непонятливые?
- Ты лучше расскажи про свою дачу. - Сваха опять решила сменить тему
разговора. - Сколько у тебя соток?
Бравый дедок пожевал нижнюю губу.
- Сорок.
- Скажите пожалуйста, - восхитилась Кира Григорьевна.
Глаза ее загорелись, и она мечтательно протянула:
- Мне бы такой участок! Весь могу цветами засадить! А что у вас там
растет?
Петр Леонидович кашлянул и принялся довольно уверенно перечислять:
- Яблоки, сливы, малина, эта.., на букву "ф", ну как ее... Нинуля!
- Флоксы, - подсказала Кира Григорьевна.
- Нет.
- Фуксия, - гостья вновь предприняла попытку угадать.
- О, нет!
- Фикус, - выпалила я.
- Он же несъедобный! - с гневом отверг эту версию склеротик.
На секунду я растерялась. А что, разве флоксы и фуксию можно
употреблять в пищу? Впрочем, может, из них делают салаты? Едят же японцы
орхидеи.
- Финики! - воскликнула Кира Григорьевна.
Петр Леонидович обиженно засопел.
- Фонарики китайские, - обрадовалась я.
А что, с Петром Леонидовичем интересно беседовать, словно кроссворд
разгадываешь!
Нина Ивановна вновь решила взять руль беседы в свои руки:
- Петр Леонидович всю жизнь находился на ответственной работе, отдал
себя служению государству, семьи завести не успел. Ну-ка, Петруша,
расскажи, какая у тебя квартира?
- Пятикомнатная, - охотно ответил старичок, - приватизированная, вся
обставленная.
- Вот это да! - прошептала Кира Григорьевна, потом более громким
голосом спросила:
- И где же она находится?
- На.., ну.., там... - замахал руками рамолик, - прямо возле метро.
- Очень хорошо, - подхватила Кира Григорьевна, - а какая станция?
- На "с", - просвистел дедок.
Мы с жаром принялись угадывать.
- "Семеновская"?
- Нет.
- "Сухаревская"?
- Нет.
- "Смоленская"?
- Нет.
- "Савеловская"?
- Да нет же!
Мне стало весело. Ей-богу, Петра Леонидовича следует приглашать на
вечеринки, гости никогда не соскучатся.
- Садовая, - ляпнула Кира Григорьевна.
- Такой нет, - покачала я головой.
- О! Точно! - взвился над стулом старичок. - Садовая! Но какая?
Триумфальная или Спасская? Нинуша! Ответь!
- Лучше съешь конфету, - велела Нина Ивановна.
- Вы давно дружите с Петром Леонидовичем? - полюбопытствовала Кира
Григорьевна.
Неожиданно Нина Ивановна довольно сердито ответила:
- Всю жизнь почти! Он старший брат моего мужа. Видите, как
несправедливо получилось!
Володя сильно младше был, а давно умер. Петр же только о себе всегда
думал, жил, как хотел, а потом решил ко мне переехать.
А, понятненько! Прогнать престарелого родственника Нине Ивановне не
позволяет воспитание, вот она и решила найти выход из положения, самой-то
совсем неохота ухаживать за посторонним стариком. Конечно, Петр Леонидович
обеспеченный дедушка: квартира, дача, хорошая пенсия, но как бы поскорей
убежать отсюда?
- Нинуля! - воскликнул дедушка. - Я не выпил мезим, а ем сладкое!
Почему ты за мной не следишь!
- Возьми таблетку в аптечке, - велела председательница.
- А где она?
- В ванной.
- Как туда попасть?
- По коридору, последняя дверь!
- Это куда идти, направо или налево?
- Пошли, - потянула его за рукав Нина Ивановна. - Извините нас, -
пробормотала она, - сейчас вернемся.
Мы с Кирой Григорьевной остались одни.
- Евлампия Андреевна, - мгновенно примоталась ко мне тетка, - скажите
откровенно, он как?
- Кто?
- Петр Леонидович.
- Замечательный человек, - осторожно ответила я, - но не для меня,
знаете, я люблю блондинов.
- А мне без разницы, брюнет, шатен, был бы богатый, - протянула Кира
Григорьевна.
Мы помолчали, потом вдруг моя собеседница резко вскинула голову:
- Погодите, что значит "не для меня"? Вы здесь при чем?
- Нина Ивановна хочет сосватать нас с Петром Леонидовичем, - сказала я
сущую правду и тут же вспомнила, что председательница просила меня этого не
говорить. Но поздно! Слово не воробей...
- Как, - посерела Кира, - и вас тоже? Вы не ее подруга?
- А вы не родственница, а тоже невеста? - дошло до меня.
Она кивнула.
- Странно, однако, что Нина Ивановна решила позвать нас вместе, -
пробормотала я.
Кира Григорьевна деликатно кашлянула.
- Ну, это я напутала. Она велела приходить не раньше полдесятого, но я
работаю здесь рядом, в химчистке. Смена закончилась в полвосьмого, вот и
подумала: чего по улицам попусту два часа шататься, темно и холодно!
А оно вон как получилось!
Я постаралась сдержать смех. Однако Нина Ивановна полна решимости
избавиться от "брата", небось надоел ей до зубовного скрежета.
- Интересно, - протянула моя "соперница", - нас только двое? Или еще
кто имеется в запасе?
- Не знаю, - пожала я плечами, - вполне вероятно, что тут очередь, а
может, лишь две претендентки.
Внезапно Кира Григорьевна схватила меня за руку:
- Милая Евлампия Андреевна, у меня ужасное положение. Вы где живете?
- Тут, в этом подъезде.
- А я на вокзале.
- В каком смысле?
- В прямом. Дочь вышла замуж, зять меня из дома выгнал, квартирка
маленькая, полуторка. Вот и заявил: "Ступайте отсюда, здесь троим места
нет!"
- Вы ушли? - возмутилась я. - И дочь не остановила?
- Она ему в рот смотрит, - грустно ответила бездомная, - каждое слово
ловит. Уступите Петра Леонидовича мне, а? Для меня это сказочный вариант:
дача, квартира...
- Забирайте старика себе, - охотно согласилась я, - он выглядит совсем
древним!
- Вот и здорово! - кивнула Кира Григорьевна. - Я ему скрашу последние
денечки, а потом останусь богатой вдовой. Приползут еще ко мне зять с
дочкой на коленях - всем охота летом на даче под яблонькой чаек пить!
- Пожалуйста, он ваш.
- Может, сразу уйдете? - засуетилась Кира Григорьевна.
Я кивнула:
- Конечно, удачи вам и счастливой семейной жизни.
- Убегайте скорей, - поторопила меня она, - пока они таблетки в ванной
ищут. Даст бог, и вы свою судьбу скоро найдете, а я за вас молиться стану.
Я вышла на лестницу и рассмеялась. Представляю, что сказали бы мои
домашние, увидев дедушку в качестве родственника. Внезапно веселое
настроение испарилось без следа. Мне-то что делать? Куда податься? В
квартиру, где живут Катюша, Сергей и Юля, возвращаться не хочу. Может, как
Кире Григорьевне, двинуть на вокзал?
Глава 29
Чувствуя себя усталой и никому не нужной, я посидела на подоконнике, а
потом, приняв решение, спустилась на первый этаж, открыла дверь, вышла во
двор...
Под ноги, отчаянно лая, кинулись две собачки, одетые в полосатые
желто-коричневые кофточки. Мулечка и Адюша, радостно повизгивая, пытались
обнять меня лапами. Я села на корточки и заплакала. Собаки заскулили и
принялись слизывать слезы с моих щек. Их нежные, теплые языки напоминали
бархат, и я поняла, что моя решимость уйти начинает испаряться.
- Эй, Лампудель, - вынырнул из темноты Костин, - ты где была? Там все
волнуются!
Дуй домой.
Я принялась вытирать сопли.
- Чего ревешь? - насторожился Володя.
- Отстань!
- Быстро рассказывай.
- Отвяжись, - прошипела я, - голова болит. Слушай, можно у тебя
сегодня переночевать?
Вовка внимательно посмотрел на меня и велел:
- А ну ступай ко мне наверх, сейчас только собак отведу.
Я приехала в его квартиру, скинула сапоги, повесила куртку и рухнула
на диван. Очень не люблю врать про то, что заболела, потому как мигом
начинаю себя плохо чувствовать. Вот и сейчас к виску стала подкатываться
мигрень.
Я вдавила лоб в пахнущую табаком подушку и натянула на себя плед.
Никто в целом свете меня не любит, ни одна душа, разве что Муля с Адой, но
и те мигом вычеркнут меня из памяти. Слезы потоком хлынули из глаз.
Из прихожей послышались голоса, потом топот ног, и в комнату ворвалась
толпа.
- Лампуша! Что случилось?!
- Она плачет!
- Ламповицкий, прекрати.
- Лампудель, на, это тебе...
Передо мной возникла коробка страшно дорогого шоколада "Линдт".
- Ну съешь конфетку, - заныл Сережка.
- Быстро колись, голуба, - велел Вовка, - чего наваляла?
Я скинула набор на пол.
- Вы меня не любите, совсем...
Слова полились потоком, временами я задыхалась от жалости к себе,
начинала рыдать, потом, слегка успокоившись, продолжала выплескивать
накопившееся горе. Наконец ведро с обидами опустело.
- Да уж, - протянул Сережка, - мы вообще-то не о тебе говорили.
- А о ком?
- У нас на работе одна дрянь появилась, - пояснила Юлечка, - на всех
грязь льет, такая сволочь! Вот, хотели ее выгнать.
- Ты, как всегда, не правильно поняла чужие слова, - покачал головой
Вовка, - поэтому ваше агентство "Шерлок" и умирает, слышите одно, а
понимаете совсем другое. Эх, бабы!
- Мы тебя любим! - заорали Лиза и Кирюшка.
Я снова зарыдала, на этот раз от радости.
Размахивая руками и причитая, домочадцы отволокли меня в спальню и
запихнули в кровать.
Сережа притащил горячий чай с лимоном и, поставив чашку около коробки
шоколадных конфет, заявил:
- Знаешь, Лампудель, любой бабе иногда хочется закатить истерику.
Юлечка принесла мне мандарин, Кирюшка, подмигивая, протянул журнал
"Детектив", Лизавета подоткнула одеяло и заявила:
- Сейчас по городу вирус бродит, скорей всего, ты его и подцепила.
Когда все ушли, я снова заплакала, уже от умиления. Вот как они меня,
оказывается, любят, а мне и невдомек. Наконец слезы иссякли.
Я выпила чаю, слопала почти все конфеты.
Кстати, ничего особенного. Я ожидала от шоколадок стоимостью почти в
тысячу рублей большего. Глаза уставились в журнал, полежу почитаю. Нет, как
хорошо дома!
Дверь тихонько приотворилась, заглянула Лиза.
- Лампуша, погладь мне кофточку.
Я отложила журнал. Девочка исчезла, ее место незамедлительно занял
Кирюшка.
- Лампудель, будь другом, пришей пуговицу к брюкам.
- А у меня на завтра нет чистой рубашки, - перебил его Сережа, - и
вообще, на ужин пельмени варили, отвратные, клейкие, с невкусной начинкой.
- Картошечки хочется жареной, с луком, заныла Юля. - Лампуша, ты одна
умеешь такую делать. Сейчас скончаюсь от голода.
- Дайте вы ей отдохнуть, - отпихнул всех от моей двери Костин, - сами
же решили:
Лампа сегодня лежит в кровати, ест шоколад и читает журнал.
- Ага, - прозвучал хор расстроенных голосов, - конечно, мы подождем до
завтра.
- В конце концов, - грустно сказала Юля, - наедаться на ночь очень
вредно.
Я рассмеялась, нашарила тапки и отправилась на кухню жарить картошку,
гладить кофту и пришивать пуговицы. Больше всего на свете боюсь стать
ненужной, а журнал можно и в метро почитать.
"Детектив" я на самом деле прихватила с собой в дорогу на следующий
день, когда отправилась к Рите. Она жила в противоположном конце города, и
я за полтора часа тряски в метро и маршрутном такси успела прочитать
издание от корки до корки.
Замечательный, легко запоминающийся телефон оказался рабочим.
Мы договорились о встрече у Риты дома, после шести вечера, но я, не
думая, что Зеленый тупик находится на краю света, сильно опоздала и
приехала позже семи.
Длинная узкая улочка начиналась от довольно широкого проспекта.
Маршрутное такси высадило группу людей и умчалось, народ резво бросился в
разные стороны и исчез в подъездах стоявших вокруг блочных башен.
