сына. Отцу малолетнего ребенка на суде скостят срок, он быстрее попадет под
амнистию. Было еще одно соображение.
Это сейчас любая баба может заявиться в колонию, держа в руках справку
из ЖЭКа, где указано, что она "вела совместное хозяйство с осужденным", и
ее моментально впишут в его учетную карточку в качестве гражданской жены.
Следовательно, она получит возможность иметь свидания, привозить передачи.
Но подобное положение вещей пришло к нам уже после обвала социализма,
а во времена первой посадки Евгения действовали другие правила. На зону
допускались только официальные родственники и посылки принимали лишь от
тех, кто мог с документами в руках подтвердить родство. Поэтому Розалия
Львовна и приветствовала женитьбу сына, но никаких торжеств, естественно,
не устраивали.
Более того, она не сказала о "свадьбе" Семену Кузьмичу. Хитрая Розалия
полагала, что после освобождения сыночек, наученный горьким опытом,
возьмется за ум, разведется с Леной, найдет себе более достойную невесту и
заживет припеваючи.
- И ты еще удивляешься, что у интеллигентного Семена Кузьмича родился
бандит! - обозлилась я. - Мать-то у него кто! Настоящая жаба!
Вовка развел руками:
- Из песни слова не выкинешь, это рассказала Лена, к которой после
освобождения Жени обратилась свекровь с разговором типа:
"Дай развод, ты ему не пара".
- И Лена согласилась?
- Да, они развелись, а Жанночка осталась, естественно, дочерью Евгения
на бумаге, фактически он о ней никогда не заботился.
Дальнейшее известно. Еще одна посадка, проклятия родителей,
бесконечные бабы, долги, неумение и нежелание работать, снова зона,
знакомство с Ритой, рождение Люсеньки, не признанной Женей официально,
кончина Розалии Львовны, женитьба Семена Кузьмича на Ирочке...
- Он убил их из-за денег, - прошептала я, - родного отца и молоденькую
девушку.
- Нет, - покачал головой Володя, - Евгений уголовник, неприятный,
морально нечистоплотный человек, но крови на нем нет.
Убийца сама пришла в милицию и призналась во всем. Хотя поимка ее была
делом дней. Она просчиталась, представив убийство как суицид.
Во-первых, эксперт абсолютно точно установил, что выстрел произведен
не в упор. Во-вторых, письмо... Человек, писавший его, думал, что, изменив
свой почерк, он введет следствие в заблуждение, еще он полагал, что никому
не известен почерк Евгения. Он писал письма Рите, мы их изъяли.
Стало понятно, что записка написана не его рукой, эксперт установил,
что почерк женский.
Графология не менее точная наука, чем судебная медицина, поверь мне.
Не успели мы понять, кто эта женщина, как она сама явилась в дежурную
часть. Это...
- Это? - эхом отозвалась я.
- Елена Сергеевна Калашникова. Помнишь, эксперт спрашивал про
перчатку? Неопровержимая улика, потерянная убийцей в момент бегства из
квартиры, где лежал труп.
- Но почему она убила Баратянского?
- Господи, Лампа, это же ясно! Хотела, чтобы ее дочка получила
наследство и зажила хорошо. Лена патологически любит Жанну, а когда поняла,
что та беременна и может повторить ее судьбу, просто потеряла голову и
решила восстановить "справедливость". Она готовилась почти полгода, купила
у барыги винтовку, научилась стрелять, потом утащила у Зои Андреевны, своей
знакомой, живущей в доме напротив Баратянских, ключ от чердака, сделала
дубликат... Дальше понятно?
- Так вот почему Лена сначала хотела увести меня в сторону и начала
рассказывать об истории с Радой Мастеровой и серьгами, - воскликнула я, -
вот почему она потом стала твердить, будто уверена в виновности Евгения,
что он убийца отца и Ирины!
- Ага, - кивнул Вовка, - пока ты его искала, Лена, со своей стороны,
тоже разыскивала бывшего мужа и просто нашла раньше.
- Кто же тогда был человек с телескопом! - воскликнула я.
- Ты о чем? - изумился Вовка.
- Ну помнишь, я рассказывала тебе о том, как Макарычев, работник
мебельной фабрики, любитель звездного неба, столкнулся в лифте с парнем, у
которого в чемодане лежал чехол с надписью "Карл Цейс". Я подумала, что это
убийца, который ехал наверх с винтовкой...
Вовка рассмеялся:
- Знаешь, Лампудель, ты поразительный человек. На бьющие в глаза улики
не обращаешь внимания, прицепишься к ерунде и сделаешь далеко идущие
абсолютно неверные выводы.
Да, мужик с футляром "Карл Цейс" отправился на седьмой этаж. Более
того, он потом поднялся еще выше, потому как имел ключ от чердака, который
ему официально выдали в домоуправлении. Мы проверили дядьку. Мэрия решила
проложить вблизи дома Баратянского шоссе, и там работали геодезисты. Один
из них делал съемку с чердака дома, в футляре лежал специальный прибор.
- А зачем он сказал, что там удочка? - ошарашенно поинтересовалась я.
Вовка хмыкнул:
- Пошутил.
Я осталась с разинутым ртом.
Прошел почти год, я обязательно сообщу вам чуть ниже, куда делись
крокодилы и как мы живем, но сейчас просто должна рассказать о случайной
встрече, которая перевернула все в моей душе. Но сначала о судьбе Лены. Она
покончила с собой через несколько дней после ареста, оставив записку,
отчего-то написанную печатными буквами: "Совесть замучила, не могу больше,
надеюсь, Баратянские меня на том свете простят". В связи с кончиной главной
подозреваемой дело было закрыто и сдано в архив.
Итак, спустя примерно год после описываемых событий я отправилась в
магазин "Детский мир", к слову сказать, он находится не очень далеко от
нашего дома. Ближайшая подруга Юлечки родила мальчика, и мы решили подарить
молодой маме прогулочный конверт, подбитый натуральным мехом. Великолепная
вещь при нашем неустойчивом климате.
Подъехав к магазину, я хотела было втиснуться на свободное место, но
меня опередила красная "Ауди", ловко, прямо перед моим носом, вписавшаяся
туда, куда собиралась въехать я. Честно говоря, я страшно разозлилась. Ведь
водитель видел, что пытаюсь припарковаться, и нагло помешал мне.
Из "Ауди" вылезла хорошенькая девушка, одетая в норковую шубейку. Она
распахнула заднюю дверь машины и вытащила малыша, наряженного в комбинезон.
Я вздохнула и стала искать другое место для парковки. Девица отчего-то
показалась мне знакомой. Когда Я наконец-то вошла в "Кенгуру", наглая
владелица "Ауди" громко распоряжалась на весь магазин:
- Это давайте, еще вон те ботиночки, потом курточку, ну что вы несете
дрянь всякую!
Разве не понятно, что у моей Машеньки все должно быть только самое
лучшее!
Машенька спокойно сидела на прилавке, продавщицы сдергивали с вешалок
вещи, мамаша без устали подгоняла их:
- Нет-нет, никакой синтетики. Все только самое дорогое, натуральное!
Я подошла и молча встала у прилавка. Девочка глянула на меня глазами
цвета ореховой скорлупы. Я улыбнулась ей. Внезапно глазки ребенка стали
быстро темнеть и превратились в карие.
- Это что, - спросила мамаша, - дартс?
Ну-ка!
В ту же секунду она схватила стрелочки и стала ловко кидать их в цель.
- Вот это да! - восхитилась продавщица. - Все ровнехонько в середину,
я такого еще не видела!
- Я стреляю, как Робин Гуд, - усмехнулась покупательница, - в глаз
белке попаду, во мне пропал олимпийский чемпион по стрельбе.
- И где же научились? - проявила любопытство продавщица.
- Кавалер у меня был, - продолжала усмехаться женщина, - биатлонист,
вот он и показал, что к чему. Удивлялся потом и восхищался: мне бы такой
глазомер, я бы все медали огреб, но не судьба ему.
Ее голос показался мне знакомым. И тут малышка заплакала. Мать быстро
повернулась, и я ахнула. На хорошеньком личике покупательницы ярко блестели
очи цвета ореха, потом они начали темнеть, темнеть, темнеть. Мать и малышка
имели совершенно одинаковые глаза, быстро, в зависимости от их настроения,
менявшие окрас радужной оболочки. И я знала, от кого они их получили: мать
от отца, девочка от деда... Передо мной стояла Жанна.
- Это вы! - невольно воскликнула я, оглядывая норковую шубу
библиотекарши, роскошную кожаную сумку и брелок с ключами от "Ауди".
Жанна глянула на меня потемневшими глазами.
- Я.
- ..Э... - замялась я, - какая у вас очаровательная девочка,
поздравляю.
- Спасибо, - кивнула дочь Лены.
- Похоже, у вас все хорошо?
- Просто отлично, - подтвердила она.
Меня слегка покоробили ее бойкие ответы.
А как же мама, как же Лена, погибшая в тюрьме?
- Вы, наверное, вышли замуж, - улыбнулась я.
- Нет!
- Но откуда тогда все это? - вырвалось у меня.
Губы Жанны сжались в нитку, но она весьма любезно ответила:
- Да просто мне повезло. После смерти мамы я стала разбирать бумаги и
наткнулась на свое свидетельство о рождении: оказывается, Евгений
официально признал меня дочерью!
Вот я и подала на наследство, других претендентов не оказалось, все
мне и досталось. Моя Машенька, мое золотце, ни в чем не будет нуждаться.
Внезапно мне стало жарко, я сначала посмотрела на дартс, потом в уме
всплыла только что сказанная Жанной фраза: "Я стреляю, как Робин Гуд".
- Разве вы не знали о своей метрике, - прошептала я, - ведь у вас в
паспорте стоит: Евгения Евгеньевна Баратянская.
- А, - отмахнулась Жанна, - мать говорила, что просто заплатила в
загсе и меня так записали. А после ее смерти нашелся официальный документ.
Что, следовало отдать деньги нашему государству? Ну уж нет, у меня доченька
растет, Машуля, все ей, только ей!
Жанна с нежностью обняла девочку и прижала к себе, на секунду их
совершенно одинаковые глаза, ставшие снова цвета ореховой скорлупы, слились
у меня в одно пятно.
Мне стало душно. Свитер мгновенно прилип к вспотевшей спине, в
магазине словно пропал воздух. Я глянула на дартс. Центр круглой мишени был
густо утыкан стрелками.
- Это вы убили их, - прошептала я, - Семена Кузьмича и Ирочку, через
окно... Вы великолепно стреляете, и это не Лена, а вы купили винтовку с
оптическим прицелом, а скорее взяли ее на время у своего друга-биатлониста.
Вам повезло, что в комнате в момент убийства профессора случайно
оказался Веня, закрывший окно, и следствие вначале пошло по ложному пути.
Вы задумали преступление, когда поняли, что у вас родится дочь. Вы решили
обеспечить ее, великолепно зная, что Евгений официально признал вас своей
дочерью, понимали, кому достанется наследство. Это вы убили Баратянского,
своего отца.
Продавщиц как ветром сдуло, они все исчезли в подсобке.
- Вот почему вы дали мне адрес Евгения, услыхав мой рассказ, - словно
зомби бубнила я, - хотели, чтобы я нашла "самоубийцу". Вот по какой причине
велели приехать лишь на следующий день к вечеру, вам требовалось время,
чтобы пристрелить отца. Господи, у вас его глаза, следовательно, и его
подлая душонка!
Бедная Лена! Она-то сразу поняла, кто автор затеи, и изо всех сил
пыталась выгородить вас, говорила, что Евгений никогда не признавал дочь...
Это Люсеньку он и впрямь не признал дочерью, а вам-то дал свою фамилию. Вот
почему Лена покончила с собой буквально сразу после ареста, призналась и
повесилась. Она боялась, вдруг во время следствия выяснится что-нибудь не
то.
- Осел, - выплюнула Жанна, - из-за чего он меня признал, знаете?
- Да, хотел получить послабление на суде.
- Скунс, сучий скунс, - прошипела она, прижимая к себе девочку.
- Лена взяла на себя ваше преступление, - сказала я, - спасла вас,
сделала богатой. Вот почему ее предсмертное письмо было написано печатными
