преградивший ему дорогу, Муравей потерял равновесие и кубарем полетел
вниз, но и прощаясь с жизнью . не выпустил добычу, а еще крепче вцепился
в нее лапками.
Куда его занесло!? Он открыл глаза: темно. “Нора, что ли, чья-нибудь? ”-
рассуждал он, вытряхивая песок из карманов. Темно-то как. У норы должен
быть выход - быстренько сообразил он . значит где-то должен быть свет. А
тут глухо. Он испугался. Тараща глаза в темноту, он вертел головой.
Тыкался туда - сюда, но вокруг осыпалась и уплотнялась вокруг него земля.
Все. Не выбраться. Муравей снял майку, кепочку и принялся изо всей мочи
работать лапками. Еще не все. Еще не все... Поборемся! Он сучил и сучил
лапками, пока совсем не выбился из сил. Тогда он затих. Лег на семечко,
как на матрасик. Закрыл глаза и стал тихо вспоминать. Что хорошего было в
его жизни.
А хорошего было много. Ну, конечно. Друзья-муравьи. Как вкалывали на
заготовке сосновых иголок. Как потом, вечером возвращались в свой
мауравейник к муравьихам и муравьятам. И жаль ему стало маленькой жизни,
большеглазую муравьиху с мягким брюшком, вечно с муравьиным яичком на
спине. И заплакал он горько, утирая усики смятой кепкой.
Он не помнил сколько прошло времени. Может, уже и не часы шли, а дни. Как
он сидит здесь, засыпанный землей навеки. Он еще немного поплакал, потом
вздохнул, надел майку. Заправил ее в штанишки, надел кепку набочок и
решил, что должен выглядеть достойно, если его, дохлого, вдруг откопают.
Но тут семечко пол ним стало шевелиться. Намокнув от муравьиных слез, оно
разбухло, треснуло, и зеленый росток полез вверх. Муравей вцепился в него
изо всех сил и, закрыв глаза, замер. Он чувствовал, как вместе с ростком
буравит землю, протискиваясь через шершавые песчинки и камешки.
Наконец, яркий свет брызнул Муравью в глаза, и он зажмурился и вздохнул
радостно и свободно. Он твердо стоял на земле. Он был спасён. Муравей
отряхнулся, посмотрел на стебелёк, который спас его, и очень удивился:
"Никогда не видел, чтобы что-нибудь так быстро росло!"
Огуречная лоза, быстро, как в мультфильме, ползла по стволу тонкой
березки, выбрасывая длинные завитушки усов и цепляясь ими за все на своем
пути. Бутоны набирали силу и с хрустом лопались, превращаясь в огромные
цветы. Пчелы и бабочки тут же слетались на пир.
Муравей заглянул в один из цветков. Там, в глубине душистого тоннеля
зеленела шишечка завязи. Вдруг лепестки отпали сами собой и эта зелёная
шишечка сначала превратилась в маленький огурчик. Муравей всё
внимательней всматривался в него.
- Это какой-то странный огурчик: уж очень похож на что-то живое. Вот
чудо! Кому рассказать - не поверят!
Один из бутонов закачался, лепестки зашевелились и из него пыхтя вылез
шмель.
- Ну что там? Что там внутри? - затормошил его Муравей.
- Ф-ф-ф-у! Пыльцы много, а так ничего особенного! - сказал Шмель, и
тяжело поднявшись, улетел.
- Нет, не полезу, - решил Муравей, - хватит с меня, и так чудом жив
остался. Надо скорее позвать кого - нибудь поумнее! Кого? Профессор
Хвостатов! Вот кто нужен!- решил он и со всех ног бросился бежать из лесу
к большому дубу на опушке.
Чудесная Лошадка продолжала расти: вот огуречное брюшко,
головка с ушками - листиками, свёрнутыми в трубочкой. Она буд-то
просыпаясь, потянулась, открыла глазки и встала на тонкие ноги.
А вэто время на кухне у профессора Хвостатова Дятел днлился последними
новостями.
- Ни у кого ничего не выросло! Ничего!
- И не могьё нисево выясти...- авторитетно глядя на него сквозь золотые
очки, говорила Кротиха. - Это зе абсюйд - из огуецного семеська мозет
поютиться тойко огуец. Закон пьиёды!
Хвостатов согласно кивал, сидя за своим фортепиано, и, будто вспоминая
что-то далёкое и счастливое, перебирал клавиши. Музыка была та самая,
которую он часто играл, когда в гости прибегали Огуречная Лошадка с
Катей. Дятел грустно опустив нос, вздыхал заплетал косички из бахромы
скатерти.
Телевизор, забытый всеми, продолжал светиться. Дятел машинально смотрел
на экран, и, вдруг, подскочил к нему и прибавил громкость. На экране была
Коза Алексашенька, как две капли воды похожая на Огуречную Лошадку.
Репортёры, толкаясь, просовывали к ее морде микрофоны. Коза таращила
нахальные глазищи в телекамеры и блеяла:
- Дружба со мной - это райское наслаждение! Кто со мной подружится
обретёт уверенность в себе! Мня часто спрашивают, как я пришла к успеху?
Очень просто: мой девиз - открой себя, не дай себе засохнуть!
- Каковы Ваши планы?
- Я улетаю на гастроли по стране, а после этого в Голливуд. Меня
пригласили сниматься в сериале, где я сыграю сама себя. Под конец Коза
передала привет своей подружке Кате и всем, всем, всем кто помог ей
подняться на вершину славы.
- Узас, какая дезинфоймация, - отозвалась из кресла Тетя Кротя и снова
уткнулась в журнальчик.
- Вот враньё так враньё!- возмущался профессор.
-Наглость какая! Что она себе позволяет, эта Коза? - возмутился Дятел. -
Теперь все будут думать, что эта зелёная уродка и есть Огуречная Лошадка!
Не могу больше!- и выключил телевизор. - Пойду к себе, забудусь... Фу,
гадость какая!
- Ку-ку!- прокуковала старушка и погрозила пальчиком из окошка деревянных
часов.
- Ой! Мне пора... меня бабушка ждёт,- сказала Катя. - Только, можно мне
заглянуть в волшебную книгу еще разочек?
-Да, конечно! - Хвостатов потянул на себя с полки за корешок толстый том.
- Вот она. Совсем запылилась. - Я как-то о ней и забыл, давно не
доставал. Знаешь что? Давай, я тебе её подарю? Откроешь и твоя Лошадка
оживёт. Кротя сдвинула чашки в сторону и, Катя тут же, пристроив книгу на
краешке стола, стала осторожно перелистывать страницы. Картинки оживали и
появлялись новые, которых в прошлом году не было. Муравей с семечком на
спине проваливается в яму... а вот он выбирается на поверхность,
вцепившись в зеленый росток... А вот цветущая огуречная плеть обвила
березку... А потом - еще картинка: только что родившаяся Огуречная
Лошадка выбирается из огуречной ботвы на дорогу.
- Живая! - воскликнули все разом.
- Да сто мы пейезываем, расстйяиваемся!..- всдруг радостно воскликнула
Тётя Кротя.- Да пусть их, пусть усе думают, сто это тюдо-юда истинная
Огуецная Ясядка. Пусть себе забьюздаюца! Наса-то, наса-то вот она!
Дачник -Неудачник звонил в это время Повару и орал в трубку:
- Они надули нас! Это полинина Коза, а вовсе не Огуречная Лошадка!
- Аферистки!!- вопил в ответ Повар, прыгая у своего телевизора.- Это ж
надо, звезда нашлась, коза безрогая! Мы их выведем на чистую воду!
Дачник - Неудачник выкатил свой мотоцикл из гаража. Повар прыгнул в
коляску и они помчались на телецентр в Останкино.
- Ах, ты! Какие шустрые! Ишь, разоблачители! Я вам разоблачу! - погрозила
им вслед Полина. - У меня тоже, небось, транспорт свой есть: велосипед! И
она, оседлав дребезжащий драндулет покатила за ними - защищать родную
Алексашеньку.
Но серебристый самолет, описав круг над поселком, и, качнув приветливо
крылом над крышей тетки Полины, взял курс на закат.
А Лошадка, весело переступая ножками, бегала там, в глубине картинки,
вокруг старого дуба, на котором они все сейчас сидели.
- Она здесь! Ищет меня! - догадалась Катя и, захлопнув книгу, выскочила
за порог.
- Я здесь! Я здесь!- кричала Катя, бегом спускаясь по винтовой лесенке.
Скорее, скорее! Главное подать сигнал! Лошадка услышит, должна узнать.
Катя сорвала травинку, натянула ее в ладонях зеленой стрункой, дунула
раз, другой. Раздался переливчатый долгий звук. Она повторила его еще и
еще раз. Тишина. Только ветер свистит в ветвях дуба.
- Какая я глупая - девочка стояла в тишине и грустно размышляла. - ведь
это сказочная книга и картинки сказочные. Значит, ничего нельзя вернуть.
" Надо спокойно проститься... спокойно проститься и ждать..." - вспомнила
она прощальные слова своей Огуречной Лошадки. Она присела на ступеньку
лестницы. "Кого ждать?" - спросила она сама себя.
- Меня! - Сказал кто-то рядом. Катя осмотрелась и увидела своего старого
знакомого, Муравья, в лихо сбитой набок кепке и полосатой тельняшке.
- Пойдем, что я тебе покажу! Удивишься! - Катя посадила Муравья на
ладошку, и они пошли в чащу леса.
И тут Катя услышала, как по тропинке дробно застучали копытца и лес
огласился звонким ржанием. К ней бежала Огуречная Лошадка!
- Эй! Я здесь! - закричала Катя.
- Здравствуй, девочка. Как тебя зовут? Блестящие зернышки-глазки смотрели
весело, дружелюбно, но Лошадка явно не узнавала ее.
- Ты же меня знаешь! Я - Катя! Это я, я! Ты что же, меня забыла? Лошадка
потопталась смущенно.
- Я только что родилась, вон там. - И она кивнула головой в сторону
смятой огуречной ботвы под березой. Вот он подтвердит, он видел.
Муравей кивнул.
- Но я никому не скажу! Прощайте! - подмигнул он, взмахнул кепкой и
скрылся в густой траве.
- Ты тоже никому не говори, - сказала Огуречная Лошадка, - а то я сразу
завяну, как только обо мне узнают. Приходи сюда, к дубу. Сорви травинку,
натяни ее потуже в ладонях и дунь три раза. Попробуй, получится, - будто
петух кричит.
Катя сорвала травинку, удивляясь, что Лошадка учит ее, словно она и так
не умеет.
- Дуй сильней! - командовала Лошадка.
Переливчатый звонкий звук разнесся по лесу.
- Ну? Садись скорее!
Катя ловко вспрыгнула на звонкую спину. Копытца застучали по лесной
тропинке все быстрее, и вот уже хлещет по коленкам высокая трава, и
ромашковый луг несется навстречу!
В лицо ударила свежая волна ветра и Катя сильнее обняла свою Лошадку:
- Поскачем, полетим, понесемся!
Поскачем, полетим, понесемся!
