поступки составляют путь освобождения, а только простой трудовой день. Когда
будешь передавать мое письмо старцу Старанде, - внимательно присматривайся к
нему. И не только к нему одному, но и ко всем тем старикам, которые живут с ним
в одном доме. Весь этот уединенный большой дом наполнен людьми, всю жизнь
усердно искавшими Бога и путей Его. Но ни у одного из них не было и нет до сих
пор ни чувства такта, ни понимания истинной красоты. Всю жизнь их духовные
искания были в противоречии с их действиями. Они все без исключения добры,
готовы были отдать последнее, что имели, и все же ничего, кроме раздражения, не
умели посеять вокруг себя. Даже пройдя через многие страдания и добившись
приезда в Общину, они и здесь не могут быть гармоничны, и здесь их ауры вечно
дрожат вспыхивающими огнями и нарушают мир в любой атмосфере, куда бы ни попали.
Для некоторых из них, в частности для Старанды, уже безнадежно достичь в этом
воплощении такта и развитого чувства красоты. В нем закоренело и по старости
одеревенело его самоутверждение. В него как ржавчина въелось представление, что
прав только он один, а остальные судят поверхностно о великих истинах. Он
считает, что если он понял слова Учителя именно так, по-своему, то истина тут-то
и есть. И когда ты видишь и знаешь, что он понял все навыворот, - то все равно
остаешься бессильным ему объяснить, потому что нудная одеревенелость его самости
заставляет его молча тебя слушать и про себя думать: "Ладно, говори, я сам знаю,
что мне нужно и как мне лучше". Знакомясь с этими людьми, будь бдителен.
Распознай яснее, что такое утверждение жизни в себе и вокруг, утверждение ее
аспектов в себе и вокруг, и что такое перекрасившийся в организме эгоизм,
принявший глупую и упрямую форму самоутверждения. Такой человек, не споря с
тобой, якобы избегая внести раздражение, якобы оберегая твой дом или встречу,
того не видит, что уже раньше встречи с тобой тебя осудил, уже вперед знает, что
ты поступишь не так, как надо по его высшему пониманию. Он и до встречи с тобой,
молясь о тебе, просил своего Бога "просветить" тебя. Но постараться развернуть
из своего сердца луч радостной любви, собрать свои мысли в пучок Света и бросить
их тебе под ноги, как ковер любви, он не подумал. Если с тобой случилось
несчастье или большая неприятность, он скажет со вздохом: "Видно, ты так
заслужил", но не прильнет всею большой любовью к твоим ногам, чтобы принести
тебе в дар хотя бы свое утешающее слово, что ему подсказал такт, если не имеет
драгоценного масла сострадания, чтобы омыть твое горе или неудачу и помочь тебе
их перенести. Если он вызвал тебя на раздражение, если он докучает тебе своими
бестактными просьбами, часто выпрашивая у тебя нужные тебе вещи, и сам несет их
другим, благотворя им за твой счет, то все же вся его благодарность тебе
выразится в том, что он скажет тебе: "Нас как будто Учитель учит другому, а ты
вот раздражаешься". Сам же опять-таки не поймет, что сердце его похоже на сухую
губку и он не может внести мира, потому что никого не любит сам, да вряд ли
когда и любил, хотя, несомненно, думал, что любит. Часто эти люди бывали много и
горячо любимы. Но их внутренняя сухость под внешней ласковостью отдаляла от них
всех. Все их друзья уходили в смерть или отходили в глубоком разочаровании. Люди
эти оставались в полном одиночестве и все же не могли понять своей огромной
виновности перед Жизнью. Но каждый из них имеет и свои большие заслуги, а потому
эти люди наши. Сама Жизнь находит способы дать им возможность долголетия, чтобы
они имели время сбросить с себя предрассудок внешнего смирения, под которым
живет большая гордость. Жизнь ждет, давая время их старой иссохшей губке сердца
наполниться вновь любовью, очищенной и радостной. И иногда она успевает в этом.
И старец добивается полного переворота в себе, достигает истинного смирения,
которое помогает ему легко нести день лишений. Самое печальное в этих людях - их
непримиримость. Всю жизнь они жаждут подвига. В их мозгу часто шевелится мысль:
"Пострадать". Но когда им приходится переносить лишения холода и голода, они
переносят их в высшей степени тяжело. Здесь выявляется, как мало нажил в духе
своем настоящего героизма человек, всю жизнь стремившийся к подвигу и
отказывавший себе в мясе и рыбе. А когда настала пора без мысли о "подвиге"
вегетарианства просто перенести то, что переносит огромная часть людей-бедняков
всю жизнь, у них не хватает силы даже улыбнуться такому пустяку, как внешние
лишения. Присмотрись, Левушка, и вынеси урок не для пользы психологического
анализа будущего писателя, а для широчайшего раскрытия любви и сострадания, для
радости знания: как труден каждому его путь освобождения и как нельзя судить
человека, но можно лишь учиться у него, раскрывая самому себе свои немалые
пороки и слабости. Раньше, чем передать каждому из моих адресатов письмо,
приготовь всего себя к этому священному поручению. Вспомни, как мы вместе с
тобой стояли у горящей чаши любви, и, раньше, чем подать письмо, омой руки и
сердце в ее огне. Иди, дружок. До твоего отъезда мы больше с тобой не увидимся.
Но мысленно я буду с тобой всюду.
Франциск поцеловал меня и добавил, чтобы я шел домой один, а И. придет, когда
кончит дела, чтобы я о нем не беспокоился.
Я вышел с территории больницы, нагруженный драгоценными письмами. В первый раз я
получил поручение от человека, так высоко превосходившего меня своим духом. Я
мысленно приник к Флорентийцу, прося его помочь мне выполнить эту задачу в
наибольшем самообладании, такте и любви. Я нес мой сверток как святыню, и мне не
хотелось никого видеть, ни с кем говорить. Я выбрал самые уединенные тропки и
пришел в свою комнату, никем не замеченный.
Спрятав пакет Франциска, я сел читать записную книжку брата. Мой растревоженный
дух не мог сразу перейти к делам земли. Я должен был прийти к полному равновесию
и самообладанию, и записная книжка брата Николая была как раз ключом к ним.
Глава 9. Третья запись брата Николая
В нашей последней беседе мы с тобой говорили о путях ученичества, о том, что нет
путей легких, что совершенствование дается человеку всегда и во всех областях
творчества большим трудом. И чем выше поднимается человек в своем творчестве,
чем шире становится его горизонт, чем дальше он видит путь и возможность
достижения, тем яснее сознает и беспредельность совершенства, и малую степень
достигнутого им самим.
Это присуще всем истинно даровитым. Всем творящим, а не "мастерящим", всем
вдохновенным, а не вертящимся в вихре ложной экзожерации и старающимся выдать
свою кустарщину духа, плоти и расчета, пылающую пафосом, за истинное творчество
огня вдохновения.
Но, среди всех трудных путей ученичества, есть три пути, в которых трудности так
велики, что идти ими могут только те избранники, что стоят сами уже на грани
совершенства.
Первый из этих путей - путь любви.
Второй, - путь скорби и
Третий, - путь ясновидения,
Я вижу на твоем лице великое изумление. Тебе кажется, что именно эти пути,
свидетельствующие о высокой ступени духовного совершенства, должны быть легче
других. Сейчас ты поймешь, в чем особая трудность каждого из этих путей и что
должен победить в себе каждый человек, чтобы идти ими.
Путь любви - в том смысле, как его представляют себе люди, - не существует.
Человек, воображающий, что он понял, что такое любовь, понял только одно:
Милосердие бесконечно, пощада не знает предела и отказа, а потому за все, им
содеянное, он получит индульгенцию не только от папы Римского, но и полное
всепрощение от живых небес.
Обыватель не прекращает своих надежд на то, что его "отмолят" те святые, к
которым он привык прибегать в своих молитвах. Но что такое молитва, как
приготовить себя к ней, об этом он не только не думал, но даже и не предполагал
этой необходимости.
Он отлично знает, как надо приготовить себя к еде, ко сну, к серьезному
разговору, но к молитве отношение одно: поспешный крест, еще более поспешное
бормотание или громкое рыдание и долгое бормотание и... выполнен необходимый для
"святого" ритуал.
У обывателя представление о людях, идущих путем любви, сводится к
требовательности к ним. Без всякого стеснения люди идут к ученикам, высыпают им
весь короб своего мусора, вроде слез от обиженного самолюбия, ссор, недостатка
средств и так далее, и бывают очень обижены, если встречают не распростертые
объятия и поглаживание по голове, а спокойное отношение к их периоду сумятицы.
Они ведь пришли туда, где их должны выслушать и утешить!
Находясь на ступени само- а не человеколюбия, они и представить себе не могут,
что прочел в них ученик, уже давно перешедший из ступени самолюбия в истинное
человеколюбие. Не видя сами, не сознавая в себе и потеряв чувствительность к той
мути мертвящего потока эгоизма, который живет в них и вокруг них и который они
втащили в жилище ученика, люди глубоко уверены в своей правоте и уходят
раздраженными, уколотыми в своей гордости за ту якобы холодность, которую они
встретили в ответ на свою "откровенность" в жалобах и стонах.
Каждый из учеников, идущих путем любви, натыкается десятки раз в своем трудовом
дне именно на эти встречи. Как драгоценные перлы среди навозной кучи, находит он
случаи истинного горя, где всею своею любовью спешит освободить и раскрыть
человеку его собственные глаза на сокровища его живой Любви, им в себе носимой.
Ученик пути любви - это чистый, стоящий у грани совершенства, который победил в
себе все страсти. Это тот, в ком уже нет его личных качеств и достоинств, но в
ком ожили и движутся все аспекты его Единого. Такой ученик, поскольку в нем
движутся все аспекты Единого, уже не только единица всей вселенной. Он - единица
Вечного Движения, очищенная от самолюбия и несущая на землю радость одного
человеколюбия.
Как ты представляешь себе, друг, какой устойчивости должна быть гармония такого
существа? Что за силу должен нести в себе такой ученик, чтобы выносить
ежесекундные удары встречных аур и не разбиваться от дисгармонии встреч?
Силы воли такой нет. Есть только одна сила: неразрывное слияние со всей Единой
Жизнью. И так как у ученика на пути любви уже побеждено все от самолюбия и горит
немигающим огнем все от человеколюбия, то никакие удары и наскоки эгоистических
аур не могут разбить его гармонии. Дух его - огонь. И не только потушить,
заставить померкнуть, но даже колыхнуть его пламя не могут все усилия злых, вся
муть и жалобы ищущих земных благ и благополучия, но утверждающих, что ищут Света
и путей его.
Таков дух ученика Любви. Но плоть его - живущая по законам земли скорлупа -
нередко бывает раздроблена, страдает тяжкими болезнями, вбирая в себя злобные и
раздраженные огни встречных.
Среди всех ученических путей есть много случаев заболеваний плоти. Среди пути
любви они чаще. Только немногие люди, особенно подготовленные владыками карм для
задач служения человечеству в течение веков, могут держать в повиновении плоть и
проходят свой урок векового труда в полном здоровьи. Но они и иначе воспитываемы
и оберегаемы высшими способами знаний, которых тебе в эту минуту твоего развития
не понять.
Итак, сейчас тебе ясно, что путь любви - это не сентиментальное
коленопреклонение перед теми или иными грехами или бедами людей. Не утешение
леденцами плачущих младенцев. Но великая миссия помощи раскрывания в каждом из
встречных его страстных пелен, окутывающих грязными и мрачными пластами живые
частицы Единого, в человеке живущего.
Путь любви был бы невыносимой пыткой и приводил бы к мгновенной смерти каждого
ученика, если бы в самом ученике могла еще жить хоть капля эгоистического "Я".
Но уста любящего раскрываются улыбкой милосердия всюду, где он мог вобрать в
себя мутную волну плачущего встречного и проколоть его плотные покровы до самого
сердца, чтобы ввести туда каплю своего Света. И никогда безнаказанно для плоти
ученика не проходит переливание его духа в другое сердце. В каждую из таких
встреч он вбирает в себя - в свои нервы, в свою кровь, в свое сердце - поток
