голову Брике, а не Гай. Он даже сам досадовал на себя за эту "измену",
но оправдывал себя тем, что здесь играет роль только закон ассоциации:
голова Брике всюду следовала за телом Гай.
Артур Доуэль не мог дождаться того времени, когда доктор разрешит ему
ходить. Но Артуру было разрешено только говорить, не поднимаясь с крова-
ти, причем окружающим был дан приказ беречь легкие Доуэля.
Ему волей-неволей пришлось взять на себя роль председателя, выслуши-
вающего мнение других и только кратко возражающего или резюмирующего
"прения".
А прения бывали бурные. Особенную горячность вносили Ларе и Шауб.
Что делать с Равино и Керном? Шауб почему-то облюбовал себе в жертву
Равино и развил планы "разбойных нападений" на него.
- Мы не успели добить эту собаку. А ее необходимо уничтожить. Каждое
дыхание этого пса оскверняет землю! Я успокоюсь только тогда, когда уду-
шу его собственными руками. Вот вы говорите, - горячился он, обращаясь к
Доуэлю, - что лучше предоставить все это дело суду и палачу. Но ведь Ра-
вино сам нам говорил, что у него власти на откупе.
- Местные, - вставлял слово Доуэль.
- Подождите, Доуэль, - вмешивался в разговор Ларе. - Вам вредно гово-
рить. И вы, Шауб, не о том толкуете, о чем нужно. С Равино мы всегда су-
меем посчитаться. Ближайшей нашей целью должно быть раскрытие преступле-
ния Керна и обнаружение головы профессора Доуэля. Нам надо каким бы то
ни было способом проникнуть к Керну.
- Но как вы проникнете? - спросил Артур.
- Как? Ну, как проникают взломщики и воры.
- Вы не взломщик. Это тоже искусство не малое...
Ларе задумался, потом хлопнул себя по лбу:
- Мы пригласим на гастроли Жана. Ведь Брике открыла мне, как другу,
тайну его профессии. Он будет польщен! Единственный раз в жизни совершит
взлом дверных замков не из корыстных побуждений.
- А если он не столь бескорыстен?
- Мы уплатим ему. Он может только проложить нам дорогу и скрыться с
театральных подмостков, прежде чем мы вызовем полицию, а это мы, конеч-
но, сделаем.
Но здесь его пыл охладил Артур Доуэль. Тихо и медленно он начал гово-
рить:
- Я думаю, что вся эта романтика в данном случае не нужна. Керн, ве-
роятно, уже знает от Равино о моем прибытии в Париж и участии в похище-
нии мадемуазель Лоран. Значит, мне больше нет оснований хранить инкогни-
то. Это первое. Затем, я сын... покойного профессора Доуэля и потому
имею законное право, как говорят юристы, вступить в дело, потребовать
судебного расследования, обыска...
- Опять судебного, - безнадежно махнул рукой Ларе. - Запутают вас су-
дебные крючки, и Керн вывернется.
Артур закашлял и невольно поморщился от боли в груди.
- Вы слишком много говорите, - заботливо сказала мадам Лоран, сидев-
шая подле Артура.
- Ничего, - ответил он, растирая грудь. - Это сейчас пройдет...
В этот момент в комнату вошла Мари Лоран, чем-то сильно взволнован-
ная.
- Вот читайте, - сказала она, протягивая Доуэлю газету.
На первой странице крупным шрифтом было напечатано:
СЕНСАЦИОННОЕ ОТКРЫТИЕ ПРОФЕССОРА КЕРНА
Второй подзаголовок - более мелким шрифтом:
Демонстрация оживленной человеческой головы.
В заметке сообщалось о том, что завтра вечером в научном обществе
выступает с докладом профессор Керн. Доклад будет сопровождаться де-
монстрацией оживленной человеческой головы.
Далее сообщалась история работ Керна, перечислялись его научные труды
и произведенные им блестящие операции.
Под первой заметкой была помещена статья за подписью самого Керна. В
ней в общих чертах излагалась история его опытов оживления голов - сна-
чала собак, а затем людей.
Лоран с напряженным вниманием следила то за выражением лица Артура
Доуэля, то за взглядом его глаз, переходивших со строчки на строчку. До-
уэль сохранял внешнее спокойствие. Только в конце чтения на лице его по-
явилась и исчезла скорбная улыбка.
- Не возмутительно ли? - воскликнула Мари Лоран, когда Артур молча
вернул газету. - Этот негодяй ни одним словом не упоминает о роли вашего
отца во всем этом "сенсационном открытии". Нет, этого я так не могу ос-
тавить! - Щеки Лоран пылали. - За все, что сделал Керн со мной, с вашим
отцом, с вами, с теми несчастными головами, которые он воскресил для ада
бестелесного существования, он должен понести наказание. Он должен дать
ответ не только перед судом, но и перед обществом. Было бы величайшей
несправедливостью допустить его торжествовать хотя бы один час.
- Что же вы хотите? - тихо спросил Доуэль.
- Испортить ему триумф! - горячо ответила Лоран. - Явиться на заседа-
ние научного общества и всенародно бросить в лицо Керну обвинение в том,
что он убийца, преступник, вор.
Мадам Лоран не на шутку была встревожена. Только теперь она поняла,
как сильно расшатаны нервы ее дочери. Впервые мать видела свою кроткую,
сдержанную дочь в таком возбужденном состоянии. Мадам Лоран пыталась ее
успокоить, но девушка как будто ничего не замечала вокруг. Она вся горе-
ла негодованием и жаждой мести. Ларе и Шауб с удивлением глядели на нее.
Своей горячностью и неукротимым гневом она превзошла их. Мать Лоран умо-
ляюще посмотрела на Артура Доуэля. Он поймал этот взгляд и сказал:
- Ваш поступок, мадемуазель Лоран, какими бы благородными чувствами
он ни диктовался, безрассу...
Но Лоран прервала его:
- Есть безрассудство, которое стоит мудрости. Не подумайте, что я хо-
чу выступить в роли героини-обличительницы. Я просто не могу поступить
иначе. Этого требует мое нравственное чувство.
- Но чего вы достигнете? Ведь вы не можете сказать обо всем этом су-
дебному следователю?
- Нет, я хочу, чтобы Керн был посрамлен публично! Керн воздвигает се-
бе славу на несчастье других, на преступлениях и убийствах! Завтра он
хочет пожать лавры славы. И он должен пожать славу, заслуженную им.
- Я против этого поступка, мадемуазель Лоран, - сказал Артур Доуэль,
опасаясь, что выступление Лоран может слишком потрясти ее нервную систе-
му.
- Очень жаль, - ответила она. - Но я не откажусь от него, если бы да-
же против меня был целый мир. Вы еще не знаете меня!
Артур Доуэль улыбнулся. Эта юная горячность нравилась ему, а сама Ма-
ри, с раскрасневшимися щеками, еще больше.
- Но ведь это же будет необдуманным шагом, - начал он снова. - Вы
подвергаете себя большому риску...
- Мы будем защищать ее! - воскликнул Ларе, поднимая руку с таким ви-
дом, как будто он держал шпагу, готовую для удара.
- Да, мы будем защищать вас, - громогласно поддержал друга Шауб, пот-
рясая в воздухе кулаком.
Мари Лоран, видя эту поддержку, с упреком посмотрела на Артура.
- В таком случае я также буду сопровождать вас, - сказал он.
В глазах Лоран мелькнула радость, но тотчас же она нахмурилась.
- Вам нельзя... Вы еще нездоровы.
- А я все-таки пойду.
- Но...
- И не откажусь от этой мысли, если бы целый мир был против меня. Вы
еще не знаете меня, - улыбаясь, повторил он ее слова.
ИСПОРЧЕННЫЙ ТРИУМФ
В день научной демонстрации Керн особенно тщательно осмотрел голову
Брике.
- Вот что, - сказал он ей, закончив осмотр. - Сегодня в восемь вечера
вас повезут в многолюдное собрание. Там вам придется говорить. Отвечайте
кратко на вопросы, которые вам будут задавать. Не болтайте лишнего. По-
няли?
Керн открыл воздушный кран, и Брике прошипела:
- Поняла, но я просила бы... позвольте...
Керн вышел, не дослушав ее.
Волнение его все увеличивалось. Предстояла нелегкая задача - доста-
вить голову в зал заседания научного общества. Малейший толчок мог ока-
заться роковым для жизни головы.
Был приготовлен специально приспособленный автомобиль. Столик, на ко-
тором помещалась голова со всеми аппаратами, поставили на особую площад-
ку, снабженную колесами для передвижения по ровному полу и ручками для
переноса по лестницам. Наконец все было готово. В семь часов вечера отп-
равились в путь.
...Громадный белый зал был залит ярким светом. В партере преобладали
седины и блестящие лысины мужей науки, облаченных в черные фраки и сюр-
туки. Поблескивали стекла очков. Ложи и амфитеатр предоставлены были из-
бранной публике, имеющей то или иное отношение к ученому миру.
Роскошные наряды дам, сверкающие бриллианты напоминали обстановку
концертного зала при выступлении мировых знаменитостей.
Сдержанный шум ожидающих начала зрителей наполнял зал.
Возле эстрады за своими столиками оживленным муравейником хлопотали
корреспонденты газет, очиняя карандаши для стенографической записи.
Справа был установлен ряд киноаппаратов, чтобы запечатлеть на ленте
все моменты выступления Керна и оживленной головы. На эстраде разместил-
ся почетный президиум из наиболее крупных представителей ученого мира.
Посреди эстрады возвышалась кафедра. На ней микрофон для передачи по ра-
дио речей по всему миру. Второй микрофон стоял перед головой Брике. Она
возвышалась на правой стороне эстрады. Умело и умеренно наложенный грим
придавал голове Брике свежий и привлекательный вид, сглаживая тяжелое
впечатление, которое должна была производить голова на неподготовленных
зрителей. Сиделка и Джон стояли возле ее столика.
Мари Лоран, Артур Доуэль, Ларе и Шауб сидели в первом ряду, в двух
шагах от помоста, на котором стояла кафедра. Один только Шауб, как никем
не "расшифрованный", был в своем обычном виде. Лоран явилась в вечернем
туалете и в шляпе. Она низко держала голову, прикрываясь полями шляпы,
чтобы Керн при случайном взгляде не узнал ее. Артур Доуэль и Ларе яви-
лись загримированными. Их черные бороды и усы были сделаны артистически.
Для большей конспиративности было решено, что они друг с другом "не зна-
комы". Каждый сидел молча, рассеянным взглядом окидывая соседей. Ларе
был в подавленном состоянии: он едва не потерял сознание, увидев голову
Брике.
Ровно в восемь часов на кафедру взошел профессор Керн. Он был бледнее
обычного, но полон достоинства.
Собрание приветствовало его долго не смолкавшими аплодисментами.
Киноаппарат затрещал. Газетный муравейник затих. Профессор Керн начал
доклад о мнимых своих открытиях.
Это была блестящая по форме и ловко построенная речь. Керн не забыл
упомянуть о предварительных, очень ценных работах безвременно скончавше-
гося профессора Доуэля. Но, воздавая дань работам покойного, он не забы-
вал и о своих "скромных заслугах". Для слушателей не должно было оста-
ваться никакого сомнения в том, что вся честь открытия принадлежит ему,
профессору Керну.
Его речь несколько раз прерывалась аплодисментами. Сотни дам направ-
ляли на него бинокли и лорнеты. Бинокли и монокли мужчин с не меньшим
интересом устремлялись на голову Брике, которая принужденно улыбалась.
По знаку профессора Керна сиделка открыла кран, пустила воздушную
струю, и голова Брике получила возможность говорить.
- Как вы себя чувствуете? - спросил ее старичок ученый.
- Благодарю вас, хорошо.
Голос Брике был глухой и хриплый, сильно пущенная струя воздуха изда-
вала свист, звук был почти лишен модуляций, тем не менее выступление го-
ловы произвело необычайное впечатление. Такую бурю аплодисментов не
всегда приходилось слышать и мировым артистам. Но Брике, которая ког-
да-то упивалась лаврами от своих выступлений в маленьких кабачках, на
этот раз только устало опустила веки.
Волнение Лоран все увеличивалось. Ее начинала трясти нервная лихорад-
ка, и она крепко сжала зубы, чтобы они не стали отбивать дробь. "Пора",
- несколько раз говорила она себе, но каждый раз ей не хватало решимос-
ти. Обстановка подавляла ее. После каждого пропущенного момента она ста-
ралась успокоить себя мыслью, что чем выше будет вознесен профессор
Керн, тем ниже будет его падение.
Начались речи.
На кафедру взошел седенький старичок, один из крупнейших ученых.
