упал и ударился головой, отчего и потерял сознание: да, это так.
Почему только он слаб?
Фельдшер говорит, что такая слабость бывает от сильной потери крови.
Ран на теле у него нет, и фельдшер предполагает, что просто от жары и
волнения у него пошла носом кровь, так как рубашка спереди была в крова-
вых пятнах. Фельдшера удивляет только то, что, судя по пятнам, крови
вышло не так много, а Генрих, такой молодой и здоровый, ослабел так
сильно от такого пустяка.
17-е
Сегодня я был в Долине ведьм и нашел место, где заснул Генрих. Это
было нетрудно: ружье его стояло все еще прислоненным к скале, и шляпа
валялась рядом. Сев на камень, я отлично понял, как порывом ветра накло-
нило боярышник и тот колючкой сорвал шнурок с образка и ею же уколол и
шею Генриха. Кстати, и шнурок висел тут же на ветке. Осмотрев подножие
камня, я нашел следы колен и рук Генриха. Падая, он рукой нечаянно упер-
ся в оборванный образок и стиснул его пальцами. Если б я нашел признаки,
куда вылилась кровь из носа, то все было бы ясно. К сожалению, этого я
не нашел.
Кругом все тихо.
Возвращаясь домой, я увидел под ногами цветок ненюфара. Откуда он?
Немного завядший, но все еще прекрасный. Генрих не говорил, чтобы он
срывал его, да он и не подходил к озеру.
Я поднял цветок и принес его домой.
Сейчас он стоит передо мной в стакане воды. Как прекрасен! Завялости
нет и следа, лепестки прозрачнобелы и точно дышат, а внутри сверкают
капли воды, как дорогие камни, нет, как милые глазки... Что это, аромат?
Нет, игра воображения, ненюфар, мертвый розан, ничем не пахнет.
Пора спать. Слава Богу, дело с вампирами окончено: все так просто и
естественно.
21-е
...Три дня я не брал пера в руки... Такая творилась со мной чепуха.
Обдумав хладнокровно все приключения Генриха, я успокоился и лег
спать. По-видимому, тотчас же заснул...
Сколько прошло времени - не знаю, но мне показалось, что я не сплю.
Комнату наполнял серебристый свет: он переливался и мерцал. Это не
был холодный свет луны, а, напротив, полный желаний и трепета... Откуда
он?.. Он точно родился в моей комнате. Следя за волнами, я увидел, что
он идет от моего письменного стола.
Смотрю, ненюфар уже не плавает беспомощно в стакане воды, а гордо ка-
чается на высоком стебле, да это уже не стебель, а стройное, женское те-
ло, а на месте цветка чудная головка. Бледное лицо с большими печальными
глазами и чуть-чуть розовыми губами, золотистые волосы падают красивыми
волнами на грудь.
Фигура тихо качается и с каждым движением растет и становится нор-
мальной женщиной, только тело ее прозрачно, точно соткано из серебряных
нитей.
Вот она двинулась от стола, и комната наполнилась ароматом и неулови-
мыми звуками. Движения я не улавливаю; фигура точно плывет в воздухе...
Все ближе и ближе; она уже качается около моей кровати, что-то шеп-
чет, но я не могу разобрать слова...
Она склоняется ко мне, я холодею; она хочет припасть ко мне на грудь,
но страх придает мне силы; дико вскрикнув, отталкиваю видение...
Раздается грохот и звон разбитого стекла...
В комнату вбегает испуганная Мина, и я вскоре могу разобрать ее вор-
чание:
- Кричат, столы со сна роняют и графин разбили, а купили-то его всего
только два года, новенький.
Итак, это сон!
Недоверчиво кошусь на письменный стол: там беспомощно увядает бедный
ненюфар... Только сон!
Мне стало смешно и стыдно.
22-е
День прошел, как всегда.
К ночи мне показалось, что ненюфар ожил.
Улегшись в постель, я взял книгу и начал читать, невольно время от
времени посматривая на цветок.
Положительно я не ошибаюсь: он становится нежнее и светлее. Еще нем-
ного, и он закачался на высоком стебле.
Я сел на кровать. Я не сплю.
И это уже не цветок, а женщина... Опять звенит воздух, опять наполня-
ется ароматом...
Но она не подходит ко мне, а смотрит, смотрит... точно молит о
чем-то...
Чего она хочет?
- Мне пришло на ум, не душа ли это какойлибо самоубийцы, просящей мо-
литвы за себя.
Призрак застонал и исчез...
Как я заснул - не помню.
23-е
Утро. Ненюфар почти завял.
Что же, опять был сон? Нет и нет!
Целый день меня преследует мысль, что она хотела, о чем просила?
Сегодня я ее спрошу.
Вечером, после ужина, я хотел взглянуть на ненюфар, но его не оказа-
лось на столе. Мина на мой вопрос ответила, что выбросила завядший цве-
ток. Жаль, я привык к нему.
Ночью сон бежал меня. Я ждал.
Но все было тихо. Стол стоял пустой и темный. Воздух был спертый. Я
ждал.
Но все напрасно...
Наконец, больше не мог выдержать, встал и открыл окно.
Луна сияла. Далеко по направлению Долины ведьм вился туман, принимая
различные очертания. Мне казалось, она там, она ждет меня.
Чего она хочет?
Как я ни всматривался в туман, ее не было. А между тем я ясно
чувствовал, что она там и ждет.
Не пойти ли? А если правда, что говорят о Долине ведьм?
Пока я колебался, выглянуло солнце и туман рассеялся, вместе с ним
ушли и мои желания и сомнения.
Все-таки спрошу у фельдшера нервных капель.
24-е
Был на деревне, сказал, что болит голова, и просил капель.
Фельдшер смеется: "Уж и вам, как Генриху, не снятся ли девы, соткан-
ные из тумана, с ненюфарами в волосах?"
Кстати, Генрих поступает в помощники к церковному сторожу. Он гово-
рит, что не может видеть свежей крови и что он должен отмолить свою ду-
шу. Его сильно подстрекает старик сторож, да и немудрено, старик страшно
дряхл, говорят, ему больше ста лет и он нуждается в молодом помощнике.
Он уверил Генриха, что если вампир попробовал крови человека, то тому
очень трудно от него спастись. А в церкви, кроме защиты Божьей Матери,
старик предлагает и свою помощь.
- Я умею возиться с этими паскудами! - утверждает он.
25-е
Пью капли и сплю отлично, не лучшее ли это доказательство, что дело
не в вампирах, а в нервах.
И чего я струсил? Надо было посмотреть, что было бы дальше. Все идет
своим порядком, только Генрих с усердием кладет поклоны и звонит на ко-
локольне.
Попробовал расспрашивать его. Молчит. Сознался только, что ранка на
шее плохо заживает.
- И не заживет, пока она не укусит кого другого, - буркнул старик
сторож, слышавший наш разговор.
У старика, видимо, "не все дома", как говорится. Над окнами, над две-
рями, на подоконниках - всюду нарисованы кресты. Щелки, замочные скважи-
ны забиты чесноком; около кровати Генриха висят венки из омелы и цветов
чеснока. Сад полон этим же вонючим растением.
На мой вопрос:
- Что это?
- Она не любит! - ответил старик.
Когда же я стал объяснять ему, что наука не признает существование
вампиров и что мертвые не встают из гробов, он только покосился на меня
и прошамкал:
- Молод еще, поживи с мое!
Мина говорит, что старик знал лучшую жизнь. Он был дядькой одного из
молодых графов Дракула и жил в замке. Но семью постигло какое-то нес-
частье, которое и свело в могилу почти всех членов семьи. Замок заброси-
ли, и он пришел в упадок. Говорят, есть дальние родственники, где-то в
Америке, но никто не знает, где они.
- Стойте, - прервал чтение один из молодых людей. - Гарри, да не вы
ли этот американский наследник, я что-то слышал подобное.
- Пожалуй, вы правы, - сказал молодой хозяин, - что дело идет обо
мне, вернее, о моем дяде. Дядя, со стороны матери, оставил мне, умирая,
свои хлопчатобумажные плантации и какие-то права на замок и титул. Пер-
вое время у меня не было времени думать о замке и титуле: наступил кри-
зис в торговле хлопком - надо было спасать доллары.
И вот, только полгода назад, я решил ехать в Европу. Оказалось, что
замок и земли существуют, но все страшно запущено.
Замок с виду представляет руину, и я даже не был в нем, тем более что
не могу получить ввода во владение - не хватает акта похорон двоюродного
деда или указания места, где находится его могила.
Вот я и просил Карла Ивановича разобрать школьно-церковный архив.
Нужной бумаги нет, а он выудил какие-то записки и рассказы о здешних
вампирах. По правде говоря, мне некогда было его выслушать, тем более
что местный священник все объясняет старинными легендами, а деревенский
староста уверяет, что вот уже тридцать лет, как у них в деревне не было
ни одного случая убийства или загадочной смерти. Раз только и случилось,
что пьяный столяр зарубил свою жену, да и та после этого жила целый год.
Зиму, как вы знаете, я провел в Париже. А весною меня и потянуло на
охоту. Вот я и предложил вам поехать в мое, хотя еще и не утвержденное,
поместье в Карпатских горах.
Замок выглядит сумрачно, и я велел пока отделать Охотничий дом.
Карл Иванович забрался сюда раньше и глотает архивную пыль.
- Если б мистер Гарри разрешил посмотреть архив замка, - заявил ста-
рый библиотекарь.
- Хорошо, хорошо. Это от вас не уйдет, мы все пойдем осматривать за-
мок. Друзья, по последней сигаре, - предложил хозяин. - Продолжайте,
Карл Иваныч.
III
27-е
Ночи стали темнее, сплю хорошо, и нервы совершенно успокоились.
Вчера заходил к Генриху. Он бледен, но, видимо, тоже успокоился. Ста-
рик усердно подмалевывает крестики и разводит чеснок.
На мои насмешки по поводу чеснока ответил:
- Эх, связываться с тобой только не хочу, а уж порассказал бы!
Надо подпоить старика, авось развяжет язычок.
28-е
Все идет спокойно и скучно. По ночам запах чеснока из церковного сада
проникает даже и в мою комнату.
29-е
Сегодня зашел к нам церковный сторож, принес Мине в чистку какие-то
церковные вещи.
Я его зазвал в кабинет и угостил чаем, куда успел влить ложки две ро-
му. Старика живо развезло, и он начал ораторствовать: говорил о замке, о
порядках в нем, о гончих, о прекрасной бедной графине.
- А вот поди ж ты, - развел он руками, - чуть она меня не загрызла!
- Кто, гончая сука? - спрашиваю я.
- Какая там сука, графиня. Умерла это она, а как полнолуние, так и
пойдет ходить. Пристанет к кому - известно, погиб человек! Иной тянет
месяца два, а иной и сразу ноги протянет. Выпьет у человека жизнь. Много
тогда народу из замка разбежалось... А вот единожды идем это мы опушкой,
а матерыйто волк и прысь на меня... повалил; я уже Богу душу представил!
А она-то, моя голубка Нетти, красавица, как разъярится, да ему, паскуде,
в загривок впилась...
- Кто, графиня мертвая? - удивился я.
- Ну тебя, путаешь все только! Гончая Нетти, я сам ее вынянчил; и ни
за что пропала собака! В ту ночь и погибла, когда змея укусила молодую
графиню. Знаешь, та, с зелеными глазами...
Чем дальше, тем рассказ его путался все больше и больше, и оконча-
тельно нельзя было уже отличить, о ком идет речь: о суке Нетти, о графи-
не или о змее. Кто кого укусил и у кого были зеленые глаза.
- Я ее утопил в старом колодце! - с гордостью закончил старик.
Он пошел домой, я его не удерживал. На пороге он оглянулся и, смеясь,
спросил:
- Что, помогает?
5-е
Наступило полнолуние. Я тоскую, меня гнетет неведомое желание, кругом
какая-то пустота.
Что она хотела, о чем просила?
Каждую ночь, помимо своей воли, я жду ее и прислушиваюсь...
Тихо.
Только противный чесночный запах стоит в комнате. При открытом окне
