежности удерживает меня
от выдвижение такого нелепого требования. Другие тоже принадлежат самим себе.
Я не имею нравственного права заставлять их оплачивать мои желания или нужды.
Мирное убеждение, благотворительность - да; насилие - нет. Ошибочное мнение о
том, что медицинское обслуживание -- "право", является на самом деле
первоочередным источником хаоса в нынешней медицине.
Социализм может улучшить нашу систему медицинского обслуживания не больше,
чем экономику Советского Союза и Восточной Европы. Здравоохранение включает в
себя миллионы тех кто предлагает услуги и тех кто их потребляет, занятых в
миллиардах сделок ежедневно. Оно прекрасно могло бы функционировать в условиях
свободного рынка, но ему этого не позволяют.
Американская медицина уже и так жестко регулируется и контролируется сотнями
федеральных и местных служб. Правительство управляет крупными больницами,
например находящимися в ведении Управления по делам ветеранов или Окружных
властей. Эти учреждения и их пациенты страдают от неэффективности и
объективных проблем, неизменно встречающихся при социализме. Более сильное
государственное вмешательство не может улучшить дело. Законодатели и чиновники
не знают и не могут знать, как направить дефицитные медицинские ресурсы туда,
где они будут полезнее всего, с уч°том предпочтений тех, кому это более всего
нужно -- пациентов.
Нет совершенного решения. Утопия не существует. Человеческие существа
неизменно страдают от многих недугов, ещ° до рождения и до самой старости.
Медицинское обслуживание не может изменить этого. Те, кто предлагает
медицинские услуги и уч°ные-исследователи могут помочь лишь ограниченным
образом. Наше общество стареет, и пожилым людям чаще требуются медицинское
наблюдение, госпитализация и лекарства.
Наконец, нам надо, согласиться с тем, что медс°стры, доктора, больницы,
фармацевтические компании и прочие медицинские профессионалы не являются Злом
от того, что требуют плату за свои услуги. Плохое здоровье, понятно, делает
нас сердитыми и ранимыми, но было бы ошибкой ополчаться против тех, кто
зарабатывает себе на жизнь заботой и лечением, или призывать к
бюрократическому надзору над ними. Возрастание государственного вмешательства
в медицинские услуги только уменьшит их предложение, вытесняя наилучших
представителей медицинских профессий, и отпугивая полноценную молод°жь от
занятий медициной.
Терапевтическое государство
Правительственная политика и согласная с нею американская общественность
создали терапевтическое государство. Что же мы понимаем под термином
"терапевтическое государство"?
Государственная власть срослась с медицинским аппаратом так, что лишает
рядовых граждан права самим решать вопросы своего лечения. Только утвержд°нные
государством лица, "доктора", могут предоставлять медицинские консультации или
лечение. Только утвержд°нные государством вещества, "лекарства", можно
применять для лечения болезни и только получившие государственную лицензию
доктора могут их прописывать. Есть тенденция к распространению понятия
"лекарство" на такие вещества как витамины, с целью установления контроля и
над ними. Таким же образом термины "заболевание" и "лечение" расширились,
подразумевая вс° больше аспектов нашей жизни, так что по сути любая
человеческая деятельность становится объектом контроля со стороны
"медицинского вмешательства", при поддержке закона. Утрата свобод, личной
самостоятельности при нашем терапевтическом государстве поистине также
серь°зна, как и при государстве теократическом.
Основатели этой страны понимали значимость отделения церкви от государства.
Они понимали, что когда религия соединена с государственной властью, то люди
страдают от потери свободы и от отказа в праве на свободную научную и
интеллектуальную деятельность. Теократические государства, например,
сегодняшний Иран, показывают нам огромное значение такого разделения. Столь же
важно отделить и медицину от государства.
Доверчивая публика, по понятным причинам стремящаяся к крепкому здоровью,
соглашается с тем, что медицинские вопросы должны быть оставлены для решения
специалистам -- докторов и чиновников. Первым шагом для американцев к
улучшению здравоохранения должен быть отказ от точки зрения, будто Старший
Брат доктор и бюрократ лучше знают что делать. Мы должны потребовать уважения
к нашему праву принимать на себя ответственность за решение вопросов
собственного лечения. Только тогда мы сможем заложить фундамент перемен,
ведущих к эффективному здравоохранению по разумным ценам.
Кое-что из медицинской истории
Медицина ХIX в. была примитивной. Анестезия была во младенческом состоянии, а
антибиотики не были открыты. Значение поддержания стерильных условий ещ° не
было известно. Инфекция убивала многих больных и жестоко ограничивала
возможности хирургии. Смертоносные эпидемии были обычным делом, тогда как
вакцины для развития иммунитета были неизвестны. Рентгеновская технология ещ°
не появилась на свет. Лечебницы, по сравнению с домашним лечением, не были
безопасным для пациентов местом. Потребители могли законным образом пользовать
себя лекарствами, которые они приобретали.
В таких обстоятельствах врачи, помимо архаического ухода и советов, могли
немногое. Ни федеральное правительство, ни правительства штатов не требовали
лицензий для "практикования" медицины. Был ряд медицинских училищ, очень
многие из которых обучали чернокожих, после выпуска работавших в общинах
национальных и расовых меньшинств. Пациенты имели дело непосредственно с
врачами, участвуя в принятии решений касающихся лечения и договариваясь о
цене.
Монополия Американской Медицинской Ассоциации
Открытый доступ к медицинской профессии новых практикующих медиков заставил
давно обосновавшихся врачей создать Американскую Медицинскую Ассоциацию (АМА).
С появлением АМА стало ясно, что первоочередной целью этой организации
является ограничение количества практиков ради сохранения экономических
позиций е° членов. Е° цель: ограничить число докторов так, чтобы каждый
работающий врач делал больше денег.
АМА вполне добилась успеха. В начале ХХ в. АМА взялась за контролирование
медицинских училищ, утверждая или отвергая их учебные программы. Многим
существовавшим училищам приходилось закрываться из-за отказа в утверждении.
Закрылись двери почти всех негритянских медицинских училищ. В конце концов для
врачей-аспирантов в училищах осталось гораздо меньше свободных мест.
План АМА не мог удастся без государственной поддержки, поэтому Ассоциация
искала е° у правительств штатов. Правительства штатов вступили в
сотрудничество, проводя законы, требующие для ведения медицинской практики
удостоверений об окончании утвержд°нных АМА училищ. Так родилось медицинское
лицензирование.
Монополисты от медицины маскировали свои истинные намерения языком
общественных интересов. "Мы должны защитить несведущее общество от знахарей и
шарлатанов, не имеющих надлежащей медицинской подготовки и чувства этики".
Государственная медицинская бюрократия выдвигала тот же аргумент. Это ложь.
Медицинское лицензирование имеет мало общего с качественным здравоохранением.
Зато оно имеет много общего с ограничениями и контролированием тех, кто
предлагает консультации и помощь в отношении здоровья.
Комитет по продовольствию и лекарствам
Конгресс создал Комитет по продовольствию и лекарствам (КПЛ) в начале века
после сенсационных разоблачений, связанных с санитарными вопросами в мясной
промышленности. Предполагалось, что только федеральное агентство могло
обеспечить чистоту продуктов и лекарств. При выдаче разрешения на продажу
фармацевтических средств КПЛ до 1962 г. требовал лишь, чтобы они были
безопасны. С 1962 г. КПЛ стал требовать испытаний их безопасности и
эффективности при специфическом назначении.
Проведение в жизнь правил КПЛ 1962 года вызвало увеличение заболеваемости и
сотни тысяч преждевременных смертей. Фармацевтические компании тратят миллионы
долларов для выведения нового лекарства на рынок, но не все их исследования
приводят появлению у больных медицински полезного препарата. В среднем на
утверждение нового лекарства в КПЛ уходит около восьми лет. В результате,
лекарства, многие из которых уже давно разрешены в других странах, запрещены
для американцев.
Кризис со СПИДом высветил те препятствия для здравоохранения, которые
создает КПЛ. Активисты борьбы со СПИДом открыто ввозят в страну неутвержд°нные
средства для его лечения, чтобы спасти умирающих жертв этой болезни, и
продемонстрировать абсурдность запрещения доступных путей лечения больных,
которые в противном случае будут обречены. Их активность побудила КПЛ ускорить
некоторые из своих процедур в надежде на открытие средства против СПИДа. Нет
никаких логических обоснований для отказа страдающим любым другим недугом
больным, в праве самим решать вопросы своего лечения.
В чем заключается общественный интерес?
Все мы хотим, чтобы медики, занимающиеся нашим лечением, были хорошо
подготовлены и компетентны. Мы хотим, чтобы наша медицина была честна и
эффективна. Нам нужна информация о медицинских профессионалах и о
медикаментах, которые мы приобретаем, для того, чтобы принимать продуманные
решения о лечении. Мы можем это получать без медицинского лицензирования или
государственных агентств наподобие КПЛ.
Государственная лицензия не удостоверяет компетентность врача. Если бы
удостоверяла, то не было бы случаев ошибок в лечении. В большинстве штатов
лицензирование - лишь базовый уровень общемедицинской практики. Оно просто
говорит о том, что врач прош°л аттестацию один раз. Подавляющее большинство
докторов являются специалистами, которые после необходимой подготовки получают
удостоверение о компетентности по решению совета частных врачей, а не
правительства. Очень многие из нас уже сейчас ищут таких специалистов, когда
нам требуется лечение полагаясь на советы родственников, друзей или других
врачей, которым мы доверяем. Государственная лицензия делает очень мало, за
