- Дело серьезное! Выводим человека на высокую «орбиту», перед ним
открываются большие перспективы!
Возражений не поступило, а наоборот, дружно поддержал комбат - танкист
Ахматов и саперы. Артюхин и Лонгинов, соглашаясь, кивали головами.
- И в последнем рейде не подкачал, умело действовал! Верно? Ну, вот на
этом и порешили! Будем растить героев из своих рядов! Наград отличившимся
офицерам и прапорщикам, сержантам и солдатам не жалеть, заслужили,
завалить наградными листами строевую часть, пусть работают! X.., знает
что! В лучшем воюющем батальоне всего пятеро награжденных офицеров,
включая комбата! Безобразие и свинство! Я и сам долю вины с себя не
снимаю! Железа не жалеть, награждать! Строевик! Если своевременно
представления оформляться и отправляться не будут, порублю твой конец на
пятаки и по плацу разбросаю!
- рявкнул Иван Васильевич.
- А что я, при чем тут строевая? - попытался возразить Боченкин.
- Сами вовремя не пишут, задерживают, ошибки допускают, да и в наградном
отделе каждый месяц новые требования. То им трофеи нужны, то спасение
командира или подчиненного, то малое число боевых операций не устраивает,
то количество уничтоженных «духов». А то наоборот, никого не убивать, а
оказывать помощь в восстановлении дорог и школ. Да сроки прохождения по
времени ужесточили - на третий день после боевых отправить из полка на
пятый из дивизии в армию, не успели - возврат! Дурдом! А я во всем
виноват! Первая рота! Вы почему вовремя не оформили бумаги на
отличившихся?
- Все сделано еще вчера и лежит у вас в папке!
- возразил Сбитнев.
- Не видел, - ответил Боченкин, но был прерван командиром:
- Так глаза протри или протрезвей! Разберись в своем хозяйстве! Закончили
пререкания! Свободны!
Зал дружно громыхнул смехом, офицеров уже достала длительная канцелярская
канитель и бесконечные возвраты представлений на награды.
Я мужественно боролся с обволакивающей дремой в душной перегретой
дежурке, сидя за пультом. В штабе стояла мертвая тишина, только часовой в
теплом парадном мундире у Боевого знамени тяжело вздыхал и переминался с
ноги на ногу. Плюс пятьдесят, и два часа стоять с автоматом в парадке -
это тяжелейшая пытка.
- Привет, герой!
- поздоровался со мной зашедший с совещания Роман Романыч.
- Привет, - ответил я сонно. - Закончилось совещание?
- Закончилось, закончилось. Ты про ящичек-то не забудь. Долг - дело чести
офицера! И еще одну бутылочку добавь по сегодняшнему событию!
- и он, улыбаясь, направился в строевую.
- Какому событию? - переспросил я, не поняв намека, но ответа не получил.
Следом вошли еще офицеры и как-то странно посмотрели на меня, проходя
мимо и ухмыльнулись.
- Здорово, Никифор! Как жизнь? С тебя причитается! Герой!
- ласково заворковал, появившийся Мелещенко, но, увидев подходящего к
штабу Артюхина и Мусалиева, скрылся за дверью парткома.
- Поздравляю! Молодец! Повезло тебе, чертяка!
- крепко пожал мне руку замполит батальона.
- С чем повезло? С дежурством, что не сняли за компанию с Габуловым? С
представлением ко второму ордену? Что тут особенного, половина батальона
в списках, да только получат один или два человека. Со званием? Ну и что
не сегодня так завтра, рано или поздно, никуда не делось бы, - лениво
возразил я и широко зевнул.
- Ну ты дятел! Чудак-человек! Ты о чем говоришь-то? Кто все-то? Что
получат? - и он покрутил указательным пальцем у виска.
- Что-что... Старлейские звездочки все лейтенанты получат. Просто мне
первому, потому что прибыл на неделю раньше, - ответил я.
- Тебе, балда, Героя дают! По крайней мере, оформляют, - рявкнул
возмущенный моим равнодушием Юрий и пошел по коридору.
Я чуть не упал от неожиданности со стула после этих слов и предпринял
попытку сообразить, о чем идет речь. Что за глупые шуточки! Но тут с
большой тетрадью - «гроссбухом» появился Сбитнев и заорал:
- Открывай дежурку, сейчас будем твою биографию описывать, придумывать
несметные подвиги и восстанавливать в подробностях боевой ратный путь!
Родина должна знать своих героев, а герои не забывать друзей-товарищей и
полнее наливать!
- Вовка! О чем весь этот базар? Ты уже четвертый несешь какую-то
околесицу! Объясни толком, что мне дают, куда посылают, зачем?
- Как чего? Мы из тебя Героя делаем!
- Героя репортажа? Книги, статьи, телепередачи, фельетона?
- Советского Союза! Разнарядка пала на тебя. Посудили, порядили, и вышло,
что ты - самая подходящая кандидатура, - хмыкнул Володя. - Ну давай
рассказывай свою историю, биографию уточняй. Мороки теперь с тобой не
оберешься до самого выхода на войну. Да, совсем запамятовал! Про отпуск
забудь и пока не мечтай. Останешься до особого распоряжения командования!
Сегодня срочно материалы на тебя будут печатать, а завтра в штаб дивизии
нарочным повезут! Ветишина отправляю. А ты деньги экономь, а то не хватит
на всех. Каждый день будешь поить, угощать, это ведь событие, в батальоне
за всю историю никому героя не давали. Ох, погуляем!
- Меня Героем Советского Союза!!!
- Тебя, тебя, - ухмыльнулся Володя.
- Какое покутим! Завтра разберутся, одумаются. Не бывало еще на этой
войне, чтоб живому-здоровому замполиту Героя вручали. Только посмертно,
для этого нужно гранатой себя вместе с «духами» подорвать!
- Посмертно двоих наградили! Если понадобится третий случай, в моем лице,
то я пас! Не хочу!
- Понадобишься покойником - никто и не спросит! Чудак, тебя живым хотят
видеть и пропагандировать. Лично я думаю, начальство ошиблось. На
партийную икону ты не тянешь. Оппортунист, одним словом! Святости в тебе
мало, ну какой ты к черту пример для подражания?
- А ты пример? - обиделся я на эти слова друга.
- Нет, но меня и не возвышают! Ты начальству, кстати, в Афгане еще не
менее года нужен. Условие такое поставлено. Увеличивается шанс стать
покойником! Хотели бы живого и здорового - награждали бы Суркова. Он не
сегодня-завтра в Союз уедет! Гады! Опять хотят потенциального смертника!
Мы посмеялись над этой грустной шуткой, и Володя распорядился:
- Быстрее сдавай наряд и возвращайся в лоно коллектива, будем весь вечер
писать о тебе!
***
В канцелярии за столом сидели Сбитнев и Острогин. Оба трезвые и
озабоченные, перед ними с ворохом бумаг в руках стоял писарь, сержант
Фадеев.
- Работай, Фадеев, ночью трудись, заглаживай вину!
- проговорил командир и выставил его за дверь.
- Что случилось? - спросил я.
- Да вот, гнусяра, у старшины коробку со сгущенкой перед рейдом увел,
будто бы я приказал взять! А старшина возьми да переспроси у меня: для
чего. Все и раскрылось! Сученок! Сгною писаниной и по нарядам! Садись, по
пятьдесят грамм спиртика хлопнем по твоему торжественному случаю! Угощаю.
Володя вынул из заветной железной шкатулки знакомую фляжку, и мы выпили,
крякнув и закусив огурчиками. Немного помолчали, потом Володя сказал:
- В принципе правильно, что тебе. Пашешь, дай боже другим, и все без
передышки. Наша рота лучшая в полку, а может, и в дивизии. Не Грымову же
давать Героя. Как вариант мог быть Острогин, но должность не та. Я
большую часть срока в госпиталях провалялся, поэтому все верно, и не
смущайся! Они тебе аванс всучили в виде Золотой Звездочки, а теперь
пахать на тебе будут!
Это как наживка. Теперь ты, словно последний дурак, будешь стремиться
подтвердить, что их выбор был верным и станешь еще больше лезть во все
дыры, совать башку в самое пекло. Знаю я тебя! И шею, в конце концов,
точно свернешь! Выслушай совета старого воина, и Острога к нему
присоединится: плюнь на всех, не бери на себя много лишнего, чего не
потянуть, не воюй за себя и того парня. Выбрали, выдвинули, скажи им
мысленно спасибо и служи как служил. Нормально же служил и воевал. А
иначе и правда будет третий посмертный Герой - замполит! Из ваших
политруков ведь только двое было героями?
- Даже трое - посмертно, один из них замполит полка.
- Во как мужика угораздило. Но однако, бывает, и генералы погибают! Но
реже, - усмехнулся ротный.
- Маршалы еще реже, - вставил фразу Сергей.
- Точно. Так что постарайся остаться живым! Живым героем. Будь добр, не
выпендриваться, не лезть на рожон, а то героизм попрет через край,
вовремя не остановят, без башки останешься! Начнешь рвать себя, наломаешь
дров, и еще кого-нибудь, загубишь! В общем, дыши ровно, не напрягайся. Я
мыслю так: тебе тут «коптиться» под Афганским солнцем еще года полтора!
Если наградят, то назначат как Ошуева на вышестоящую должность, и
полгодика, как и он, переслужишь.
- Ни х.., себе перспективочку дальнейшей службы нарисовал!
- охнул я.
- А ты как хотел! За все нужно платить! Обязательно! Особенно в нашей
Совдепии. Будет чудо, если ты не сгоришь в огне войны, они тебя невольно
уже подтолкнули. Жалко, что выбрали тебя, не сумеешь ты правильно
распорядиться выпавшей удачей. Карьеру ты не сделаешь: подлости и
наглости у тебя мало, - задумчиво произнес Сбитнев.
- А может, я попробую и получится?
- Нет, не выйдет! У тебя глаза не подлые, а чтобы карьеру сделать, нужно
гнуться, гнуться и еще раз гнуться, как завещал великий Ленин! Каждый
день жопы начальству лизать и не просто лизать, а вылизывать! А ты все
умничаешь, Ник, пререкаешься. Твой максимум - это батальон, и желательно
успеть получить его здесь на войне. В Союзе могут и не дать. Ну а если в
академию проскочишь, то по ошибке ЦК, а полк получишь, но не удержишься в
нем долго. Ордена утонуть не дадут, но и толкать вперед не будут! В вашей
политконторе жесткий естественный отбор идет, на самом верху - одни
мерзавцы и негодяи. А они могут выращивать только себе подобных! На
уровне дивизии уже в основном придурки, а в армии, округе - законченные
негодяи! Впрочем, это не только в вашей политической конторе, а во всей
Советской армии, по всей стране. Страна рабов! Но в твоей организации,
это зоологическая особенность, плодить подлецов!
- А ты-то как бы распорядился таким счастливым случаем? - спросил я
командира.
- Я бы, получив звездочку золотую, не снимал ее ни с кителя, ни с
рубашки, ни с майки! И ни одна чувиха не смогла бы мне ни в чем отказать!
- мечтательно улыбнулся Володя.
- А может, я тоже попробую? - хмыкнул я.
- Для этого нужна искра божья, талант! А ты не ловелас, не орел, словом.
Романтик ты, идеалист и балбес, в хорошем значении этих слов. Но
попробовать можешь, отчего бы и нет, - улыбнулся Володя.
По прошествию пары часов допроса по биографии он отправил меня отдыхать.
***
Я задумчиво брел по ночному темному полку в свою комнату, чтобы упасть на
койку, привести в порядок перепутавшиеся мысли. Звезды как всегда
подмигивали мне сверху. Что-то там, на небесах, запуталось, и карта легла
очень даже занимательно. Боги «бросили камни» и удача выпала мне. Орден,
звание, герой!... Это уже даже не звездный дождик, а какой-то звездный
ливень! Необходимо теперь, чтобы этот ливень не смыл меня! Главная задача
остается прежней - постараться вернуться живым! Это - важнейшая награда
на войне. И нужно добиться ее. Что ж, постараемся!
КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ
ПОЯСНЕНИЯ
Кяризы - разветвленная ирригационная система колодцев для орошения полей.
БРДМ - бронированная разведывательная десантная машина.
«СПС» - стрелковое противопульное сооружение из камней.
«Утес НСВ», ЛТТТТС - крупнокалиберные 12,7 мм пулеметы.
«Ураган», «Град» - реактивные системы залпового огня.
«Крокодил» - вертолет огневой поддержки «МИ-24».
«Лепестки» - противопехотные мины в форме лепестка.
«Зеленые», «Сарбосы» - солдаты афганской армии.
МОН-100, МОН-50 - противопехотные мины направленного действия.
АГС - автоматический станковый гранатомет.
Подствольник - подствольный гранатомет.
«Итальянка» - противотанковая мина.
