- Не скули, капитан! - Константин кричал, стараясь перекрыть рев
двигателя. - Бегом к люку! Будь на стреме!..
Чибрин подчинился без звука. Оператор тем временем, спешно натянув на
голову наушники, запускал бортовой компьютер. Оторвавшись от крыши,
вертолет плавно взлетел.
- Где? - Константин не тратил времени на длинные фразы.
- Правый склон крыши. Почти на самом конце... Там чердачное окно,
понимаешь?
И снова майор лаконично кивнул. Набрав высоту, машина тут же
спикировала к антеннам, перелетев конек крыши, чуть затормозила ход,
приближаясь к указанному месту. Увидев кота, оба с облегчением вздохнули.
Застыв над распластанным человеком, полосатый хищник озабоченно глядел на
металлическую стрекозу. Габариты летающего противника не внушали особого
опасения, и все же кот проявлял некоторое беспокойство.
- Черт! Он сейчас схватит Матвея и смоется. Стреляй же!
Пальцы Сергея нервно подрагивали. Важнее, чем когда-либо, было не
промазать. Отказавшись от мысли о ракете, он задействовал пушку. Визор
светящейся окружностью замер на теле кота. Лазерный дальномер уже выдавал
искомые данные о дистанции, о кривизне траектории. Мультиплексная
компьютерная система была готова к бою. Затаив дыхание, Сергей нажал
клавишу пуска. Дробная очередь сотрясла вертолет. С яростным мявом кот
отпрыгнул в сторону.
- Не уйдешь!.. - Сергей вновь поймал его в роковую окружность.
Система управления огнем вновь заморгала светодиодом, оповещая, что цель
взята на автоматическое слежение. Палец Сергея повторно утопил клавишу. На
этот раз коту пришлось совсем худо. Спотыкаясь и подволакивая раненую
лапу, он ринулся к чердачному окну. На лежащего в стороне Матвея он даже
не взглянул. Секунда, и полосатый хищник растворился во мгле. Чердак
проглотил его, и уже из-под шифера до них донеслись приглушенные
взрыкивающие вопли. Вертолет заходил на посадку.
Южин отнюдь не был трусом. Как только оператор, перебирая нить
руками, скрылся из виду, Иван решил сосчитать про себя до десяти и
последовать примеру Сергея. Все было бы хорошо, но он допустил оплошность.
Разбегаясь перед прыжком, шагнул назад, совершенно забыв о том, что стоит
на деревянной крестовине окна. Нога Южина провалилась в пустоту, он хрипло
вскрикнул и полетел в межоконный проем.
Он не разбился, хотя падение оказалось чертовски болезненным. Гулом
наполнился череп, в сотрясенном организме ныло все до последней косточки.
Прислушиваясь к колокольному перезвону, гуляющему от виска к виску, он
лежал, боясь пошевелиться. Заставить себя двинуться - значило обнаружить
возможные переломы. Так контуженный боец на поле боя некоторое время
понятия не имеет, все ли у него на месте.
- Прелестно! Очень даже прелестно...
Звук собственного голоса несколько успокоил Южина. Выждав еще
немного, он решился на то, чтобы медленно поднять руку. Бледная
растопыренная пятерня зависла над лицом. Чуть погодя к ней присоединилась
и вторая. Теперь ноги... Южин скосил глаза вниз и шевельнул носками.
Значит, и позвоночник в порядке. Старчески охнув, он сел. Автомат валялся
в нескольких шагах от него. Пахло пылью, пахло дохлыми мухами. С
окостеневшими лапами они лежали тут и там - лохматые и безобразно усохшие.
Пчела, по собственной глупости отлученная от свободы, тыкалась в стекло
над головой, не понимая прозрачности преграды, вообще мало что понимая в
этом мире, кроме цветов, нектара и уз пчелиного братства. Из опушенного
брюшка нет-нет да и показывалось жало, размерами и формой напоминающее
средней величины кинжал. Южин осторожно встал на четвереньки и подполз к
автомату. Опасливо поглядывая на пчелу, пробормотал: "Я тебя не трогаю, и
ты меня не трогай..."
На улице грохочуще прокатил бульдозер, стекла гулко задрожали.
- Как же я отсюда выберусь? - вслух вопросил Южин. Вспомнив о прыжке
Матвея, сожалеюще вздохнул. Во-первых, это был Матвей - живчик и
спортсмен, а во-вторых, здешнюю высоту не смог бы преодолеть и он.
Может быть, вырезать в дереве подобие ступенек? Ваня достал штык-нож,
ковырнул раму. Под ноги посыпалась ссохшаяся краска. В принципе - вещь
возможная, но и времени он на это угрохает бог весть сколько. А если
попросту ждать, можно ли гарантировать, что кто-либо за ним вернется? Он
же не знает, что случилось с Матвеем. Возможно, они сами нуждаются в его
помощи. О, Господи!.. Южин с удвоенной энергией заработал ножом. Слой
краски скалывался относительно легко, но с деревом дело явно стопорилось.
Кое-как покончив с первой ступенькой, он встал на нее, глазами измерил
оставшуюся гладь рамы. Таких ступеней понадобится не менее трех десятков.
Южин ощутил тоску. Самое скверное заключалось в том, что выскабливать
следующие ступени будет неизмеримо сложнее. Он почти не сомневался, что не
раз еще сорвется вниз. И так ли благополучно все обойдется, как при первом
падении?
Поток воздуха шевельнул волосы на затылке, гудящая пчела пронеслась
мимо, едва не коснувшись солдата. Вздрогнув, Южин потерял опору и
шлепнулся в пыль. Что и требовалось, собственно говоря, доказать!.. Эта
тварь могла бы напугать его на десятой или двадцатой ступени. Он вертанул
со спины автомат, зло даванул спуск. Прошитая очередью пчела загудела еще
громче, описав петлю Нестерова, вслепую добралась до края рамы и вылетела
наружу.
Вот так... Южин глядел ей вслед и молчал. За спиной раздались тяжелые
шаги. Он метнулся за створ рамы. На кухню зашла женщина, медлительно и
плавно стала мыть стаканы. Следя за ее движениями, Южин почувствовал, что
в глазах у него защипало. Женщина мыла посуду. Вода шумела в мойке,
бренчали ложечки. От картины веяло уютом, чем-то до обыденного родным.
Присев на корточки, Ваня Южин заплакал.
Уткнувшись носом в собственные колени, он спал, когда его разбудили
легким прикосновением.
- Вставай, соня. Все на свете проспишь.
Над Южиным стоял капитан Чибрин. Рядовой вскочил. От резкого перехода
из сна в бодрствование у него слегка закружилась голова.
- А где лейтенант? Что с Матвеем?
- Оба дышат, не гоношись. Матвея кот крепко помял, ребра малость
погнул, но жив... Вовремя подоспели.
- Лейтенант...
- Лейтенант-бедолага всю кухню излазил, тебя разыскивая. Ты тут так
свернулся, что поначалу и не заметили. А я в прихожей в капкан едва не
угодил. Хозяева, должно быть, приметили, что кто-то сыр у них кромсает,
вот и поставили. Один в прихожей, другой в спальне.
- Там была женщина, мыла посуду.
- Была да сплыла. Мы тут одни пока. Серега реквизировал пару
конвертов, листочки из блокнота. Грифель отломил от карандаша. Так что
собирайся, будем писать письма.
- Письма?
- А ты как думал? Пора подавать о себе сигнал. Не век же нам
лилипутствовать, - Чибрин внимательно оглядел Южина. - Ты-то сам в
порядке?
- Вроде да, - Южин стеснительно пожал плечами.
- Тогда вперед! - подавая пример, капитан первым ухватился за нить.
Поверх носилок настелили маскировочных халатов, и все же Матвею было
неудобно. Ныл он, однако, об ином.
- Не поверишь, капитан, за всю мою жизнь у меня было всего три
женщины. Три жалких женщины у меня - у Матвея Косыги!..
- Бог любит троицу. Переживешь.
- Тебе легко говорить! У самого, небось, и семья и детей полон рот...
- Дочка, - лицо Чибрина на мгновение осветилось.
- Вот видишь! А что останется после меня?.. Я и с теми-то подружками
- так, как говорится, самым несерьезным образом. Одну только и помню по
имени.
- Слушай! Чего ты ноешь? - Чибрин разозлился. - Кажется, ребра целы,
ноги с головой тоже, - чего тебе еще надо?
Матвей обиженно смолк. Вполголоса пробурчал:
- Тебе бы на мое место...
- Не каркай! - ответствовал капитан. На Матвея он, как и все
остальные, перестал обращать внимание, едва убедившись, что жизни сержанта
ничто не угрожает. Сам Матвей испытывал серьезные сомнения по этому
поводу, но к опасениям его приятели не прислушивались. Даже добросердечный
Ваня Южин отмахнулся, сказав:
- Кот - это что!.. Вот я брякнулся на подоконник - это да...
Подобное невнимание не было причиной людской черствости. Всех
взгоношил Константин. Горячечно шагая между вертолетом и деревянной
штакетиной, на которой красовались метки, знаменующие рост людей, он
нервно тер виски и пытался рассуждать вслух.
- Ясно пока одно: это не хаос. Если бы все шло вразброд, автоматы бы
не стреляли, а двигатель вертолета давно бы развалился к чертям. Там
уймища передач, поршней, цилиндров... Значит... - майор заглянул в
блокнот, усеянный десятками цифр. - Значит...
- Кое-кто из нас явно подрос. И не только кое-кто...
- Но и кое-что! - вскинул палец Константин. - И это говорит очень о
многом! А в первую очередь о том, что у нас появился шанс, вы понимаете!
- Может, он с самого начала был? Шанс этот? Был, только мы его не
замечали?
- Возможно... Вполне возможно, - изучая свои записи, Константин делал
мысленные прикидки. - Нет, никак не могу ухватить гидру за хвост. Чую, что
где-то она совсем рядом, а ухватить не могу.
- Давай рассуждать сообща, - предложил Сергей. - И вслух, хорошо?
- Ну.
- Что, ну? Докладывай о своих соображениях, а мы поправим, если что,
- оператор обратился к капитану с Южиным. - Семь автоматов, так? Три
точь-в-точь одинаковые, а с четырьмя какая-то неразбериха. Разница - и
разница явная. Патроны от одного не подходят к другому и так далее...
Теперь о нашем собственном росте. Я был метр восемьдесят - возьмем за
римский эталон, так? И что же тогда выходит? Костя каким был, таким и
остался, а вот вы двое и этот нытик...
- Сам ты нытик, - Матвей ругнулся. - Я, между прочим, и до армии был
дылдой, а в армии еще подрос. Метр восемьдесят шесть, - пусть вон майор
запишет.
- Ты ладно! С тобой разговор особый, а эти друзья вполне официально
измерились возле штакетины. И что вышло? Капитан был одного роста со мною,
а стал на пару пальцев выше. У Южина то же самое.
- Нам бы еще этого орла измерить, - Чибрин кивнул на Матвея. - Так
сказать, для полной ясности.
- Ну и что? Предположим, стал он метр девяносто, - говорит нам это о
чем-нибудь?
- Растем понемногу, - неуверенно и с надеждой пробормотал Ваня Южин.
- Это вы растете! А мы нет! - выкрикнул оператор. - Надо же думать!
Анализировать! Вдруг все с самого начала так и идет? Я имею в виду - после
той молнии. А мы тут распустили слюни...
- Исключено! - твердо возразил майор. - С самого начала такого
разброса не наблюдалось.
- Но мы же ничего не измеряли.
- И не надо. Если бы трансформация вертолета характеризовалась столь
существенными девиационными неравномерностями... То есть, я хочу сказать,
если бы была допущена хоть малейшая погрешность в пропорциях машины, мы бы
уже давно рухнули. Но этого не случилось. Стало быть, и машина, и все, что
в ней находилось, уменьшилось одинаково. Один и тот же закон, один и тот
же коэффициент подобия.
- Тогда почему мы наблюдаем обратное? - оператор красноречиво обвел
рукой разложенные на крыше автоматы, фляги, противогазы, штык-ножи и
прочее солдатское барахло.
- Значит, происходит нечто, чего мы пока не замечаем. Возможно,
субстанция, из которой состоят наши тела, оружие и одежда, находится в
неком неустойчивом состоянии. То есть, как ты говоришь, я пытаюсь
анализировать вслух. Разумеется, это только гипотеза... Если наполнить
баллон сжатым газом, равновесие будет нарушено. Объем А превращен в объем
