отвел глаз.
-- Брад лишился рассудка, сенатор США погиб, будущее проекта
макроскопа под вопросом -- что здесь веселенького?
-- Любопытного. Есть некая разница, но нужно обладать хотя бы
рудиментарным мозгом, чтобы увидеть ее. Это был вызов -- сигнал из космоса,
который может превратить человека в дебила, а то и просто убить.
-- Но почему погиб сенатор? Почему не умерли остальные?
-- Напомню тебе, что, согласно правилам нашей игры, как только я
серьезно отвечаю на серьезный вопрос, я получаю очки.
-- А если вы не захотите или не сможете ответить, то очки получаю я.
По крайней мере, она на это надеялась.
Он пожал плечами.
-- Погибло бы больше, если бы больше народу посмотрело
разрушитель. Остальные то были добропорядочными, мирными, зрелыми
учеными, не стремившиеся перевернуть мир. Дело в том, что при воздействии
разрушителя на мозг формируется обратная связь, прямо пропорциональная
уровню интеллекта и обратно пропорциональная уровню развития сознания
индивидуума. Таким образом, зрелый и умный человек остается невредим,
точно так же, как не поражается незрелая и тупая личность. Но человек с
высоким уровнем интеллекта и низким уровнем сознания получает удар,
пропорциональный разнице этих двух уровней. Сенатор был примитивным
гением (я вольно трактую этот термин) -- и он погиб. Брад же был несозревшим
гением, как и другие ученые.
-- А вы? -- резко спросила она.
-- Я как сенатор, только намного хуже. Я умнее его и более
беспринципен. В этом и была часть вызова: одолеть инопланетный сигнал, в то
время, как встреча с ним лицом к лицу завершится тем, что мои мозги заклинят
-- в буквальном смысле. Не побоюсь сказать, что я самый яркий примитив из
всех родившихся на земле.
Афра не стала это отрицать.
-- Вы планируете экстренно созреть в течение нескольких последующих
часов -- или когда вы собираетесь отправиться домой?
-- Навряд ли, я себе и таким нравлюсь. Не вижу смысла в повторении
пути Брада. Кстати, я смог бы спасти его жизнь, там, на Тритоне, окажись под
рукой. Другой вопрос, ты бы не захотела, чтобы я это сделал.
-- Что?
Она знала -- он пытается шокировать ее своими заявлениями. Ему это
удалось. Он вел по числу вопросов, и ее положение все ухудшалось. Она
прекрасно понимала, что Шен подбрасывает ей куски информации в качестве
приманки, и она заглатывает их. Осознавая это, она все же не может
остановиться -- она должна все знать.
-- Нет, я вовсе не хочу сказать, что тогда ты любила Иво. Ты упрямо
оставалась с Брадом, по крайней мере с тем, что от него осталось. Но ты бы не
позволила ему жить.
Взгляд Афры молил о милосердии. Шен вперился в кристалл.
-- Я вижу,-- тихо произнес он.-- Вижу эволюцию человека от комочка
протоплазмы до зрелости. Я вижу плавающие в реликтовом океане личинки
эхинодермов, которые развиваются в радиально-симметричные взрослые
формы. Но вот произошла мутация -- один подвид личинок приобрел
репродуктивную способность, они начали плодиться, минуя зрелую фазу. Я
вижу долгий путь эволюции этого смелого вида, они выходят на сушу, где
истинная зрелость особи становится не только непрактичной, но и
невозможной. Таким образом, вместо взрослой морской звезды мы имеем
личинку -- Человека.
-- Вы хотите сказать...
-- Вы знали, что мы происходим от Echinoderm Super-hilum. Вы знаете
отличительные черты этой формы жизни. И что же, по вашему, случилось,
когда вы вмешались в эволюционный процесс при восстановлении? Отключив
механизм, ограничивающий время процесса, вы прогнали полный процесс
эволюции -- при этом соответствующие конечные условия отсутствовали.
-- О, Брад! -- с болью в голосе воскликнула она.
-- Но выйти замуж за морскую звезду, пусть даже взрослую -- да это
просто смешно, и вы подстроили убийство.
-- Я не знала!
-- Душенька, незнание закона не является оправданием -- особенно
законов природы, и тем паче, если обвиняемый -- студент на лекции по
природоведению.
-- Но...
-- Но даже если бы вы учли это, вам бы не удалось восстановить его
поврежденный мозг. Повторный цикл не удалил бы никоим образом
поврежденные ткани -- они просто приняли бы другую форму -- и ничего более.
Он был бы невыносимо тупой морской звездой.
-- Прекратите! -- закричала она.
-- В твоих силах прекратить это, и ты даже знаешь как, нужно только
немного мужества.
Она опять была в супермаркете. И вновь был страх.
Гром выстрела все еще звучал в ушах. Возле кассы завязалась борьба.
Завизжала девушка-кассир, упал какой-то мужчина. Шелковая шляпа
покатилась по полу к ногам Афры. Шляпа была огромной, и росла по мере
приближения, все раздуваясь и раздуваясь, будто хотела смять Афру своей
массой. Она с криком бросилась прочь. Больно ударилась плечом о пирамиду
консервированных бобов, банки посыпались, гулко ударяясь об пол... Она
знала, что это было уже раньше, но не могла остановить видение. Все
повернулись и удивленно смотрели на нее, но она, не обращая ни на кого
внимания, только истерически орала:
-- Нет! Нет! Нет!
Сломя голову она пронеслась по магазину и выскочила в какую-то
дверь. Вот она уже в морозильной камере пробирается между свисающими
брусками сырого мяса, натыкаясь на гигантские коробки. Над ней нависает
человек с разделочным ножом в руке, она видит на лезвии темную кровь,
кричит и бросается к другой двери.
Вот она бежит уже по узкой дорожке между дымящимися мусорными
контейнерами. Дверь сзади распахивается, какой-то человек гонится за ней.
-- Девочка! -- кричит он.-- Девочка! Вернись!
Он вдвое крупнее ее, у него черная кожа и крупные белые зубы. Она
бежит от него.
Кругом черные резиновые шины грузовиков, она ниже их, рев моторов,
удушающий запах бензина и автомобильные выхлопы -- она в ловушке --
черный человек приближается. Она опять кричит и бросается к следующей
двери -- символу побега. Она закрыта. Афра отчаянно тянется к ручке, пытаясь
открыть тугую защелку -- черный человек все ближе. Внезапно дверь
открывается, и она врывается внутрь.
Какие-то странные апартаменты -- необычной формы столы, кровати --
само воплощение неудобства, туалет -- просто насмешка над двуногими
формами жизни.
ЛУНА
И все же, это была жилая квартира, в которой, должно быть, кому-то
удобно, если не человеку, то существу, несколько отличающемуся от него
формой.
Афра прошла через анфиладу комнат, размышляя о том, где же могут
быть хозяева и когда они могут вернуться. Очевидно, кто-то управлял
станцией, или, по крайней мере, сюда регулярно наведывались,-- и здесь
обслуживающий персонал мог отдыхать в перерывах.
Одна из комнат оканчивалась низкой стеной и дальше была уже
пустота. Это оказался балкон. Он выходил на обширный двор. По периметру
двора рядами были посажены зеленые кусты. По крайней мере в этом хозяева
походили на людей. Здесь была самая настоящая земная гравитация, земной
воздух, нормальная температура и интерьер, схожий с человеческим. По-
видимому, два вида -- человеческий и хозяев станции -- были очень похожи, а
то, сколько у кого глаз или антенн, значения не имело.
Шум: внизу через двор проходит толпа мужчин, разношерстная толпа.
Это рабочие, синие воротнички -- грязные, в комбинезонах, в защитных касках.
Белые, черные, желтые лица, хотя преобладают промежуточные оттенки.
Она обнаружила, что у нее в руках большая сумка для покупок -- по-
видимому, из супермаркета. Пытаясь перегнуться через перила балкона, чтобы
разглядеть получше происходящее внизу, она не выпускает сумку из рук. Но
балкон рассчитан на взрослых, для нее перила расположены высоковато. Ей
даже в голову не приходит поставить сумку, ведь она набита неведомыми
вещами, она знает только, что из этих вещей рождается чудо. Из них ее мама,
как настоящая волшебница, сотворит столько замечательного: шоколадное
пирожное, малиновое мороженое, хрустящее печенье. Эту сумку нельзя
отпускать ни на секунду.
Когда она высунула голову за перила, а одна из ее косичек забавно
свесилась вниз, люди внизу заметили ее. Рев многих глоток донесся до нее.
-- Мы хотим ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА! -- кричали рабочие.
-- Хорошо, пришлите вашего пред... пред... ну кого-нибудь,--
прокричала она в ответ, не надеясь, что ее сопрано будет услышано в этом
гаме.
Из-за спины к ней подошел человек.
-- Я представитель,-- сказал он.
Она вздрогнула, начала было плакать, но тут же прекратила, так как
сообразила, что слезами тут делу не поможешь.
Этим человеком был исполинский Шен.
-- А я думала, вы гадаете по кристаллу,-- заметила она, пытаясь скрыть
все еще льющиеся из глаз слезы. На самом деле, появление Шена удивило ее не
так сильно, как могло бы сначала показаться.
-- Это было там, в знаке Овна 9,-- ответил он.-- Под Солнцем. Результат
раунда судья оценил как 10:2 в пользу гадателя по кристаллу. А сейчас -- Луна.
Близнецы 21 для меня и Козерог 19 для тебя. Ты, как я посмотрю, оделась
соответствующим образом.
-- Оделась?
Разговор взрослых так трудно понять.
-- Твой символ, РЕБЕНОК, ЛЕТ ПЯТИ, С БОЛЬШОЙ СУМКОЙ ДЛЯ
ПОКУПОК.
-- Мне семь,-- строго поправила она его.
И затем, потрясенная своими же словами
-- Мне семь?
Так оно и было. Не удивительно, что взрослые казались ей такими
большущими.
-- И ты называла меня незрелым индивидуумом,-- воскликнул Шен и
захохотал.-- Ты, должно быть, здорово позабавилась, когда я подмешал
немного жизни в беспросветную серость, которой был Иво. Ты --
стопроцентная БАСП -- белая англо-саксонская протестантка хотела провести
психоаналитические тесты на мне, в то время, как я отсутствовал. Но ты не
учла присущую роду человеческому агрессивность -- это та черта, которая
привела человека к господству на Земле. Так что можешь называть меня ЧАСП,
если тебе легче оперировать подобной терминологией.
-- Как?
-- Черный англо-саксонский протестант. Или коричневый
монголоидный католик, или желтый готтентотский католик. Я представляю
всех их, я есть они, посмотри на мой символ -- он во дворе. И, скорее всего, это
вовсе не случайно, что твое имя -- Афра. Оно очень близко к имени Афрам, или
афро-американец, удобное обозначение...
-- Целой группы. Так это что, демонстрация рабочих?
-- Именно. Я есьмь универсальная душа человечества, я не признаю
собственности и право владения чем-либо, как неестественные ограничения,
выдумку нашего общества. Я говорю, что свобода и справедливость
восторжествуют только тогда, когда будут доведены до логической крайности -
- когда насилие взорвет общество, так долго попиравшее их. Я возьмусь за дело
так, как я берусь за все -- со смелостью и отчаянием.
-- И без ложной скромности,-- тихо добавила Афра.
Ей показалось, что она должна помочь рабочим, каковы бы ни были их
требования. Она хотела быть частью толпы, идти с ними до конца, хоть на
баррикады.
-- Так что же вы хотите конкр... ну чего вам нужно?
Присутствие пятилетней девочки в этой сцене, не умеющей еще
выговаривать слово "конкретно", не казалось чем-то странным в этом театре
абсурда.
-- Я хочу свободу,-- сказал Шен, зловеще делая ударение на последнем
слове.-- Я хочу безопасности. Я хочу власти. Я хочу равенства. Я есьмь
обездоленные люди всего мира, я хочу все, что есть у вас.
-- У нас -- белых?
-- Да. Вы здорово живете. Я хочу иметь право загадить планету, как это
сделали вы. Я хочу иметь право разрушить столько же, сколько разрушили вы.
Я хочу подойти к краю пропасти, имя которой смерть, так же, как это сделали
вы, самодовольные белые ублюдки. Ты, белая сучка, я хочу взять...
Она опять помчалась прочь от его безумия, то ли по коридорам
станции, то ли по улицам Макона -- она уже не ощущал разницы, и это не
имело для нее значения.
МАРС
Ветер гулял по океанскому берегу. Пожилая индианка сидела лицом к
океану, ее руки проворно ткали полотно. Афра осмотрелась -- укрыться негде, а
