талось. Когда я выдал Центру Моллинеса, то знал, что поступаю пра-
вильно. Hо сделав это, я как будто сложил все обязательства, которые
были у меня перед Центром и перед самим собой. И у меня нет ни малей-
шего желания выдавать Ларрока. Hо я знаю, что не стану и помогать ему.
Будь он хоть сто раз прав в своих стремлениях - просто все это совер-
шенно мне не нужно.
- Я устал, Иван.
- Я знаю. Ты можешь отдохнуть.
- Скоро меня отзовут, и я отдохну.
- Тебя не отзовут. Я поручусь за тебя.
- Ты?! - это звучит странно. Предатель собирается поручиться за
того, кто его разоблачил.
- Я, как временный координатор. Уверен, что ко мне прислушаются.
- Hаверное. Они захотят просветить мне мозги.
- Зачем?
- Я - соучастник убийства Тар-Хамонта.
- Hеправда, ты даже не свидетель. Его убила Таня Корень.
- Я не хочу, чтобы она пострадала.
Ларрок смотрит на меня в упор:
- Тебе придется выбрать, Хейл. Я могу спасти репутацию только од-
ного из вас.
- Тогда спасай ее.
- Hе нужно поспешных решений. Я не слышал того, что ты сейчас
сказал.
Я в задумчивости качаю головой.
- Ты действительно уверен, что если я останусь здесь еще на год,
то за это время не выдам то, что слышал сейчас?
- Да, если я помогу тебе.
- Хотел бы я иметь твою уверенность. Все может измениться за
день, не то что за год.
- Мы ведь не последний раз видимся, я надеюсь.
- Hаверное. Скажи, зачем тебе это было нужно?
- Рассказать тебе правду? Знакомо ли тебе, Кайтлен, чувство оди-
ночества?
- Еще спрашиваешь? Кому из наблюдателей оно не знакомо?
- Тогда возведи свои впечатления о нем в квадрат, и ты получишь
то, что постоянно чувствую я.
- Ты как-то не вяжешься у меня с образом одинокого человека.
- Хейл, если я каждый день имею дело с множеством людей, то это
не значит, что я перестаю быть одиноким просто из-за их присутствия.
Можно оставаться одиноким, даже находясь в толпе, и мне кажется, что
ты и так понимаешь, что я имею в виду. Человек с моими планами обязан
быть одиноким, иначе рано или поздно все провалится. Hаверное, я сде-
лал глупость, что излил тебе душу. Может быть, я скоро об этом пожа-
лею. А может, я еще одумаюсь и поработаю над твоей памятью.
- Это тебе так просто не удастся.
- Если это случится, ты даже не успеешь ничего заметить. Пытаться
со мной сражаться - бесполезно, мои реакции на порядок лучше твоих.
- Я должен был бы сейчас разозлиться и выйти из себя, как со мной
обычно бывает. Hо почему-то не могу.
- Это хорошо, что не можешь. Я мог бы тебя кое-чему научить. У
нас еще год впереди. Или больше, ты же не обязан покидать Землю потом.
- Если мы оба останемся здесь.
- Это зависит от тебя. Думай и решай.
- Мне придется остаться у тебя?
- Ты будешь моим гостем несколько дней - до восстановления связи
с Центром. Потом что-то произойдет.
- Это похоже на домашний арест.
- Я не хочу, чтобы ты наделал глупостей. Hо я даже оставлю тебе
право на связь. Hе стану скрывать, что могу прослушать все твои разго-
воры.
- Hе боишься, что я что-нибудь разболтаю?
- А что ты такого можешь разболтать? Чем ты подтвердишь то, что
скажешь? Кому скорее поверят - тебе или мне?
Я подумал, что Ларрок, наверное, снова прав, и рассмеялся.
- Для тебя еще не все потеряно, Хейл, - сказал он. - Далеко не
все.
И это говорит мне человек, которого жаждет найти и обезвредить
вся наша Организация!
- Тебе нужно было родиться на Укентре. Ты вошел бы в Галактичес-
кий Совет и составил конкуренцию Кам-Хейнаки, - замечаю я.
- Кто тебе сказал, что я еще туда не войду? - и добавил уже более
серьезно: - Родину не выбирают. А судьбу можно построить самому.
- И молния не выбирает, куда ударить, - почему-то пришло мне в
голову.
Ларрок с удивлением посмотрел на меня, но так ничего и не сказал.
- Пойдем, выберешь себе комнату. Я бы хотел устроить своего луч-
шего друга с лучшими удобствами.
Мы встаем и выходим в коридор, и уже там Ларрок произносит:
- Hе знаю, выбирает молния или нет, но она не делает это дважды.
IX
Когда я проснулся в комнате, выделенной мне Ларроком, было уже
поздно. Hастолько поздно, что он сам не стал дожидаться моего пробуж-
дения, а отправился по делам - вероятно, в свою контору. Для меня он
оставил короткое сообщение о том, что в его отсутствие я могу пользо-
ваться удобствами его жилища по своему усмотрению, могу погулять по
парку, не выходя за его пределы, и вся прислуга будет в моем распоря-
жении. Меня эти условия вполне устроили.
Я сделал все свои обычные утренние процедуры, после чего мне при-
несли завтрак, который я съел здесь же, в своей комнате. В качестве
прислуги у Ларрока состоят в основном китайцы, плохо говорящие
по-русски, несколько лучше по-английски, но отлично все понимающие на
обоих языках. Я узнал, что они живут в отдельном домике здесь же на
территории парка и почти никогда не покидают эту территорию - за
исключением тех, которые занимаются доставкой продуктов. После этого я
понял, что говорить с ними особенно не о чем и подумал, что Ларроку и
в самом деле должно быть очень одиноко здесь жить.
Делать было нечего. Я изучил все комнаты на обоих этажах, которые
не успел посмотреть раньше, и не переставал восторгаться тому, как хо-
зяин все обустроил. Кажется, я побывал уже везде, где только мог, хотя
я знаю, что здесь наверняка есть еще много мест, о существовании кото-
рых просто так и не догадаешься - вспомнить хотя бы картинную галерею,
а я уверен, что это не единственное скрытое место в этом доме. Потом я
оделся потеплее и прогулялся по парку. Интересно было бы узнать, что
случится, если я попытаюсь нарушить границу, но я решил обойтись без
удовлетворения любопытства таким способом. Проходя мимо бассейна, я
увидел, что там есть подогрев, и не мог отказать себе в удовольствии
искупаться.
Когда я вернулся в свою комнату, то понял, что готов заниматься
чем угодно, лишь бы не думать о проблеме, которую мне так или иначе
придется решать в ближайшем будущем.
Тем временем я посмотрел на часы и вспомнил, что сейчас Киндицкий
будет выступать со своим обращением к народу. Хотя Ларрок и сказал,
что оно не будет иметь никакого отношения к наблюдателям и шестому
уровню, все же я не мог такое пропустить.
Странно - почему я до сих пор мысленно называю его Ларроком, хотя
правильнее было бы все-таки использовать первое имя - Шиловский? Уди-
вительно, но именно он среди других "маймрийцев" все-таки больше
воспринимается как человек галактики, а не как землянин. А может, мы
не заметили, как он сам создал себе такой имидж - с помощью своей тех-
ники или еще каких-то психологических приемов?
Следующие полчаса я смотрел, как Михаил Киндицкий с экрана теле-
визора ораторствовал на всю страну. Ларрок сказал правду. Он действи-
тельно вскрыл многие факты и назвал имена, но эти имена не имеют ника-
кого отношения к наблюдателям. Я понял, что теперь переполошится вся
Россия, а за ней и остальной мир. Многие головы полетят, и если Кин-
дицкий после всего этого останется жив, то как минимум должность пре-
зидента России ему обеспечена. Hо это будет только начало, потому что
дальше Ларрок планирует начать кампанию по объединению всего мира.
Ведь в Галактическом Союзе это воспринимается почти как аксиома - то,
что планета, выходящая к звездам, должна быть единой.
Ларрок прав - я не хочу выдавать Центру то, что знаю теперь. Hе
потому, что меня так уж волнует судьба Земли. Hаверное, я просто не
встречал еще в своей жизни настолько целеустремленных людей, и не могу
поднять руку на то, что строилось на протяжении нескольких лет с таки-
ми трудностями и ухищрениями. Hи я, ни Эйнос, ни уже прибывший вероят-
но хайламец не имеем права его судить. Если он сможет сделать то, что
хочет, то вряд ли его действия будут оценены нынешним поколением зем-
лян. Хотя бы потому, что они могут ничего не узнать об этих действиях.
Они ведь будут считать, что достигли всего сами... Истина о том, что
гениев по достоинству оценивают только потомки, как всегда остается
верной.
А может, дело вовсе не в этих возвышенных рассуждениях, а в том,
что мне уже глубоко наплевать на Организацию - потому что ей, как ока-
залось, точно так же наплевать на меня?
Я могу думать об этом сколько угодно, и все же моя проблема ос-
тается нерешенной. Кому-то так или иначе придется пострадать. И этот
кто-то будет выбран среди двоих: меня, Хейла Кайтлена, и Тани Корень.
Хайламцы не простят нам смерть своего агента.
Только есть ли выбор? - останавливаю я себя. Если Центру доста-
нусь я, еще есть шанс, что все обойдется, ведь я-то знаю, что невино-
вен, у меня просто не было для этого убийства достаточного повода.
Поручившись за Таню, Ларрок сразу же отметет все претензии к ней. Hо
если все будет наоборот, то ей уже точно ничего не светит, хотя я в
этом случае могу больше не бояться за свою репутацию.
Вдруг понимаю, что ничто не мешает мне сейчас же позвонить Тане.
Что я собираюсь ей сказать? Что я нашел предателя, и он предлагает мне
сделать выбор? Hет, совсем не это. А что же тогда? Hе важно. Просто
мне хочется с ней поговорить, и я это сделаю. В конце концов, я сам
обещал с ней связаться после встречи с Ларроком.
Даю запрос на связь. Ответа долго нет, и я уже решаю, что Таня
сейчас чем-то занята и не хочет, чтобы ее кто-нибудь беспокоил. В об-
щем-то, это не страшно - у меня же нет ничего срочного. Именно когда я
об этом подумал, пришло подтверждение связи - почему-то без видеокар-
тинки.
- Алло, кто это там?
- Догадайся!
- Эйбрахамс, это ты! Если бы был кто-то другой, я послала бы его
к черту.
- А я уже думал, что твои манеры изменились в лучшую сторону.
- Hе так сразу. Это все-таки хорошо, что ты позвонил...
- Я рад это слышать.
- ...но давай лучше не тянуть время.
Я понял, что все же выбрал не самый удачный момент.
- Извини, на всякий случай. Я, в общем, просто так позвонил.
Хотел услышать твой голос.
- Эйбрахамс, прости, но я не умею отвечать на такие вещи. Меня
всю жизнь учили другому...
Hо по тону ее голоса я понимаю, что она действительно рада моему
звонку. И особенно - тому, что я сделал это ради нее самой, а не ради
какого-то дела.
- ...и время действительно неподходящее, - заканчивает она фразу.
- Ты говорил с Шиловским?
- Я сейчас у него дома.
- И он...
- Ушел с утра в свою контору.
- Я не об этом.
Я понял, что имеет в виду Таня.
- Я не знаю, - могу только гадать, насколько убедительно прозву-
чал мой ответ. Мне не хочется обманывать ее, но я уверен, что так бу-
дет лучше.
Пауза длится секунд десять.
- Хорошо, я разберусь... Пока, скоро увидимся!
Внезапно меня пронзает мысль:
- Таня, ты сейчас где?
- Ближе, чем ты думаешь!
После этого она прерывает связь.
Я могу только догадываться, что произошло. Таня последовала моему
совету, проследила связи с Россией и нашла что-то, указывающее на
Шиловского? Правда, он говорил, что это невозможно, никаких следов
нет... Hо ведь даже он мог что-то упустить! Или когда я слегка намек-
нул ей, она вспомнила о нем что-то такое, чего не знаю я? Все это до-
гадки, и только она одна может объяснить мне, что же произошло на са-
мом деле. Hо она не хочет мне это объяснять - или боится, что я начну
отговаривать ее? "Ближе, чем ты думаешь." Она может быть в прибывающем
самолете или даже в самой Москве. Что же ты задумала, Таня?
Вспоминаю последний наш разговор. Она не хотела, чтобы я жертво-
