забудем об этом разговоре, - сказал Темпус и выпрямился в седле.
- Тогда забудем, - отрезал Шедоуспан, решив, что лучше ему не иметь
никаких дел с этим цербером.
- Можешь считать это капризом, в память об одной старой знакомой.
Вор немного покрутился, затем, сделав шаг в сторону, скрылся в
темноте, как провалился. Затем назвал свою цену.
Темпус и не спорил. Более того, он был готов заплатить ему половину
авансом.
- Я слышал, что ты не так уж и стараешься для Китти. И будто ты до
сих пор в долгу перед гильдией наемников, и что Китти слишком хорошо это
знает, чтобы давать тебе какие бы то ни было поручения. Раз ты не
торгуешься из-за моего вознаграждения, значит, я мало запросил с тебя?!
Молчание.
- А правду говорят, что ты как-то грубо обошелся с той шлюхой, что
умерла сегодня? И эта Эмоли так боится тебя, будто из-за того, что ты там
у нее делаешь все, что тебе заблагорассудится, и никогда не платишь!
Темпус звучно откашлялся - словно треск разламывающегося сухого льда
раздался при этом.
- Я подожду тебя здесь, а когда ты принесешь мне обещанное, сам
сможешь увидеть, что я сделаю.
Ответа из темноты не последовало, послышался лишь шум шуршащего под
ногами гравия.
"Да, юноша, уж я дождусь тебя здесь. Должен признать, ты прав, во
всем прав! И тебе очень стоит поговорить со мной еще раз".
Темпус, замешкавшись, еще не успел разделаться с завтраком,
доставленным ему с кухни "Единорога", как внизу раздался голос:
- Ничего не выйдет? Девушка-то, оказывается, колдунья, даром что
такая симпатичная. Да ни к чему это мне иметь дело с колдовством из-за
каких-то игрушек, которые не очень-то мне и нужны, да еще за такие гроши!
Д_е_в_у_ш_к_а_?! Да это была женщина примерно его возраста, если
только не существует еще одна пара бриллиантовых булавок, в чем он сильно
сомневался. Широко зевнув, вор так и не дотянулся до свисающего и
раскачивающегося перед ним кошелька.
- Я просто разочарован. Я-то понадеялся, что уж Шедоуспан выкрадет!
Намек явно возымел действие на невидимого вора, и кошелек исчез из
поля зрения Темпуса. Затем нечто трудноуловимое подсказало ему, что он
вновь остался в одиночестве - если бы не эти клиенты Оружейной лавки бога
Вашанки! Видимо, очень скоро в Санктуарии развернутся интересные события.
Он подсчитал, что двадцати трем покупателям удалось убраться восвояси со
своим мистическим оружием, в то время как четверо на его глазах погибли в
драке.
Хотя, возможно, к этому приложил руку цербер по имени Зэлбар. Что
касается Темпуса, то он носил на шее амулет Вашанки, так что хотя и не
может во всем с ним соглашаться, но будет хотя бы терпимо относиться к
своему божеству.
В вечерних сумерках показалась женщина, та, которую он ожидал. Ему
нравились сумерки: они хорошо подходили как для убийства, так и для любви.
Иногда, когда удача улыбалась ему, он, устав от сумерек, позволял себе
вздремнуть. Человеку, проклятому магом и вынужденному служить божеству, не
часто удается поспать. Он страстно желал и ожидал наступления сна, как
другие мужчины ждут свидания с женщиной. Честно говоря, ему наскучили
женщины, не считая тех, кто продавал себя, или тех, кого приходилось брать
приступом.
Эта женщина с черными волосами, свободно раскинувшимися по плечам,
прикрытыми оленьей шкурой, была из их числа.
Он тихо, очень тихо назвал ее имя:
- Сайма!
Когда она повернулась, сомнений у него не осталось. Он подумал, что
только ее и мог иметь в виду Хаким, и не ошибся.
С серыми, как у его коня глазами, с тронутыми кое-где серебром
волосами, она все еще была очень хороша. Руки ее поднялись, затем, как бы
спохватившись, прижались к губам, скрывая исказившие лицо страх и
огорчение. Ему был понятен смысл ее жеста: она по привычке потянулась к
заколкам в волосах, позабыв о том, что их там уже нет.
Он продолжал оставаться в седле, не двигаясь и не заговаривая с ней
вновь, предоставляя ей право самой решить, что делать. Оглянувшись по
сторонам, она подошла к нему.
Когда рукой она прикоснулась к уздечке, Темпус произнес:
- Он кусается.
- Потому, наверное, что ты научил его этому. Но меня он не укусит.
Взявшись руками за лошадиную морду, она стала давить пальцами на
чувствительные точки на коже животного. Конь приподнял морду, простонал и
задрожал.
- Что ты ищешь здесь? - он склонил свою голову к голове Вашанки на
медальоне; медный локон упал и прикрыл один глаз.
- Украли орудия моего труда.
- У тебя есть деньги?
- Есть. Но недостаточно.
- Пойдем со мной!
- Ни за что и никогда!
- Так ты выполняешь свой обет?
- Я истребляю чародеев. И не могу позволить какому бы то ни было
мужчине прикасаться ко мне, если это не клиент. Я не могу себе позволить
любить; я целомудренна в своих чувствах.
- Все эти мучительные годы?
Она улыбнулась. Горькая складка обозначилась в уголках ее рта, и он
понял, что никакие снадобья и косметика не могут скрыть возраст женщины.
- Да. А ты как? Ты не примкнул к Ордену Голубой Звезды, иначе я
увидела бы знак на твоем челе. Чему подчиняются твои устремления?
- Ничему. Отмщение бессмысленно. Только прошлое живо в нас.
Волшебство и чародейство - это не для меня. Я слишком уважаю логику.
- Так на тебе до сих пор лежит проклятье?
- Если ты так это называешь, то пожалуй, да! Я тружусь во славу
Бога-Громовержца, время от времени. Развязываю войны, множество войн!..
- Что привело тебя сюда, Кле...
- Темпус теперь. То, что у меня в перспективе. Я занимаюсь
строительством храма в честь него.
И он указал на Оружейную лавку Вашанки на другой стороне улицы. Палец
его при этом дрогнул, но, он надеялся, она не заметила этого.
- Тебе не стоит заниматься своим делом здесь, в этих местах. Я служу
в дворцовой охране цербером. Приходится соблюдать правила приличия. Нечего
нам рыть яму друг другу. Не стоит омрачать воспоминания.
- Стараться уцелеть и выжить? Для кого? Или, может быть, ты еще
любишь меня?
С подлинным изумлением она глянула на него.
- Нет! - сказал он, но в горле у него запершило. - Покинь эти места.
Я слишком хорошо изучил порядки там, у него. И не советую рисковать. Я
верну тебе то, чего ты лишилась. Давай встретимся сегодня в полночь в Саду
Лилий, и ты получишь их, обещаю тебе! Только постарайся в оставшееся до
нашей встречи время не тронуть ни одного мага. Если это случится, я не
отдам их, и тебе нечего будет делать.
- Очень мило с твоей стороны? Что же плохого в том, что я делаю то,
на что у тебя не хватает сил?
Правая бровь у нее поднялась. Ему тяжело было смотреть на нее.
- Да, это так, зло в нас самих, зло повсюду, и мы сами страдаем от
этого. Боюсь, тебе очень скоро представится возможность разговеться, так
что будь готова. Я постараюсь уговорить себя, однако ничего не обещаю.
Она вздохнула:
- Я ошиблась. Ты нисколько не изменился.
- Отпусти коня.
Она отпустила.
Ему хотелось сказать ей: "Отпусти мое сердце", но он не вымолвил ни
слова. Пришпорив коня, он ускакал галопом. Однако и не думал покидать это
место, и поэтому подождал чуть в стороне, пока она не скрылась из виду.
Затем он окликнул проходившего мимо солдата и передал с ним сообщение
во дворец.
В тот час, когда первые блики солнца заплясали на связанном
невероятным образом с погодой флюгере, венчающем "Единорог", прибыло
подкрепление - присланный из дворца взвод солдат, и с ними сам новый
чародей Кадакитиса, Аспект.
- Столько времени прошло со вчерашнего вечера, а ты только-только
расстарался послать нам весть!
На лице мага резко выделялись бледные губы, а из-под низко опущенного
капюшона сверкал испепеляющий взор.
- Я думал, ты беседовал с Принцем Кадакитисом?!
- Да, разумеется, мы беседовали. Ты все так же, как и все эти
последние годы, обозлен на этот мир?
- Но я все еще жив, нравится тебе это или нет!
- Тебе не кажется странным то, что здесь с тобой мы оказались как
бы... на равных?
- Не могу согласиться с такой формулировкой, Аспект! А вот что здесь
делаешь ты, ты сам?
- Ну, ну, цербер!..
- Темпус.
- Да, конечно, Темпус. Ты не утратил, я вижу, свое легендарное
чувство юмора. Это очень помогает, я думаю?!
- Пожалуй, да. Не вмешивался бы ты в божественные дела, а то, смотри,
несдобровать тебе!
- Наш Принц совершенно справедливо обеспокоен. Это оружие здесь...
- ...оружие, восстанавливающее равновесие сил между завоевателями и
завоеванными. Санктуарию слишком дорого обходятся твои услуги, не говоря
уже о размере членских взносов даже рядовых членов Гильдии Чародеев. Не
лезь в эти дела. Оружие все равно останется у нас, как только
размахивающие им получат по заслугам.
- Я вынужден буду доложить об этом Кит... Кадакитису!
- Заодно доложи ему, что я сам займусь этим!
За спиной чародея зашептались и зашумели все тридцать воинов, которых
он привел с собой. Пожалуй, многовато...
- Не спорить, а договориться бы нам с тобой по-хорошему. Темпус!
Давай объединим свои силы!
- Да мне легче переспать с какой-нибудь илсигской матроной?
- Ну что ж, тогда придется начать мне.
Тряхнув головой, он откинул капюшон назад, и перед Темпусом оказался
красивый неопределенного возраста блондин.
- С тобой или без тебя!
- Ты же у меня в гостях! - напомнил ему Темпус.
Маг бросил на него странный взгляд.
- Ты и я, мы оба делаем в сущности одно дело. Убийство останется
убийством, используется ли при этом обычное или же сверхъестественное
оружие. Так что ты, в конечном счете, ничем не лучше меня.
- Безусловно, нет, если только не принимать во внимание то, что я
переживу тебя. И позабочусь о том, чтобы тебе не пришлось долго готовиться
к погребальной церемонии.
- Ты не посмеешь!..
- Да у меня давно уж кулаки чешутся на таких, как ты!
Изрыгая страшные ругательства, отчего воинам в шлемах пришлось
прижать ладони к ушам, Главный Чародей пулей вылетел на улицу, промчался
вдоль нее, и исчез, не произнеся больше ни единого слова, за дверью с
надписью "для мужчин". Как бы повинуясь этому выразительному приказу, все
войско проследовало за ним.
Уже луна поднялась высоко в небе, когда к Темпусу подошла знакомая
служанка и спросила, не проголодался ли он. Она принесла порцию рыбы, и
он, не сводя глаз с входных дверей напротив, подкрепился ею.
От рыбы почти уже ничего не осталось, как вдруг по улице прокатился
волной жуткий грохот, который, постепенно нарастая, сопровождался мелкой
тряской и дрожью всех окрестностей. Темпус, соскочив с коня, стал рядом,
придерживая уздечку и поглаживая голову животного. Между тем двери
Оружейной лавки вдруг начали испускать таинственный свет, цвет их стал
постепенно меняться. В этот момент луна в небе как раз зашла за тучу.
Маленький купол наверху начал раскачиваться, послышались щелканье и треск,
повалил дым. Раскалившиеся до рубиново-красного цвета двери начали
плавиться. Послышались ужасные стенания и вопли, ночной воздух наполнился
озоном и ядовитым запахом серы.
Посетители "Единорога" заторопились покинуть помещение, не забывая
при этом захватить с собой бутылку спиртного. Они отбегали как можно
дальше от рушащегося на их глазах строения, которое будто под страшным
нажимом начало корежиться, расслаиваться и разваливаться под аккомпанемент
адского лязганья, визга и завываний. Двери раскалились добела и исчезли из
