собрать себя по кусочкам: склеить, свинтить, смазать, заменить севшие
аккумуляторы и поставить на рельсы. Никогда не знаешь, чем кончится на этот
раз, когда ты ничком лежишь на диване. Может быть ты встанешь, и выйдешь в
дверь, и поедешь на работу. А может быть, просто выйдешь в окно с шестого
этажа, поскольку кругом цугцванг и пора очередную духовную смерть поменять
на полноценную физическую.
Да. На работе проще всего, и она спасает. Компьютер, чвиркая дисководом,
как майский соловей, высвечивает на экране список дел на сегодня, и ты с
нетерпением вгрызаешься в первое: самое приоритетное, самое срочное. А еще
телефон. Да. Слушаю вас. Конечно. Безусловно. Мы, со своей стороны.
Конечно. Присылайте. Всего доброго... ...Да. Слушаю вас. Конечно. Ни в коем
случае. Мы, со своей стороны. Конечно. Всего доброго... Левая рука держит
трубку, правая работает на клавиатуре. Ни одна минута рабочего времени не
должна пропасть. Пока принтер с писком выбрасывает напечатанные экземпляры
договора Б-28/11, готовятся к вводу акты по договору Б-14.
О'кей. Это бизнес. Время расписано до минуты, дело цепляется за дело,
разговоры рождают документы, документы рождают новые дела, и под водопадом
дел крутишься, как мельничное колесо, и проскакиваешь зоны, как будто их и
нет вовсе. Впрочем, сегодня нужно быть начеку. Не забывай - сегодня
восемнадцатое. В смысле: забудь, что сегодня - именно восемнадцатое.
И вот - накликал. Еще только постучали в дверь, еще только спросили:
"Можно?", а счетчик Гейгера внутри уже зашкаливает: опасность! Да, да,
говорит он, садитесь пожалуйста. Да, говорит он, в общих чертах мы с вашим
руководством договорились.
Он делает ошибку: "качает" приметы. Блондинка. Мимо. Жакет. Мимо.
Сумочка. Мимо. Голос. Голос!
Это опасность второго рода: блуждающая зона. Ты едешь себе в автобусе:
маршрут безопаснее некуда, стационарных зон и в помине нет, смотришь себе в
окно - а там серое пальто! Или разговариваешь с человеком, а он тебе:
"Феноменально!". И все, выноси вперед ногами. Тут важно вовремя
сгруппироваться, принять удар, а далее - по инструкции.
Инструкция 3/04. Отработка блуждающей зоны.
1. Локализуй зону. Видишь - закрой глаза. Слышишь - заткни уши. Ощущаешь
- отдерни руку. Находишься рядом - уйди. Помни: долгий контакт с зоной
неизбежно приводит к резонансу.
2. Уничтожь зону (см. приложение).
3. Используй отвлекающий маневр (по ситуации).
4. Запрещается: анализ, прокачка, углубление темы, ассоциативные связи.
Локализуем зону.
Прошу прощения. Одну минуту. Я сейчас. Девочки, займитесь человеком. Да,
у меня в кабинете. Да, оговорили, осталось подготовить документы. Ничего,
справитесь. Ну плохо мне, ясно? Может мне быть плохо?
Так. Теперь не останавливаться. Гнать и гнать. Уничтожение зоны; пункт
пятый приложения к инструкции 3/04: поток информации. Телефон. Записная
книжка. Поехали.
Але. Да, это я. Не нуждаетесь ли вы... Да, начинаем поставлять. Ну, я
думаю, рублей по пятьсот. Пойдет? Говорите реквизиты. Готовим договор.
Але. Добрый день. Ну, конечно, я. Да что вы говорите! Вхожу в дело.
Десять процентов мои, я вам сбыт гарантирую. Годится? Ну все, оформляйте.
Это бизнес. Это бурная река. Это звонки, связи, информация, решения.
Главное - не деньги, главное - умение их делать. Работа до вечера, так,
чтобы придти домой, поесть и рухнуть. Жена ворчит, но он-то знает, как
лучше. Белый слон пройдется и по ней. Знай свое место, женщина, и не мешай.
Ведь в бурную реку бизнеса бросаешься, увы, с одной мыслью: то, что утонет
- не сгорит.
Але. Да, я. Нет, станками я не торгую. Да я просто в них ничего не
понимаю. Честное слово. У меня своя специализация. Извините. Всего доброго.
Так. А вы откуда? А, ну да, конечно. Но мы ведь закрываем акты в мае. А,
срочно нужно расстаться с деньгами. Сегодня, до двенадцати. А мне-то зачем
ехать? А, понял. Ну, поехали. (Шикарный отвлекающий маневр!). Стоп, а куда
вы меня везете? Нет, давайте через Коммунальный. Ну и что, что через
Октябрьский ближе.
Ну вот, попробуй, объясни им. Вот это влип. Октябрьский мост: раз.
Блуждающая зона не отработана до конца: два. А главное - восемнадцатое.
Восемнадцатого надо быть - ниже воды, травы, тише травы, а он поперся в
самое пекло. Ничего себе отвлекающий маневр.
А может, пронесет?
Не пронесет. ОНА уже чувствуется. ОНА всегда начинается с сердца, и
сердце наполняется режущей болью, и кажется, что оно стоит, хотя на самом
деле, оно бешено колотится; но что-то делается со временем, и кажется, что
от толчка до толчка проходят минуты. Руки и ноги становятся ватными, а
голова горячей, тяжелой и пульсирующей. ОНА уже внутри, ОНА владеет всем
телом, а он съежился до размеров горошины в уголке собственного мозга и
обреченно следит за происходящим. Каюк. На этот раз он продержался восемь
месяцев. Он очень даже неплохо держался эти восемь месяцев. Ну, а теперь -
каюк.
На первом же светофоре за мостом он открывает дверь и вываливается
наружу. Что? Куда? Какие акты?! Да идите вы со своими актами! Просил же
вас, как людей: через коммунальный! Да сами вы психи!
Он идет тупо, прямо и целеустремленно. Он режет углы, прыгает через
оградки, и дыхание у него тяжелое, как во время болезни. Впрочем, почему -
"как"?
Он входит в подъезд, и жмет кнопку долго и безуспешно. Конечно, с чего бы
она была дома. Рабочий день в разгаре. Он трогает ручку двери, и знакомое
ощущение этой ручки срабатывает как детонатор:
На трамвае ли качу, еду ли в авто, все глазами я ищу серое пальто. Раз уж
к слову мне пришлось, высказать готов: сколько все же развелось сереньких
пальтов! Телеграмму я отбил прямо в Минлегпром: много раз обманут был серым
я пятном. От природы близорук, вздрогну: нет, не та... А, как едешь, все
вокруг серые пальта! Оттого и грустно мне: я ж мечтал о том, чтоб побыть
наедине с серым тем пальтом. Я ж с утра и до темна вспоминаю ту, что была
облачена в серую пальту. Но, в автобусе ль качу, еду ли в авто - безуспешно
я ищу серое пальто... Восемнадцатое апреля: "А у тебя глаза, оказывается,
зеленые"- "Ну и что?" - "Как что? Не положено!". Все, что скажешь, я пойму,
что не скажешь - тоже: "Это все нам ни к чему...". Ни к чему. И все же...
Трамплин. Треугольник родинок на щеке. Под ладонью моей так щека твоя
прохладна. Будем ПОСЛЕ умней: подожди немного, ладно? "Ты знаешь, болезнь
стала хронической". Заколки дело довершат: ты, наконец, откроешь шею. И я
любуюсь, не дыша: ну что поделать, я немею. Ну что поделать, я люблю тебя
от пяток до макушки, и, как умею, я пою твои прозрачные веснушки. "Фи!"-
добавила королева - "Феноменально!". Тащат вальта: отрубать ему голову. Нет
головы: уж полгода потеряна! Что ж, королева, найдете другого вы - этот уже
не внушает доверия. Нету меня - лишь ухмылка болтается. Правда ухмылка
совсем не чеширская: Эта ухмылка упорно пытается выглядеть бодро, хоть
носом и швыркает...
Каюк, каюк, думает он. Ну, все. Сижу тут до вечера. Пока не придет. Нет,
не могу. Еду к ней на работу. Ну и что. Нет, не еду. Еду обязательно. Все
можно поправить. Ничего поправить нельзя. Только не это. Не надо повторять.
Уходя - уходи.
Я пил горячий шоколад и лопал взбитые я сливки. Но был в душе, увы, разлад,
а мысли скомкались и слиплись. Ну много ль в сливках вкусноты? Не в этом
суть деликатеса. Коль не сидишь напротив ты, в нем вовсе нету интереса. Но
я опять сидел один, и лез рукой в карман нагрудный, и щупал нитроглицерин -
уж очень вдох давался трудно. А тут - ну, как удар в поддых: с морским
каким-то офицером вошла и села... нет, не ты, но вот в пальто таком же
сером.
И невозможно оставаться... И невозможно убежать...
Цугцванг. Кругом цугцванг.С ней нельзя. Без нее нельзя. В окно с шестого
этажа тоже нельзя. Вычислено и выверено: оптимальный вариант - сталкерский.
Ты выкатил шар из ямы, спихнешь - придется вытаскивать опять. Вставай,
Сизиф недобитый. Тебя ждут акты. Между прочим, на десять тысяч. А время без
пяти одиннадцать. А видеть ее ни в коем случае нельзя: потом никакая
блокировка не поможет. Вставай, сталкерюга! Вынимай двушку. Набирай.
Набирай, не тяни. Вот так.
Але. Да, я. Извините, я немного тут... Да понимаю я... Да, извините...
Сейчас приеду. Готовьте акты. Да нет, я такси возьму.
Белокуриха, 18 апреля - 8 мая 1990
Опубликовано :Красноярский рабочий 6 октября 1990 г., сборник "Полночное
солнце" Из-во КрасГу 1994 г.
c Алексей Бабий 1990
