Бинк прошел в ванную, которая оказалась пристроенным чуланом.
Роскошный туалет оказался просто доской с дырой посередине, над которой
весело жужжали мухи. Сама ванна оказалась корытом, из которого поили
лошадей. Как же он принимал душ? Он увидел тазик. Может быть, он сам себя
поливал, не догадываясь об этом? Его одежда и рюкзак кучей валялись на
полу.
Бинк начал переодеваться и обнаружил, что у чулана нет даже двери.
Ирис стояла в проходе, наблюдая за ним. Наверное, и в первый раз она
смотрела, как он переодевался. Если так, он должен принять это, как
комплимент. Ее действия стали более прямыми в физическом смысле после
этого.
Его взгляд упал на тазик. Кто-то поливал его водой, он был уверен,
что не делал этого сам. Единственным, кто мог бы сделать это...э-э-э!
Но он не собирался вновь демонстрировать ей себя, хотя и было
очевидно, что больше у него не оставалось от нее физиологических секретов.
Бинк собрал свои вещи и направился к двери.
- Бинк...
Он остановился. Остальная часть дома сохраняла свой естественный вид
из обычного дерева с облупившейся краской, соломой на полу и
просвечивающими трещинами. Но сама Волшебница была прелестна. На ней
почти ничего не было надето и она выглядела соблазнительной
восемнадцатилетней девушкой.
- Что тебе нравится в женщине? - спросила она. - Пышность? - Она
стала исключительно сладострастной с преувеличенно кувшинообразной
фигурой. - Юность? - Неожиданно она стала выглядеть четырнадцатилетней,
очень хрупкой, стройной и невинной. - Деловитость? - Теперь она была
одета в консервативном стиле и на вид ей стало лет двадцать пять,
внешность ее была привлекательной, но деловой. - Зрелость? - Она вновь
стала сама собой, но вполне одетой. - Воинственность? - Вновь амазонка,
коренастая, но очаровательная.
- Не знаю, - ответил Бинк. - Мне не очень хочется выбирать. Иногда
хочется одного, иногда другого.
- Все это может стать твоим, - сказала она - вновь появилась
очаровательная четырнадцатилетняя девочка. - Ни одна женщина не может
обещать тебе такого.
Бинк вдруг ощутил сильное желание сдаться. Были времена, когда он
хотел именно этого, хотя никогда и не смел признаться. Магия Волшебницы
действительно была могущественной - самой сильной, какую он когда-либо
испытывал. И все же, это была иллюзия - хотя в Ксанфе иллюзии было более,
чем достаточно, и она была вполне законна. Никогда нельзя в точности
знать, что реально, а что - нет. Фактически, иллюзия была частью
реальности Ксанфа, важной его частью. Ирис действительно могла принести
ему богатство, власть и гражданство, и она могла становиться для него
любой женщиной, какую он только захочет.
Больше того, с помощью иллюзии, примененной в политике, она могла со
временем создать подлинную реальность. Она могла построить настоящий
хрустальный дворец со всеми украшениями, власть Королевы сделала бы это
возможным. В таком свете то, что она предлагала, было реальностью, а ее
магия всего лишь средством для достижения цели.
Но что было на самом деле у нее на уме, строящем такие планы?
Реальность ее скрытых замыслов могла быть далеко не так привлекательна.
Бинк никогда не будет уверен, что понимает ее до конца и, следовательно,
не сможет полностью доверять ей. Он совсем не был уверен, что из нее
получится хорошая Королева, она слишком заинтересована в блеске власти
вместо благополучия Ксанфа, как страны.
- Прости, - сказал он и повернул прочь.
Она позволила ему уйти. Больше не было дворца, не было дождя. Она
приняла его решение и это, как ни странно, вновь привлекло его. Он не мог
назвать ее злом, она была просто женщиной со своими желаниями, и она
предложила ему сделку и оказалась достаточно зрелой, чтобы уступить
неизбежности, как только остыл ее темперамент. Но он заставил себя идти
вперед, больше доверяя логике и разуму, чем своим запутанным чувствам.
Бинк нашел дорогу к подгнившей пристани, где была привязана гребная
лодка. Суденышко выглядело ненадежным, но раз оно его сюда доставило,
значит, могло и увезти отсюда.
Он шагнул в лодку и попал в лужу. Лодка протекала. Бинк схватил
ржавое ведро и вычерпал, насколько мог, воду. Затем сел и взялся за весла.
Ирис, должно быть, пришлось потрудиться, гребя веслами и изображая
одновременно праздную Королеву. Она обладала многими простыми старомодными
достоинствами в дополнение к своей магии. Она,вероятно, могла стать
хорошим правителем Ксанфа, если когда-нибудь найдет мужчину, который
согласится помочь ей.
Почему не согласился он? Гребя веслами, Бинк обдумывал более
тщательно этот вопрос, глядя на остров иллюзий. Поверхностные мотивы его
были на первый взгляд вполне достаточны, но лишь на первый взгляд. У него
должны были быть какие-то скрытые основания, которые он не мог изменить,
хотя он и пытался оправдать себя. Это не могла быть его любовь к Сабрине,
какой бы живой она не была, поскольку Ирис тоже была женщиной и женщиной
ни в чем не уступающей Сабрине, да еще и более талантливой. В магии.
Должно быть еще что-то, неуловимое, но сильное... а, он понял! Это была
его любовь к Ксанфу.
Он не мог позволить себе стать инструментом, способствующим упадку
своей родины. Хотя нынешний Король был дряхл, и возникало уже много других
проблем, Бинк все же оставался лояльным по отношению к установленному
порядку. Дни анархии и жестокости ушли в прошлое, существовала
установленная процедура передачи власти и следовало чтить ее. Бинк сделал
бы все, чтобы остаться в пределах Ксанфа, все, кроме предательства.
Океан был спокоен. Крутые скалы берега тоже казались иллюзией, но там
все же был небольшой пляж - правда, не там, где он был раньше, когда он
бежал по нему и оказался в соленой воде. Длинная узкая пристань
выдавалась вперед в море рядом со склоном Провала. Вот по чему он побежал
в самом начале, пока просто не добежал до конца, внезапно свалившись в
воду.
Бинк направил лодку к южному краю Провала. Теперь... как ему вернуть
лодку Волшебнице?
Невозможно. Если у нее нет другой, она должна просто приплыть за ней.
Бинк сожалел об этом, но не собирался вновь возвращаться на остров
иллюзий. Обладая таким могуществом, она, наверное, сможет отпугнуть любое
морское чудище, угрожающее ей, и Бинк был уверен, что Ирис прекрасно
плавает.
Он переоделся в сухую одежду, надел на плечи рюкзак и повернулся
лицом к западу. 5
5. ИСТОЧНИК
К югу от Провала ландшафт был гораздо грубее, чем с северной стороны.
Он был не холмистым, а гористым. Самые высокие пики были украшены белым
снегом. Узкие ущелья были почти непроходимы из-за зарослей, это вынуждало
Бинка вновь и вновь отклоняться от прямого пути. И обычные крапивные и
чесоточные кусты не обещали ничего хорошего, но не было никакой
возможности сказать, какой магией обладали эти странные растения. Всегда
стоило избегать одинокое опутывающее дерево, а здесь росли целые рощи этих
деревьев. Бинк не мог рисковать.
Так что, когда перед ним маячили новые джунгли, Бинк поворачивал
назад и искал дорогу где-нибудь в другом месте. Он также избегал самые
явные тропинки, они были подозрительны. Поэтому он продирался сквозь
промежуточную растительность - на границе между джунглями и полем - часто
самую труднопроходимую полосу земли: бесплодные обожженные скалы, крутые
каменистые склоны, высокие, продуваемые ветрами плато. Там, где не хотели
расти магические растения, туда не заходили и люди - кроме тех
путешественников, кто хотел остаться подальше от неприятностей. Один
расчищенный участок оказался посадочной полосой для очень большого
летающего дракона. Не удивительно, что в этой местности не было других
хищников. Продвижение Бинка было таким медленным, что он понял -
потребуется много дней, чтобы достичь замка Доброго Волшебника.
Он нашел углубление в земле с кучей камней, за которой можно было
укрыться от ветра, и засохшим кустом вместо одеяла. Он удивлялся, почему
он, по крайней мере, не принял приглашение Волшебницы остаться у нее на
ночь. Наверное, он спал бы в более пристойных условиях.
Нет, Бинк знал, что должен уйти. После этой ночи он, возможно,
никогда бы не покинул остров, сохранив самостоятельность. И даже если бы
он смог, Сабрина никогда не простила бы его. Сам факт, что он сожалел об
этой ночи - и не только ради удобного ночлега - означал, что это была не
та ночь, которую он мог себе позволить.
Бинк напоминал себе об этом несколько раз, пока уснул, дрожа от
холода. Потом ему снился хрустальный дворец, он просыпался со смешанным
чувством и снова, трясясь от холода, засыпал. Отказ от соблазна,
определенно, приносил мало удовлетворения одинокому путнику. Завтра он
постарается обязательно отыскать одеяльное дерево и горячесупные тыквы.
На третье утро своего похода вдоль южного края Провала он пробирался
по гребню скалы, единственно возможному пути в западном направлении. Бинк
срезал себе новый посох. Первое деревце, которое он для этого выбрал,
увело его прочь отвлекающим заклинанием. У него не было сомнений, что было
много подходящих деревьев, которых он даже не заметил из-за их пассивного
"не заметь меня" заклинания. Одно из растений использовало физически
отталкивающее заклинание, направленное на режущий предмет. Каждый раз,
когда он делал взмах ножом, тот отклонялся в сторону.
Уже идя с новым посохом, Бинк примерно час размышлял о природной
селективности магии. Растения с самыми эффективными заклинаниями выживали
лучше других, поэтому стали более распространенными, но как часто проходят
здесь путешественники с ножами? Затем он понял, что мог бы найти хорошее
применение этому отталкиваюшему заклинанию, если бы ему удалось срезать
посох с такого дерева. Станет ли он отражать атаки, направленные на
Бинка? Очевидно, подобная магия предназначалась для защиты от драконов,
бобров и других обладающих острыми зубами животных и Бинк определенно
чувствовал бы себя в большей безопасности, снабженный анти-драконьим
посохом. Нет, срезанное дерево умрет и его магия исчезнет, но, может быть
, семечко от него...
Не имело смысла тратить время на возвращение назад, он наверняка
сможет найти другое такое дерево. Все, что ему нужно будет сделать, это
попытаться срезать новый посох и посмотреть, какое дерево будет
отталкивать его нож. Он постарается выкопать маленькое деревце и взять его
целиком, живым и эффективным.
Бинк стал спускаться по склону гребня, проверяя на ходу все деревья.
Это оказалось более опасно, чем он думал. Приближение ножа к их нежной
коре вызывало самую яростную реакцию. Одно дерево уронило на него тяжелый
плод, чуть не попав в голову, другое испустило сонный газ, который почти
прервал его путешествие. Но теперь не было никакого отталкивающего
заклинания.
В одном большом дереве жила дриада, нимфа, выглядевшая весьма
привлекательно, почти как Ирис в образе четырнадцатилетней девочки, но
которая обложила Бинка самыми неподходящими для леди словами:
- Если ты хочешь зарезать беззащитное существо, - кричала она, - иди
зарежь существо своего вида! Иди зарежь раненого солдата в канаве, ты,
сын... - казалось, дриады не должны знать такие слова.
Раненый солдат? Бинк отыскал канаву и тщательно исследовал ее.
Точно, там лежал мужчина в военном мундире с запекшейся на спине кровью и
жалобно стонал.
- Мир, - сказал Бинк. - Я помогу тебе, если ты позволишь. - Когда-то
Ксанф нуждался в настоящей армии, но сейчас солдаты были просто посыльными
Короля. Все же, костюм и гордость у них остались.
- Помоги мне! - слабым голосом воскликнул мужчина. - Я вознагражу
тебя... как-нибудь.
Теперь Бинк понял, что может подойти без опаски. Солдат был тяжело
ранен и потерял много крови. У него начиналась лихорадка.
- Я ничего не могу сделать для тебя сам. Я не врач, и даже если
сдвину тебя с места, ты можешь умереть. Я вернусь с лекарством, - сказал
