Мэллоу. Это выражение в глазах старикана...
- Нет. Нет, конечно, ты не можешь знать подноготную всех тайных
сговоров, происходящих здесь. Ты не знаешь, что одна из самых жизненно
важных научных отраслей, за которую взялись в последние сто лет, похоже,
заглохнет, так и не дав результатов, потому что некая красноволосая
крашеная мадам решила выкопать парочку мертвецов, усопших тысячи лет
назад, и поиграть с ними в своих никому не нужных, высосанных из пальца
теориях.
По нервам Теренса Мэллоу пробежали мурашки - наверное, такой же
эффект мог бы произвести появившийся вдруг перед ним настоящий дьявол,
вызванный каким-нибудь колдуном. Терри, заикаясь, выдал несколько избитых
фраз, а Рэндолф все это время сидел и задыхался от гнева, который старался
сдерживать.
- А почему бы мне не дать волю своему негодованию? Почему мне не
разделаться с этим ужасным вонючим кодлом, которое давно уже здесь сидит?
- Действительно, почему нет, дядя. По мне тоже очень крепко прошлась
дубинка.
Рэндолф одарил своего племянника каким-то неопределенным взглядом. Он
вспомнил, что как раз в то время, когда его сестра - бедная покойная Джули
с нежными руками - вышла замуж, он только начинал строить планы той
работы, которая сейчас так близка к завершению. Сколько прошло с тех пор -
двадцать пять или тридцать лет? Тогда первое впечатление от Фредерика
Мэллоу, отца молодого человека, сидящего сейчас наискосок от Рэндолфа,
было расплывчатым. Он чувствовал, что его долг предостеречь Джули, но в то
же время знал: она проигнорирует все, что он ей скажет. Ее смерть стала
счастливым освобождением для нее же самой. Рэндолфу казалось, точнее он
надеялся на то, что некоторая живость его сестры, ее жизнелюбие, теплота,
исходившая от нее, неподдельное чувство дружбы должны были передаться ее
сыну - профессор очень хотел этого. Если бы Теренс Мэллоу был только
Мэллоу, Рэндолф просто вежливо пожелал бы ему спокойной ночи и выпроводил
бы из кабинета.
Доскональное владение наукой о генах, хромосомах и моделях
наследственности, умение проникнуть в тайны жизни даже самых
микроскопических живых существ накладывало на профессора Рэндолфа, как на
человека, отпечаток некоторой странности, но не заглушало в нем
способности к нормальным родственным отношениям.
- Может, ты скажешь, наконец, какие у тебя трудности, дядя?
Мэллоу говорил с мальчишеской искренностью и вел себя в полном
соответствии со своим имиджем простоватого, сильного, крепкого космонавта.
Денежные дела надо отложить до того момента, когда дядя будет в более
благоприятном расположении духа. А проявление заботливого участия в делах
старика и готовность прийти ему на помощь дадут положительные плоды.
- Чем я могу помочь? - спросил Терри.
- Если у тебя нет нескольких тысяч миллиардов наличных, я затрудняюсь
сказать, что можешь сделать ты или кто-то другой.
- Значит, все дело в деньгах.
- Частично, - заговорив о творящихся несправедливости и беззаконии,
Рэндолф немного оживился. - Во всем этом есть что-то подозрительное. Не
может пойти так много денег на строительство нового театра и покупку
коллекции рукописей.
- Смотря кто владеет ими. Если бы у меня были эти бумаги и я знал,
что университет готов заплатить за них, я бы...
- Да, я не сомневаюсь. При нашей инфляции цены просто сумасшедшие.
- Кто такая Элен Чейз?
Рэндолф посмотрел на племянника живым, быстрым взглядом, в нем как
будто что-то заиграло.
- А-а! - сказал он и замолчал.
Вскоре он начал рассказывать - спокойно, следя за интонациями голоса,
давая точную оценку ситуации в ясных, тщательно сформулированных
фразах-мыслях, характерных для способа мышления ученого. Стрелки часов
быстро бежали по циферблату - прошел час, когда Рэндолф перешел от высоких
материй точной науки к неясным, непредсказуемым сферам повседневной жизни.
- Я довольно ясно понимаю, Теренс, что ты приехал ко мне просить
денег. Твой рассказ об ошибке в донесении, в котором сообщалось о твоей
гибели в сражении против этих жалких и безрассудных бунтовщиков, звучит
романтично. И в отношении военного суда ты вел себя мужественно и честно.
Ты еще молод, а соблазн легких денег приводил к краху людей посильнее и
постарше тебя...
Мэллоу хватило ума не делать попытки защищать себя в такой деликатной
ситуации.
- Твоя бедная мама часто говорила мне, что твой отец - прелестный
мужчина с большими способностями. Я считаю, что недостойно сейчас
отзываться плохо о человеке, которого уже нет в живых, - он ведь не может
защитить себя. Я никогда не сходился во взглядах с твоим отцом. Но то, что
у него было море обаяния, манера держаться с легкой фамильярностью, то,
что его окружала располагавшая к нему аура, - этого всего отрицать нельзя.
Все это есть и в тебе, Теренс. В сочетании, слава Богу, со многими
добродетелями, высокими моральными правилами и взглядами твоей матери. Ты
поступал чертовски глупо, когда таскал из флотских запасов - но это еще не
конец света.
- Спасибо, дядя, - Мэллоу слушал поучение дяди с покорностью, опустив
голову и всем своим видом демонстрируя смиренность и раскаяние.
- Я хочу, чтобы ты, - сказал профессор Чезлин Рэндолф, - направил
свои чары на эту красноголовую дамочку - Элен Чейз. Ты должен выяснить
все, что касается ее теорий, планов, для чего в действительности она хочет
получить фонд Максвелла. Будь осторожен. Я чувствую, что она - шарлатанка.
И я абсолютно уверен, что смогу доказать членам правления фонда: то, на
что она собирается растратить средства по мелочам, не входит в сферу,
обеспечиваемую фондом. Я уверен - фонд должен служить науке!
Мэллоу поднял голову и серьезно посмотрел на дядю:
- Ты полностью определился во всей этой ситуации, не так ли? Ты решил
не останавливаться ни перед чем, только бы не допустить ухода денег из
фонда в другое место? Будешь бороться за свою лабораторию?
- Да. Я готов делать все, чтобы получить фонд! А что касается твоего
личного безденежья, то здесь, пожалуй, мы можем позволить себе неплохо
платить тебе, если ты будешь добросовестно работать на меня.
- Ты так добр ко мне, дядя. Ты увидишь, какой я буду хороший в
качестве тайного агента - и не слишком дорогой.
А про себя Мэллоу подумал: не слишком дорогой - для начала. Если все
волнения старика связаны с тем, чтобы получить средства из фонда
Максвелла, и во всем этом замешана женщина, так почему бы ему, Терри
Мэллоу, бывшему офицеру космического флота, не справиться с такой
проблемой.
Тем не менее ему не очень нравилось выражение дядиных глаз. Он с
поразительной ясностью припомнил тот момент в прошлом, когда видел такой
же тусклый, беспомощный взгляд. Так выглядели глаза молодого бунтовщика с
худым лицом и беспорядочной копной рыжих волос. Его ноги - Мэллоу помнил
мельчайшие подробности - были необыкновенно длинные и мускулистые, и мышцы
очень четко проступали сквозь желтовато-коричневые кожаные брюки, тесно
облегавшие ноги. Он, как сумасшедший, набросился на Мэллоу, очень сильно
ругался, выкрикивал проклятия. Мэллоу, убив парня, увидел тогда - и помнил
до сих пор - потухший, опустошенный взгляд в широко открытых глазах
разбойника.
Очень странно и неприятно было вновь увидеть почти такое же выражение
безысходности - на этот раз в глазах дяди, степенного, строгого,
выдающегося ученого всей Галактики.
Но Терри Мэллоу умел закрывать глаза на многое в жизни в предвкушении
скорого кредита.
Когда разговор с дядей закончился, Мэллоу отправился в просторную
комнату для гостей и некоторое время лежал без сна, заложив руки под
голову. Потом, закурив сигару, долго раздумывал над тем, какой окажется
Элен Чейз.
3
- В прошлом году, моя дорогая Элен, на каждые десять тысяч
присвоенных степеней за достижения в области науки приходилась
одна-единственная жалкая степень в области искусства...
- Что я могу поделать, мой дорогой Питер, если ни мужчины, ни женщины
не умеют пользоваться своими возможностями?
- Возможностями?
Доктор Питер Хаулэнд держал палец на кнопке проигрывателя, чтобы,
нажав на нее, услышать Баха и приятно расчувствоваться. В апартаментах
Элен Чейз собрались завсегдатаи - музыканты, предсказатели, разные чудаки,
появилось и несколько вызывающих искренний интерес новых лиц. За стенами
дома фонари освещали покрытые снегом улицы, а здесь, в комнатах, было
тепло, людно и много удовольствий, учащающих пульс: хорошее вино, вкусная
еда, отличные сигары, присутствие прекрасных дам - все это приносит
радость и оживляет любой дом, даже если он стар и не очень красив.
- Да, Питер. Возможностями. Как там насчет Баха?
Хаулэнд нажал кнопку и привычным движением уменьшил громкость. Он
очень хорошо понимал, что люди искусства терпят его, ученого, в своей
среде только потому, что смотрят на него, как на технаря, который умеет
управлять электронным проигрывающим аппаратом. Им всем понравился
проигрыватель, но они считали его - с тошнотворно-притворной
неосведомленностью в технике - очень трудным для пользования механизмом.
Это забавляло Питера Хаулэнда и было ему на руку. Он проработал уже в
Льюистиде... как же долго - три месяца? А ему казалось - прошло три года.
Профессора Чезлина Рэндолфа нельзя было назвать одним из приятнейших
начальников.
Питер сел на пол рядом с креслом Элен Чейз, в руках у него был бокал
с вином.
- Так ты хотела рассказать мне о каких-то возможностях.
- Хорошо. Давай поговорим о тебе.
Элен Чейз с улыбкой посмотрела на сидевшего внизу у ее ног Питера. Ей
нравился его внешний вид - он был высок и строен, может, слишком уж худ,
но это несравненно лучше тучности. Она не отводила от него свой изучающий,
серьезный взгляд, в выражении же лица Питера были ребячество и
смешливость. В глазах Хаулэнда вспыхнул огонек интереса, губы иронично
искривились, ноздри нетерпеливо раздувались. У этих двух людей,
познакомившихся только три месяца назад, - хотя почему-то казалось, будто
они знают друг друга давным-давно, - было много общего, что они оба с
удивлением обнаружили почти в самом начале знакомства. Они горячо и
подолгу говорили на многие темы, но никогда о себе. Поэтому и был таким
настороженно удивленным взгляд Хаулэнда сейчас.
- А что говорить обо мне? Я в порядке.
- Согласна. Ты доктор наук и занимаешься какой-то совершенно
неизвестной, понятной только посвященным отраслью. Ты знаешь, как долго
придется ждать, пока какое-нибудь заведение предложит тебе твою
собственную кафедру.
- Все правильно. И я не тревожусь.
- Только потому, благодари Бога, что ты еще молод. Но взгляни на
внутреннюю жизнь ученых. Возьми любое крупное промышленное предприятие. Ты
увидишь здесь сотни первоклассных ученых, работающих в своих лабораториях.
Но кого ты находишь в административной верхушке? Что из себя представляют
высшие руководители? Я скажу тебе, Питер. Управляют вашими учеными мозгами
люди с гуманитарными способностями.
- Это не всегда так...
- Конечно, не всегда. Кибернетики выполняют большую часть
административной работы сами. Но в конечном счете, если бы ты имел
возможность провести обследование, ты бы пришел к выводу, что девятеро из
десяти - люди гуманитарного, художественного склада ума.
- Тогда что-то неладно с нашим обществом!
- Темный ты человек!
- Ну, объясни мне, - сказал Хаулэнд, согнувшись так, что подпер
