грязи и скорбей встречного. Их тяжкий яд и смрад остаются в его теле, облегчив
встречного.
Кроме этой тяготы, путь любви имеет и еще тяжелую сторону. Очи духа ученика
давно прочли до дна все раны человека. Давно поняли среди его мигающих и
коптящих огней все его возможности, всю правду и всю ложь, все величие и всю
мелочность его существа, а многоречивый жалобщик все еще на все лады
разливается, стараясь выказать себя, как можно чище и возвышеннее, описать
красочнее свои страдания.
И здесь спасает ученика Его полная невозможность ощутить что-либо как
раздражающее или возмущающее начало.
Ученик любви уже не может двигаться и жить по законам одной земли и ее
человеческой, узко понимаемой земной справедливости. Он - как живая единица
Движущейся Жизни - живет по мировому закону: Целесообразности.
В иные моменты, когда эманации людей делают чашу ежедневного труда ученика
чрезмерно тяжкой и дух его страдает под ними не менее плоти, к ученику всегда
спешит на помощь один из ближайших к нему Учителей, хотя бы он и не был его
личным Учителем или поручителем.
Эти мгновения особо отяжеленной чаши - всегда новая ступень пути ученика к Свету
и совершенству. Каков бы ни был путь ученика, где и как бы он ни двигался в
своем служении ближним, эти мгновения горестного прохождения ступеней
совершенства неизменно сопутствуют всем ученикам.
Ты недоумеваешь. Ты уже понял важнейшее духовное правило: "Знать - это значит
уметь". И рассуждаешь по земной логике, логически правильно. Раз ученик "знает",
ему легко и действовать. Это будет правильным в том случае, когда все страсти
ученика перешли в силу радости. Тогда и ступени, кажущиеся самыми тяжкими,
становятся все легче и наконец не замечаются и не ощущаются учеником иначе как
особенно яркие приливы радости.
Но к этому состоянию духовной мощи, как я тебе уже сказал, приходят те ученики,
в ком ожили и движутся все аспекты их Единого. Тогда духовное "знать" значит
"уметь".
Путь любви несет каждому встречному примиренность - это его особая черта. И
именно этой особенностью наиболее ценен путь любви среди всех путей ученичества.
Не ту любовь цени среди своих встречных, где люди будут петь восторженные гимны
своему Богу, Учителю, друзьям или плакать и пылать преданностью к тебе. Такие
любящие мало ищут на самом деле отдать, а ревниво следят, не мало ли им воздадут
наград за их верность.
Цени и сей любовь ту, где встречный не нарушил мира чужого дома, не раздражил и
не досадил чужому сердцу. Ты перешел сейчас из жизни стучащего и ищущего в ряды
тех, кому открылось и кто нашел единственную тропу Жизни среди миллиона иллюзий.
Но не считай, что в психике ученика что-то меняется именно в тот момент, когда
он видит и находит Учителя. Я говорил тебе нашу пословицу: "Готов ученик - готов
ему и Учитель".
Давно уже я давал тебе знать о моем присутствии. Давно я прислал к тебе
старика-странника, который обучил тебя языку пали. Но тебе и в голову не
приходило прислушаться к его рассказам внимательнее и глубже.
Учился ты охотно, так как тебе хотелось прочесть старинные книги, случайно
купленные в нищей горной хижине, предназначенные к уничтожению. Но скептицизм
мешал тебе вникнуть в слова старца, в его рассказы об Индии. И ты, недооценив,
не отдал должного внимания встрече...
Рассказывая тебе теперь о трудностях пути, я обращаю твое особое внимание на
черту скептицизма в человеке. Тот, кто не может верить, чувствовать, быть
преданным своему Делу до конца, тот не может быть вовсе учеником. Сколько бы с
ранней юности человек-скептик ни искал Бога и путей Его, Учителя и встречи с
ним, раз он не умеет быть верным до конца, все его поиски напрасны. Одной рукой
он будет искать книги, переписывать слова Мудрости, а другой - в своей
деятельности простого дня - разрушать все доски моста, что ведет к этой
Мудрости, к Учителю, к живому небу.
Мост, по которому идут к Учителю, каждый строит себе сам. Из собственного сердца
он вырастает и тянется так далеко, как велика верность человека. Мост сердца
каждого ученика обязательно коснется другим концом сердца Учителя. И связывает
оба конца верность ученика.
Представь себе теперь образно, может ли человек-скептик выстроить такой мост из
своего сердца, если дух его постоянно разъедается сомнением?
Я прислал тебе старика. Почему же ты ему не мог поверить до конца? Ты был полон
иллюзий о необычайной пышности Учителя. Ты не мог понять первоначальной истины:
"Никто тебе не друг, никто тебе не брат, но каждый человек тебе великий
Учитель".
Предрассудок, когда ты желал видеть Учителя в славе и почестях, в чудесах магии
и внешнем великолепии, мешал тебе увидеть в нищем старике моего гона. Ты пойми
навсегда, что наш гонец не кричит на базаре. А нужно нам - и муравей гонцом
будет.
Сейчас, в эту минуту, от твоего скептицизма не осталось и следа. В твоем сердце
устойчиво горит энергия верности. Но разве это случилось именно в эту минуту?
Разве месяц назад, спасая девушку от пьяной ватаги бандитов, бросившись один на
пятерых на плохом скакуне, ты не прошептал: "Учитель, ко мне"? И я услышал твой
зов, я послал тебе мою помощь, ветер ногам твоего коня, мощь твоей разящей руке,
робость и ужас в сердца разбойников...
Перед каждым из учеников луча Любви стоит не только дракон сомнений, но еще и
дракон доброты.
Обычно, по обывательским понятиям, "добрый", то есть ложно добрый, не может
пройти ворот испытаний, ведущих вообще к пути ученичества. Истинно же, по общим
понятиям, "добрый" не победит ворот, ведущих к лучу Любви. Он победит дракона
скептицизма и сомнений, но перед драконом доброты остановится.
Чтобы нести по серому дню чашу любви, надо носить в сердце и переливать в
действия дня не простую обывательскую доброту и даже не простую настоящую
доброту, необходимую в каждом луче, но доброту ту, высшую, доброту-Мудрость.
Чем же разнятся эти две доброты? Что присуще каждой из них? Обе они - действие
милосердия. Но там, где простая доброта будет искать возможности утешить и
успокоить, доброта высшая прочтет весь путь человека: его вчера, его сейчас, его
завтра - и будет искать наиболее активного приспособления пробудить в человеке
его энергию не только земного восприятия фактов, но и связи их с двумя планами,
со всею Жизнью, с Вечностью.
Высшая доброта пути Любви - это конгломерат такта, радости, самоутверждения и
энергии, пробуждающих силы человека. Как кипяток кипит, дух доброго в чаше его
Любви. И чем освобожденное его дух, чем большее число аспектов Единого движения
в его организме, тем ярче - всеми цветами радуги - переливается дух его творящих
сил в чаше, производя впечатление кипящей, огненной жидкости.
Доброту луча Любви можно было бы назвать добротой предвидения. Ибо ученик, ее
несущий, в одно мгновение видит весь путь, по которому можно направить дух
встречного к миру и самообладанию; читает возможности его силы и мудрости и...
редко гладит по головке, а чаще берет бич и гонит из сердца встречного робость,
предрассудки самолюбия, рассекает узость его духовных горизонтов.
Проникая в святая святых человека, ученик любви разрывает нитку мелочных жалоб
одним твердым указанием человеку на рубцы от ран, которые он нанес себе
собственными предрассудками. Они легли, как горы мусора, вокруг него. Если
человек может прозреть и понять, как сидит в кольце предрассудков, что сам
создал, он оценивает, принимает и благословляет свои обстоятельства. И связь его
с учеником пути Любви устанавливается на века. Он идет примиренный и проходит -
рано или поздно - в тот духовный план, где живут в двух мирах. Если же
мелочность его подавила раскрывшееся на миг Свету сердце и его порыв святой
радости затухают, и встреча потухла, как фитиль от коптящего масла. И до новой
драгоценной, действенной встречи могут пройти века.
На человеке такая встреча рубца не оставит. А на ученике? Была ли встреча
действенной, была ли она пустоцветом, в обоих случаях на ученике остаются следы.
От встречи действенной - когда устанавливается связь и человек движется к
освобождению, - в ауре ученика остается лишняя звезда как действенный знак
слияния Любви.
Если же ученик принес безрезультатно свою чашу Любви к устам, ногам и сердцу
человека и встреча осталась мертвой, на всю его дальнейшую жизнь легла связь
этой неудачи. И на странице его книги Жизни появится вековая запись о
невыполненном долге. И до тех пор, пока в новой встрече, а иногда и в целом ряде
встреч ученик не достигнет творческого результата и не сумеет повернуть дух
встречного к Свету и миру, листы его книги Жизни все будут оставаться склеенными
его невыполненным обязательством.
Вдумайся во все то, что я тебе сказал, и никогда не набирай долгов и
обязанностей, которых на тебя никто не возлагал.
Тебе не совсем ясно, почему так строг и неумолим в ученичестве закон
добровольного послушания. Если бы этот закон не был беспрекословен и не оберегал
бы учеников, они закабалили бы себя на века в совершенно бессмысленные
обязательства, которых, по неведению, набрали бы сверх всякой меры.
Главное, без чего нельзя нести чашу Любви, - это мужество в сострадании.
Человеку кажется, что сострадание - это пуховая подушка под больную голову, а
ученику видно, что это лезвие ножа. Боль временная спасает от верной и вековой
гибели. Не слово нежности и слеза, но бесстрашие и слово, помогающее
мужественному раскрытию духовной ошибки, указание на задачу веков, а не на
крошечный кусочек земного воплощения. Задача "встречи" ученика - это умение
найти в себе и встречном такие приспособления, которые помогли бы обоим зажечь в
себе огонь мира и мудрости и слить их в один общий костер гармонии, куда нить
Учителя льется неудержимо.
Ученик, всегда ставящий на творческом мосту сердца образ своего Учителя, должен
победить в себе все личное восприятие вошедшего к нему человека. Только крепко
держа руку Учителя, видя через Его глаза то Вечное, что облечено в форму данного
мгновения и вошло к тебе как человек, ты - мой ученик - сможешь быть действенно
полезным своему собеседнику.
Представь себе, что к тебе вошел старик, которого ты давно знаешь, с которым
когда-то ты был близок и дружил. Но когда между ним и тобою легли годы твоего
усиленного духовного роста, они прорыли между вами огромное пространство. Ты
двинулся в совершенно иное колебание волн; их частота и длина открыли тебе новые
звуки, новые краски и формы. Но эти достижения пришли через твой - индивидуально
неповторимый и недоступный для другого - духовный путь. Ты не можешь ни передать
его, ни объяснить твоему старому другу, который, быть может, тоже двигался по
своему пути освобождения, но не мог вступить в фазу твоего раскрепощения и
развития.
Унылая картина недовольства тобой твоего старого друга - почти всегдашний финал
земных дружб, основанных на обоюдном непонимании до конца того, что такое
дружба, во имя чего она заключается, в чем ее ценность для всех людей.
Дружба, заключенная только потому, что один одинок и не имеет сил нести свой
день радостно и легко без физической подпорки своим духовным силам. А другой не
может удержать в сердце своих восторгов от духовных движений и должен переливать
в чьи-то уши и сердца поток "своего" света. Эта дружба всегда приходит к
определенному финалу, ибо уже в самом зачатке носит в себе крах.
Не Свет в путь другого нес каждый из сдружившихся таким образом. Каждый из них
видел не Единого огонь, не жаждая вливать как можно больше спокойствия в день
другого, чтобы в нем росла сила Света, не мигала и. горела ровным огнем. Каждый
из сдружившихся искал подкрепления лично себе, а Единый болтался как брелок
среди тысячи таких и иных бирюлек, служивших манками этой дружбе.
Бывает и еще род дружбы, где преданность доходит до фанатизма. Один спешит
выполнить желание другого, но всегда ждет, чтобы другой наградил его за эту
преданность. Здесь так же очи слепы, и так же ни один из друзей не может встать
в совершенно бесстрастное и беспристрастное отношение к делам и действиям
