- Извините, если я вас разбудил. Просто... понимаете...
- Заснешь тут, как же, - сипло хохотнул сторож. - С ихней стрельбой,
беготней... Так вы чего звонили, пацанье?
Настала очередь удивляться Александру:
- С какой стрельбой?
Бас обрадовался. Поговорить он все-таки любил, это ясно. Наверное,
без жены живет. Наверное, майор в отставке. Или капитан. Обида на весь
мир, немытое месяцами тело, нестиранная одежда, плюс тоска, язва желудка,
работа в одиночестве - этот универсальный комплект пилюль счастливо
улучшает разговорную потенцию изувеченных жизнью отставников.
- А вот с такой стрельбой, - энергично радовался бас. - Тут милиция
приезжала, то ли вязать кого хотела, то ли еще зачем. В дом один пошли, а
оттуда всякое сволочье бежать, а милиция за ними, а те прямо по участкам,
по огородам, парники кому-то своротили, в общем, не поймали их, сучья
мать. Машина у них где-то стояла. А со мной лейтенант опосля беседовал,
только-только уехал взад...
Пришлось терпеливо выслушать, раскаиваясь в несвоевременном толчке
любопытства. Хотя, если честно, сведения были интригующими. Никогда еще
милицейские протекторы не оставляли следов на девственной почве
садоводства "Пролетарий".
- Развели демократию, сволочи, - логично подытожил сторож. - Ну,
е-те-в-рот, и получайте по самое "не балуйся". А ты говоришь, какая
стрельба.
- Понимаете, - тут же среагировал Александр, пробежав коротким
взглядом по коридору, - я вас очень прошу, не могли бы вы сходить к
Игорю... это брат мой... он сейчас там, у вас.
Сначала было молчание. Трубка томительно соображала.
- Чего сходить? - наконец переспросила.
- К нам на участок сходить... Не могли бы? Надо Игорю сказать, чтобы
он обязательно ехал домой, у нас несчастье случилось. Мы вам потом
заплатим за беспокойство, честное слово...
Трубка еще помолчала, подумала.
- Честное слово, говоришь... Участок-то ваш где?
- Да совсем недалеко от магазина! - возликовал Александр и не сумел
скрыть это чувство. - В конце Рыбной улицы, не доходя до ручья. Номер
участка 422.
- 422-й, на Рыбной? - деловито уточнил сторож. - Ага, не доходя до
ручья... - и вдруг издал звук. Странный звук, будто пробку открыли. - Так
ведь это, парень... Дом ведь этот...
- Около площадки, - подтвердил мальчик, обмирая. - А что?
- Милиция ведь... в нем как раз и ловила кого-то...
Телефонный эфир жарко потрескивал - там, в толще электрических
сигналов, колыхалось густое частое дыхание.
- Слушай, парень, - чужое дыхание нарушилось первым. - Зовут тебя
как?
Вместо ответа Александр осторожно положил трубку.
Потом, не в силах двинуться с места, он стоял и завороженно смотрел
на телефонный аппарат. Время стояло вместе с ним. Голова не работала.
Кажется, по коридору ходили, звенели посудой, шаркали тапками. Его никто
не трогал, а может, он просто не откликался на глупые взрослые вопросы.
Хотелось немедленно куда-нибудь звонить. Матери, в Новгород, попробовать
разыскать ее на турбазе? Великолепная идея, однако для начала хорошо бы
узнать название турбазы. Или позвонить наугад, пожаловаться первому
встречному?.. Телефонный аппарат ожил самостоятельно. Разорвавшийся в
пустоте звонок пробил вязкую пелену безволия.
Александр принял пальцами вспотевшую пластмассу.
- Алло?
- Слушайте, почему у вас все занято? - вонзился в ухо женский голос.
Причем, знакомый голос. Но чей?
- Извините, тут по междугороднему разговаривали, - вежливо
откликнулся мальчик, он был хорошо воспитан. - Кстати, не очень долго было
занято... Вам кого позвать?
- Тебя, дорогой, больше некого. Не узнал?
Вот теперь Александр узнал.
- Ой, - позорно промямлил он.
- Брата, конечно, дома нету, - с удвоенной мощью зазвенела
следовательша.
- Нету.
- Значит, так. Слушай меня внимательно, дорогой. Если твой братец
вдруг объявится, передай ему, чтобы не дурил. Все равно найдут. Это ему
обещаю я, капитан Мелкач.
- А что случилось? - спросил Александр. Он был почти спокоен, честное
слово. Только фразы получались с трудом - сердце колотилось в горле.
- Не волнуйся, он знает.
- Да не виноват Игорь! Я же вам все рассказал, почему вы мне не
верите?
- Дорогой мой, - ласково сказала женщина, - кто же спорит? Ты такой
умный, а не понимаешь - если не виноват, пусть приходит, разберемся. Зла
ему никто не желает. Ладно, отбой, мне некогда. Хорошо запомнил, что
передать?
- Нет! - выдохнул воспитанный мальчик в ненавистный канал связи.
Затем продолжил, согласуя дыхание с сердцебиением. - Если не скажете, что
случилось, никому ничего не передам! Сейчас тетрадь достану и буду
сочинять про живую статую! И все, понятно?
Не сдержался. Не сдержался, увы.
- О! - искренне восхитилась следовательница. - Характер у мужика
прорезался. А вот сочинять не советую, кто-нибудь обязательно раскусит...
Ну что ж, если тебе интересно, обрисую ситуацию. Решила я после разговора
с тобой сама к вам в садоводство съездить, прояснить с твоим хваленым
Игорем кое-какие неясности. А парни милицейскую машину увидели, и в
рассыпную, будто настоящие бандюги. Что мне после этого прикажешь думать?
Александр молча открывал и закрывал рот. Действительно, что он мог
"приказать думать" этой облеченной властью женщине?
- Ладно, отбой, - вколотила она последний гвоздь. И отключилась,
удовлетворенная проделанной работой. Маленький человек вновь остался один
- застыл, ссутулившись над тумбочкой. "Отбой, - крутилось в голове
страшное словечко. - Отбой, отбой..."
- Отбой, - проговорил он с отвращением. И привычным движением
поправил очки.
- С кем это ты так шикарно беседовал? - поинтересовался дядя Павел.
Оказалось, он уже покурил и теперь стоял перед дверью в свою холостяцкую
комнатенку.
- Да ну их, - пробормотал Александр, глядя в пол. - Придурки.
Сосед понимающе кивнул:
- Отлично сказано.
ДЕЙСТВИЕ N_2: ИНСТИТУТ
Вода в электрическом чайнике уже вскипела. И чай уже заварился -
прямо в стаканах, чтобы быстрее. Сухари и сушки высыпаны из кулька на
тарелку, пачка печенья распакована, конфеты тоже выставлены. Наконец,
главное - коробка с недоеденным тортом, оставшимся от вчерашних
кафедральных посиделок, по праву занимает центр композиции.
Только окружающий мир оставался без изменений. Тьма, полная далеких
городских шумов. Спокойствие и порядок. Романтика.
- У меня такое ощущение, будто мы взломщики, - сказал Игорь,
безжалостно вонзив чайную ложку в кремовую розочку. - Бродим по чужим
помещениям, сейчас будем жрать чужую еду.
Жанна грациозно двигалась, обтягиваясь свитером.
- Почему? - возразила она сквозь шерсть. - Заварка и чайник из нашей
лаборатории, торт общественный... У тебя официально есть ключи от кафедры,
а на кафедре есть официальные ключи от остальных дверей. В конце концов,
что нам в лаборатории делать?
Действительно, - подумал Игорь. - В лаборатории диван не
предусмотрен. А здесь, у заведующего кафедрой - о, еще как предусмотрен.
- Да я же просто так! - он засмеялся. - Я же говорю, ощущение, - и
наполнил рот густым, сладким, изысканным.
- Тоже мне, взломщик. Самого, можно сказать, ограбили, а у него -
ощущение.
Он приложился к стакану вытянутыми в трубочку губами, отхлебнул,
обжигаясь.
- Когда это меня ограбили?
Она села на стул рядом. Взяла с тарелки сухарь, громко куснула и тоже
склонилась над черным дымящимся пойлом.
- Ну, вчера. Забыл, что ли?
- Тьфу! - огорчился он. - Спасибо за напоминание.
Да, суета прошедшего дня, томительные видения в образе дачной
кровати, бутылка сухого вина, концерт, безумная концовка вечера, все это
помогло забыть маленькую неприятность. Вчера утром, дисциплинированно
явившись на работу, Игорь обнаружил, что в его столе кто-то рылся. Трудно
было это не обнаружить: один из ящиков вообще вывернули на пол. И ведь
ничего особенного он на работе не хранил, никогда не оставлял предметов,
имевших хоть какую-нибудь ценность! В ящиках его стола были папки, папки,
папки, кроме того, беспорядочные листики бумаги, справочники, распечатки -
ну, абсолютный ноль интересного. Всем известно: в помещение лаборатории
мог зайти кто угодно и когда угодно. Любой профессор, любой инженер, любой
студент. Лаборатория бортовых вычислительных комплексов была проходным
двором... Первым делом он проверил не относящееся к служебным
обязанностям. А именно - творческий архив начинающего писателя. Повести и
рассказы, пока не публиковавшиеся - год они благополучно пролежали в
нижнем ящике, и вот теперь были перетасованы, разворочены, варварски
измяты. К счастью, эти бесценные сокровища вору не приглянулись.
Дальнейшая проверка показала, что пропала только одна папка - с
подготовленными для ротапринта методическими указаниями к выполнению
лабораторной работы. Это было подобием катастрофы, потому что в
понедельник придется снова идти на поклон к секретарше, доставать ей
бумагу, копирку и ленту, а потом вписывать в напечатанный текст формулы,
делать рисунки, собирать на документах подписи... И все-таки это не было
катастрофой, потому что остался черновик, и вообще, потому что любая
неприятность, связанная с работой - Чепуха, мелочь, дерьмо. Но кому и
зачем могла понадобиться бездарная методичка, главное назначение которой -
заполнить позицию в утвержденном плане выпуска учебной литературы! Смешно.
Разве что в качестве сортирной бумаги?
- Брось, не бери в голову, - бодро сказала Жанна, хрустя на всю
кафедру. - Забудь обратно. Например, какой-нибудь студент-вечерник
забрался и пошарил. В институте по вечерам уйма всякого сброда, и далеко
не интеллигентного. Я же сама вечерница, знаю. А твой стол самый первый от
двери. Или нашелся на кафедре маньяк, который решил проверить, не
фотографируешь ли ты меня голой. Все же знают, что мы с тобой...
- Зачем тогда методичку взяли? - спросил Игорь.
- Чтобы ты удивлялся.
- Ладно, - он неожиданно встал. - Надоело в темноте, я включаю свет.
Она вскочила следом.
- Подожди, сейчас посмотрим... - и порхнула к окну. Момент: ее
обтянутый силуэт застыл на фоне ночи. Игорь тоже застыл, глядя на нее.
И вновь - словно жаром окатило, снизу вверх, из штанов в голову.
Нежность наполнила током крови все, что полагалось, нежность больше не
желала вмещаться - ни в голове, ни в штанах. Молодой человек забыл про
свет. "Забыл обратно" и про украденную методичку. Подойти, - думал он. -
Сзади. Обнять. Она положит его руки себе на грудь, потянется к нему. Он
повернет ее лицом...
- Иди скорей сюда, - глухо сказала Жанна.
- А? - выдавил он, мучительно просыпаясь.
Послушно подошел. Сзади. Но обнять любимую женщину не смог, потому
что в институтском дворе были люди. Два темных субъекта, один за другим
огибая лужу, перемещались в пространстве фонаря. Каждый тащил нечто
тяжелое, ящикообразное. Плюс еще один - впрочем, тот уже скрылся под
аркой, ведущей из второго двора в третий.
- Они нас не заметят? - предположила Жанна.
- Снаружи ничего не видно, - квалифицированно возразил Игорь. - Тем
более, второй этаж... - Он напряженно всматривался. Когда двор опустел,
раздраженно добавил. - Ну, невезуха!
- Кто это был? - кинула Жанна очередной вопрос.
После минуты мозговых усилий Игорь подвел итог:
- Ни фига понять невозможно.
