Кеннет БАЛМЕР
ЧАРОДЕЙ ЗВЕЗДОЛЕТА "ПОСЕЙДОН"
ПРОЛОГ. ТАЙНЫЙ ПЛАН ГЕНИЯ
Его рост едва достигал пяти футов, у него были тонкие журавлиные ноги
и по-петушиному выпяченная грудь, а его нелепо выпуклые глаза смотрели с
маленького, как у гнома, лица. Трудно было даже предположить, что у
человека с такой смешной внешностью может быть ум гения.
Но это был гениальный ученый, который хотел подарить человечеству
секреты мироздания. Он был почти у цели - оставалось провести завершающие
опыты по созданию живых организмов из пробирок, заполненных инертными
химическими препаратами. Однако окружающие посмеивались над теориями
профессора Чезлина Рэндолфа, а правительство отказалось предоставить ему
миллионные средства, необходимые для последней серии экспериментов.
Но профессор Рэндолф принял решение добыть нужные деньги во что бы то
ни стало - и его могучий ум разработал тайный план ограбления
межпланетного звездолета в открытом космосе с помощью натренированных
вирусов.
1
Черные напали решительно и безжалостно и, проведя целую серию
разгромных ударов, произвели настоящее опустошение в стане врага, после
чего черная королева стремительно пересекла доску и предприняла
окончательную, сокрушительную атаку, действуя вероломно и беспощадно, как
чудовище с мощными зубцами, явившееся из преисподней. Был уничтожен
чернопольный слон белых, а за ним и белая ладья королевского фланга
отправилась в коробку со сбитыми фигурами. Загнанный жестоким огнем и
окруженный сильным противником белый король, прикрываемый единственной
жалкой пешкой, безоговорочно капитулировал.
- Мат, - сказал профессор Чезлин Рэндолф и отвернулся от шахматного
столика. Он взял в руки последний номер "Природы" и начал листать его
роскошные страницы. - Вы видели послание Кишимуры? Ему нужны
синтезированные полиаминокислоты, применяемые в технологии Мацуоки
ноль-девять-семь. Да, я знаю, что он превратил одну из примитивных планет
в лабораторию с чрезвычайно стерильными условиями, и я собираюсь сделать
то же самое на Поучалин-9, но...
Профессор Рэндолф замолчал и поднял свою голову карлика, почувствовав
на себе пристальный, полунасмешливый взгляд гостя.
- Вы поразительный человек, Чезлин, - сказал Дудли Харкурт,
вице-президент университета. - Буквально только что все ваши умственные
способности были полностью сконцентрированы на сложной шахматной ситуации,
но как только игра закончилась, вы тут же переключили свое внимание и
интенсивно направили его на совсем другой предмет.
- Шахматы - всего лишь игра. Здесь нужны скорость, решительность,
умение нападать - чтобы выиграть, не надо много ума. И потом, когда
играешь неделю за неделей, шахматы становятся менее занимательными. Мысли
же у меня заняты совсем другим - я намерен вылететь на Поучалин-9.
Эти двое людей уютно сидели под мягким освещением в кабинете
Рэндолфа. За стеклянными и фарфоровыми стенами рядом с ними кипела
невидимая, но никогда не прекращающаяся жизнь университета. Все движения
собеседников искаженно отражались в графине и пепельницах. Кабинет был
обставлен с какой-то технической дотошностью, по-мужски грубо, нигде не
чувствовалось прикосновения женских рук.
- Вы не переутомились, Чезлин? - вице-президент говорил с жесткой
откровенностью, которую обычно приберегал для друзей. - Работа пожирает
вас. Почему не дать себе отдых - хоть на небольшое время? А можете взять и
длительный отпуск.
Профессор Рэндолф положил журнал. Он выбрал сигару и забавно уткнулся
в нее носом, подняв свои лягушачьи глаза на вице-президента и нюхая
спрессованные душистые листья. Рост Рэндолфа составлял пять футов вместе с
носками, его грудная клетка была сложена соразмерно, голова для взрослого
человека казалась нормальной по размеру, но такое впечатление было
обманчивым.
- Вице-президент, - начал, наконец, педантично говорить профессор, -
вам хотелось провести со мной дружеское состязание над шахматной доской. Я
принял предложение, потому что имею возможность на час отвлечься от своей
лаборатории. Но теперь вы мне вдруг предлагаете - первое: отдохнуть
некоторое время, и второе: взять продолжительный отпуск.
Рэндолф улыбнулся и стал чем-то похожим на свою черную королеву:
- Просто вы хотите что-то сказать мне? Так скажите!
Как и в шахматной игре, вице-президент растерялся от прямо
поставленного вопроса.
Дудли Харкурт добился поста вице-президента благодаря умению
определять, в каком направлении дуют благоприятные для него ветры в
университете. Подобно видавшему виды флюгеру, он просто правильно
ориентировался в происходящих событиях. Когда же Харкурту нужно было
протащить что-то в собственных интересах, он делал это очень хитро, через
третьи лица. Но на сей раз он не смог найти никого, кто бы согласился
вступить в поединок с крохотным профессором Чезлином Рэндолфом. Пришлось
самому вице-президенту, собрав весь свой боевой арсенал, сразиться с этим
опасным гномом.
Харкурт родился не на Земле. Его галактическое лицо было довольно
типичным: жесткое, циничное, с запечатлевшимся на нем отражением звезд, -
вполне обычный и предсказуемый облик. Как улитка обзаводится раковиной,
так Дудли Харкурт заботливо окружил себя блестящей внешней оболочкой
академизма и так скоро преуспел в своей карьере, что стал вице-президентом
Льюистидского университета. Профессор Чезлин Рэндолф, возглавлявший
кафедру внеземной микробиологии, к сожалению для Дудли, приступил к работе
над проблемой, решение которой могло вставить большую палку в колеса
вице-президента.
Профессор Рэндолф не привык долго ждать ответа на заданный вопрос -
даже от отстающих студентов. Он вынул изо рта сигару и снова спросил:
- Так что, Дудли?
Харкурт поднял обе руки, а потом мягко уронил их на колени. Он даже
не взглянул на Рэндолфа.
- Все дело в фонде Максвелла.
- Вы имеете в виду, будет задержка? Я думал, что все уже улажено.
Опять затруднения? Что теперь?
- Как я уже говорил, все упирается в членов правления. Очень жаль, но
в этом году могут быть дальнейшие препятствия.
Рэндолф подвинулся вперед, согнувшись в сделанном специально для него
кресле, и раздраженно постучал маленькими ботинками по скамеечке для ног.
Если бы этот человек не занимал такое высокое положение в жизни, его
широкое морщинистое лицо со злыми лягушачьими глазами показалось бы просто
смешным. Когда профессор Рэндолф, дымя сигарой, искривил губы и угрожающе
прищурил свои выпученные глаза, он стал страшным и пугающим даже для
вице-президента Льюистида.
Рэндолф заговорил - в его голосе не было привычного дребезжания; он
мурлыкал, как мурлычет кот, играя с пойманной мышью:
- Так проволочка исходит от фонда Максвелла? Но наступил мой год. Я
ждал десять лет. Проведена вся подготовительная работа, Космическое бюро
предоставило мне Поучалин-9, я пригласил доктора Хаулэнда в качестве
главного ассистента - за десять лет выполнен грандиозный объем работ,
чтобы можно было приступить к разрешению задачи в наступающем году. Вы
отлично знаете об этом. Весь университет знает. Купив с помощью фонда
Максвелла необходимое оборудование, я должен начать серию экспериментов на
Поучалин-9 с целью культивирования на ней - жизни!
Рэндолф опять придвинулся к спинке кресла, им полностью завладели
мысли о труде всей его жизни - он был одержим желанием довести задуманное
до конца:
- Я абсолютно убежден - хотя, я знаю, кое-кто надо мной посмеивается,
- что могу создать искусственную жизнь - в зачаточном виде, конечно. Чтобы
осуществить это, мне нужны средства намного большие, чем может предложить
обычное учебное заведение. Стараниями великого Максвелла, творца
электродинамики, создан фонд для поддержки науки - и я ждал десять лет.
Десять лет!
Даже незначительное препятствие способно было расстроить Рэндолфа и
напоминало ему, какими напряженными были все прошедшие десять лет.
- Я открываю путь в будущее, Дудли! Не чините мне препятствий!
Сквозь стеклянные стены проникали шумные разговоры студентов, а в
апартаментах профессора ничто не нарушало наступившую зловещую тишину -
даже тиканье часов.
Наконец, Рэндолф прервал затянувшееся молчание и снова спросил:
- Ну что, Дудли? В этом году моя очередь на получение средств из
фонда. Какие проблемы?
- Вернитесь мысленно назад во времени, Чезлин. В прошлом году деньги
из фонда пошли Гэкенбаху на изучение передаточных чисел. В позапрошлом
году - Месаровику для волновой механики. Еще годом раньше - Льюису на
работы по эндокринологии. Еще раньше...
- На развитие классической или ядерной физики, насколько я помню. Ну
и что? Для этого и был создан фонд. Весь мой факультет нуждается в новом
оборудовании - без него мы пропадем.
Рэндолфу не хотелось усматривать в поведении вице-президента
серьезную для себя опасность - профессор имел полное право на получение
субсидий, - но Харкурта что-то беспокоило. "Что его волнует, - размышлял
Рэндолф. - Может быть, трудности, предстоящие моему отделу. Может, ему не
нравится, что я пригласил дорогостоящего доктора Хаулэнда, но он только
усилит команду в неизведанной работе. Весь мой труд будет напрасным,
если... Результаты не могут быть опубликованы, пока не будут доказаны. Я
уверен, что могу осуществить то, о чем заявил, и взять верх над теми, кто,
подобно Кавагучи, насмехается надо мной. Но мы не можем так долго ждать
ассигнований!"
- Как вы знаете, Чезлин, все средства фонда были распределены на
много лет вперед. Мы должны тщательно учитывать относительную степень
важности...
- Я должен получить средства - в нынешнем году. Пришел мой черед!
- Но нигде это официально не зафиксировано...
- Официально! - воскликнул профессор.
И вдруг его охватило чувство, которое он не сразу осознал, - это была
паника. Его обычно спокойную манеру поведения ученого начало вытеснять
громадное честолюбие, являвшееся главной, характерной особенностью
Рэндолфа, все его нутро бессознательно искало конкретное препятствие,
чтобы разбить его вдребезги и уничтожить. Ничто не должно стоять на пути
работы, которой он посвятил всю жизнь, - ничто!
- Я очень сожалею, Чезлин, - вице-президент Харкурт говорил жестко,
подыскивая самые убедительные слова. - Вы должны понять, что в планах
фонда Максвелла произошли изменения.
- Нет! Я не верю! Они - члены правления фонда - вы, вы не лишите меня
средств...
- Речь не идет о том, чтобы отобрать у вас фонд, Чезлин. Просто нет
еще окончательного решения, кто получит субсидии в этом году.
- Но они должны быть выплачены мне. Так было запланировано и
согласовано десять лет назад...
- Нет, Чезлин, - Харкурт медленно покачал головой. - Не совсем так.
Ничего такого не было сказано, ничего не было записано...
- Но это подразумевалось! Сам президент говорил мне, что я получу
фонд в нынешнем году.
- Даже если и так, Чезлин, президент уже не помнит об этом.
- Не помнит! - крошечная рука Рэндолфа сначала ощупывала подлокотник
кресла, потом хватала его в разных местах, крепко сжимала, как будто
искала хоть какую-нибудь надежную опору в этом безумном мире.
- Не помнит... - снова повторил он.
- Я могу только сочувствовать вам. Мы были добрыми друзьями, Чезлин.
Очень надеюсь, что наши отношения не изменятся после всего случившегося -
