слышали!
- Вот - вот! Весь поселок знает, а она не знает! - не отставал Повар. - Я
протестую! Семечки общие! Это народное добро! И нечего присваивать! Это
грабёж! Подсудное дело! Я требую конфисковать и посеять! Повар
разгорячился, стал красным и размахивал руками, призывая к себе
свидетелей. Зеваки собирались, толпились вокруг него. Воодушевленный их
поддержкой, он влез на перевернутый мусорный ящик и заговорил громко, на
весь поселок.
- Товарищи! Граждане! Дамы и господа! Семечки волшебные! Посев взойдет
немедленно. И тогда, вы представляете, вырастет целый эскадрон Огуречных
Лошадок. Это будет грандиозно. В наших лесах будут пастись табуны
Огуречных Лошадок. Они будут размножаться на лужайках и полянах. И наш
лес станет знаменитым. Ничуть не хуже африканского заповедника. Львы,
носороги, слоны, бегемоты - это всё старо и не модно! Это пройденный
этап. И охота на них никого нынче не удивляет. А тут такое невиданное
чудо. И где!? В нашем скромном ничем не знаменитом лесопарке! На нас с
завистью оглянется весь мир. Все туристы сразу ринутся сюда. Тут такое
развернется! Такое завертится - закрутится! Рестораны, кафе, бистро,
пивные, чайные, торговля с лотков! И везде угощения будут готовится по
рецептам моей фирмы. Огуречные лошадки во фритюре! С подливкой! Жареные,
соленые, печеные... Бесконечное количество вариантов. И на всех этикетках
мой портрет в обнимку с Огуречной Лошадкой. А если вы выберете меня
президентом фирмы, я сделаю каждого из вас счастливым. Это однозначно!
Но Повара уже сталкивали с мусорного ящика и пробившийся сквозь толпу
Дачник-Неудачник размахивал шлемом, зажатым в кулаке:
-Граждане, соотечественники, помогите убедить девочку! Девочка! Ну что ты
упрямишься? Почему не хочешь дать дорогу прогрессу? Ведь это же свинство:
зажимать семечки. Как собака на сене, честное слово... Ну, не хочешь
поделится по-честному - продай. По доллару за штучку. Ну, по два.. ну по
десять! В конце-то концов! Мы скинемся! Соглашайся. Не то - худо будет.
Силой возьмем!
Катя еле выдралась из толпы. За ней побежали все желающие иметь во что бы
то ни стало свою собственную Огуречную Лошадку. Несли наскоро
намалеванные плакаты: "Огуречную Лошадь- каждому!"
-Дятел- предатель! Дятел -предатель! - твердила Катя, и слезы мешали ей
смотреть под ноги.
-Я не виноват! - раздалось у нее над головой. Дятел взъерошенный и
несчастный, в съехавшем на макушку картузике летел рядом с ней и кричал
налету:
- Я не виноват! Поверь! Нас подслушали! Мои соседки- вороны. Это они
разболтали! Я не предатель.
Катя свернула в первый же переулок и...налетела на тетку Полину. Она
поймала её в крепкие объятия:
- Детка! Да кто за тобой гонится? Пойдем ко мне. У меня отсидишься.
Отдохнешь. Молочка попьёшь! Не плачь, детка, молчи, молчи... Будто
напевая, убаюкивая вела она ее к дому.
Катя понемногу успокаивалась, а Тетка уже взбивала подушки.
- Вот и хорошо. И ложись на постельку, и засыпай, - пела, разувая ее и
укладывая поудобнее Полина, - спи глазок, спи другой....Баю-бай! Баю-
бай!
Сквозь сон Катя слышала, как Дятел стучал клювом в стекло, будто
предупреждая ее об опасности, но не в силах была оторвать голову от
подушки.
А Полина, не теряя времени, обшаривала ее.
- Что-то получится у моей Алексашеньки - еще не известно. А у меня - вот
оно! Свое! - подкинула она на ладони украденный узелочек с семенами. -
Посажу и озолочусь! И ни от кого не завишу.
Катя проснулась только под вечер. Сунула руку в карман. Узелочка не было.
На форточке сидел Дятел и стучал клювом в стекло. А над ним радостно
орали вороны:
- Обокрали! Обокрали! Обманули дурака на четыре кулака!
- Горе-то, горе...Плачь, не плачь - не вернешь. Дятел только качал
головой, - пойдем-ка к профессору Хвостатову. Он умный. А Кротиха у него
еще умней.
Профессор мыл посуду. Кисточки его ушей и хвост еще больше поредели. Но
глазки светились тихой радостью.
- Кротя! Кто к нам пришел! - воскликнул он, снимая фартук. И бросился
обнимать Катю. Дятел смущенно и радостно улыбаясь, топтался рядом.
Кротиха, в бархатном коричневом халате, в золотых очках, выплыла из своей
спаленки с журналом в толстой лапе.
- Мивый! Постафь сяйнисек. А то у меня стой-то гоевка боит...
- Да что там! Мы сейчас поможем! - отозвался Дятел. И быстренько вдвоём с
профессором они собрали угощение. Дятел открыл клювом банку сардин .
Хвостатов - чик-чик-чик- нарезал хлебушка. Катя заварила чай.
-Вот и снова вместе! - потирая сухонькие лапки и улыбаясь, сказал
профессор.
- А мы по делу, сходу начал Дятел. Катя и моргнуть не успела, как он все
рассказал. Профессор слушал, качая головой, и кисточки его ушей тоже
мерно покачивались. Он не знал, что делать. Зато Кротиха, оторвавшись от
своего журнала и глядя поверх золотых очков, вдруг сказала:
-А сто вы войнуетесь-то. Подумаес, деёв-то. Пускай себе сазают семеськи.
А уязай мы снимем. И фсе. И ясатки- насы!
-А как? - почесал Дятел в затылке.
-А вот как: мои етственники зывут в огоеде у Тетки Полины, и у этого
изобьетателя дуяцкого, и у этого дуяка Повая. Сказу им, стоб стаязыли, а
как поспеет уязай - съязу собияли. Нотью. Когда темно. Вот и все! И все в
поядке! Насы все ясатки! - и Кротя засмеялась так, что ее бархатное
брюшко заколыхалось.
-А что! - Дятел подпрыгнул и посмотрел на всех одобрительно, - нам больше
ничего не остается делать. От радости, что еще все можно спасти, и
Хвостатов, и Катя, и Дятел развеселились. Хвостатов подсел к своему
фортепиано и сыграл веселую полечку. Кротя слезла с дивана, и,
навалившись на плечо дорогого муженька, запела каким-то невероятно
тоненьким голоском:
-Сю-сю-сю, довогой, сю-сю-сю!
Я тебя один аз укусю!
Усю зызынь свою погубью,
Потому, сто тебя я юбью.
А вороны все носились над поселком орали: “Кража века! Кра-кража века! “
Повар и Дачник Неудачник решили не тратить время зря, и в окружении
сочувствующей толпы еще выше подняли с вои транспаранты и пошли на штурм
Полининой дачи.
Полина в это время спешила в огород, чтобы немедленно посадить семечки.
Повар и Дачник-Неудачник крепко схватили ее и принялись качать. “Да
здравствует наша лучшая молочница!” - ревела толпа, и радостно вопя
“Ура!”, подбрасывала ее до тех пор, пока из нее вместе со шпильками и
мелочью не вылетел узелочек с семенами. Повар упал на него животом, но
Дачник-Неудачник успел упредить его, наступив на платочек сапогом. Через
минуту они уже катались по земле, отнимая его друг у друга. Опомнившись,
тетка Полина кинулась сверху и крепко вцепилась зубами в орден на жирной
груди Дачника-Неудачника, а цепкие пальцы запустила Повару за шиворот.
Оба завизжали. Один от оскорбления, другой от щекотки, и все трое
покатились по земле. Вырываемый друг у друга жадными руками узелочек
вдруг развязался и семечки рассыпались.
- Чур мои! -Толкаясь, они стали сгребать горстями землю вместе с окурками
и мусором и рассовывать ее по карманам. Ну и свалка была! К ним кинулись
со всех сторон сочувствующие представители из толпы. Кому удалось
схватить одно-два зернышка , считались счастливчиками. Они поскорее
выдирались из кучи-малы и бежали домой, сажать. А другие, вздыхая и
сетуя, что им , как всегда не повезло, расходились по домам.
Полина вернулась домой лохматая, без пуговиц и в одном башмаке. Разжав
кулак, она высыпала на ступеньку лестницы горсточку пыли с двумя окурками
и подсолнечной лузгой. Огуречных семечек- ни одного. Бедная тетка
заплакала. Потом тяжело встала, доковыляла до угла дома, умылась дождевой
водой из бочки: - Ну и ладно! Не больно-то и хотелось. Тьфу на них!
Дачник - Неудачник не торопился сеять драгоценные семена Их было всего
пять. Он тщательно очистил их от пыли, положил на блюдечко на мокрую
тряпочку и накрыл стаканом. А сам поспешил в сад, где уже давно ждала
посадки специально возделанная грядочка. Земля здесь была просеяна через
сито, удобрена и разровнена частыми грабельками. Он обошел ее кругом,
полил хорошенько из лейки и вернулся на террасу.
Стакан торчал над столом. Огромные стебли как пять пальцев, поднимали
стакан все выше и выше. Семечки дали могучие побеги. Мгновенно! Дачник -
Неудачник схватил блюдце и, придерживая качающиеся хрупкие ростки, понес
его осторожно к грядке.
Не успел он опустить корешки в землю и примять ее вокруг, как
бледно-зеленые семядоли раздвоились, развалились надвое и превратились в
пропеллеры. Они завертелись на ветерке. От удивления бывший авиатор
остолбенел, онемел:
- Схожу с ума, - теряя сознание, повалился он в смородиновый куст.
Очнулся он, когда процесс развития волшебных семян уже шел полным ходом.
Из грядки наполовину вылезли хорошенькие фюзеляжики, выпрастывались
жестко поблескивающие алюминием крылья. Еще мгновение, и один за другим в
небо вырвались пять блестящих самолетиков. Они сверкнули на солнце
серебряными рыбками и растаяли в вечернем небе. Все. Будто и ничего не
было. Бедняга остался сидеть под смородиновым кустом в полном недоумении.
Наконец он поднялся. Тяжело ступая, подошел к умывальнику, долго смотрел
на себя в зеркало. Умылся, на всякий случай.
- Чудеса! - потряс он головой. Интересно, что у Повара получилось? И он,
почему - то крадучись, на цыпочках подбежал к забору и сквозь щели в
штакетнике стал высматривать что там и как.
У Повара было все замечательно. Уже зеленели огуречные листочки. Они
увеличивались прямо на глазах, разрастались, из -под них высовывались
желтые длинные бутоны, и, тут же лопаясь, раскрывались в большие желтые
цветы. Они были величиной с настоящие граммофонные трубы. Повар довольно
потирал ручки. Вот сейчас что-то произойдет и эти гигантские душистые
граммофоны превратятся в Огуречных Лошадок!
В ожидании необыкновенного зрелища, на забор со всех сторон мало помалу
влезали зрители. Правда, сначала они только скромно заглядывали в щели и
через штакетник, но потом, подпираемые любопытствующей толпой,
поднимались все выше и выше. И, наконец, без зазрения совести, почти по -
пояс перевесились через забор.
- Вот это да! Ну и ну! - ахали со всех сторон.
-Кыш! Куда вы!? - спохватился Повар. Но, забор затрещал и со скрипом
повалился на кусты крыжовника и малины. А раз забора нет, то чего уж
теперь... Чего стесняться - то!
И все, сгорая от любопытства, полезли вперед. Повар, не в силах сдержать
оголтелую толпу, растопырив руки, бегал вокруг грядки, где набирая силу,
мощно цвели гигантские цветы.
- Эй! Передние! Встаньте пошире! Присядьте! Пригнитесь! - кричали,
напирая вновь прибывшие ротозеи.
Повар со слезами на глазах умолял разойтись, не лезть и наконец заорал в
отчаянии: “Караул! Милиция !” Да где там. Какая милиция. Когда все
милиционеры сами давным-давно свешивались со столбов и деревьев. Обнимая
их крепкими ручищами и коленками.
Когда приехали корреспонденты и попытались с камерами и фотоаппаратами
пробиться к месту происшествия, снимать было нечего. Грядку сровняли с
землей. Усталые, но довольные, что все увидели своими глазами, очевидцы
расходились, волоча ногами обрывки желто-зеленой ботвы. А вдоль по
проселочной дороге машина скорой помощи увозила похохатывающего
Дачника-Неудачника.
Муравей тащил семечко. Оно елозило по спине, сползало то на один, то на
другой бок. Но он спотыкаясь и покачиваясь, все же шел и шел по лесной
дороге, огибая огромные сосновые шишки, взбираясь на скрюченные корни,
как на горные вершины и спускаясь вниз. Перелезая через толстый сук,
