Составляю список литературы по силовой энергетике, отправляю на очки Майи.
Силовик из нее никудышный, но чтоб не подумала, что я выгоняю ее из группы.
Запираю дверь, блокирую внешние вызовы и начинаю яростно работать. Яростно
- потому что все очень плохо. Все надо делать с нуля. Подходящего звездолета
нет. Полюса сто на сто метров не годятся. Нужно брать те самые, о которых
говорил Платан. Полтора на полтора километра. Только тогда нуль-т захват
объекта в открытом космосе перестает быть игрой в русскую рулетку. Бегут
часы, сутки, недели. Ем не отрываясь от дела. Сплю урывками, когда валюсь
с ног от усталости. Где свалюсь, там и сплю. Не привыкать. С каждым днем
идея обретает форму. Обрастает железом, как у нас говорят. Наверху тоже
не бездельничают. Свою часть работы Уголек делает быстро и точно. Платан
руководит постройкой восьми сверхмощных станций нуль-т для переброски
нашего звездолета. Никто никогда не перебрасывал по нуль-т целые звездолеты.
Не было необходимости. Я первый. Кроме того, если физики не придумают,
как стабилизировать звезду, я раскидаю ее по пространству с помощью своих
установок. Правда, это ненамного лучше взрыва, так как внутри звезды очень
горячие протоны. Зато не будет гамма, жесткого рентгена и бэта-излучения.
Вообще-то это варварство - строить в металле корпус станции, пока начинки
нет даже в проекте, но время, время! И габариты я задал с запасом. Что
называется, на вырост.
Кончаем с компьютером спорить насчет криогенного фазоконтроллера,
и вдруг выясняется, что все! Проект готов. Оборачиваюсь и ошеломленно
смотрю на суммарную диаграмму. Все квадратики красные. Ни одного зеленого,
синего или желтого. Все узлы спроектированы. Вызываю на очки трехмерную
компьютерную модель нуль-т станции и брожу по ней. Такого еще не было.
Гордость переполняет грудь. Того и гляди лопну. Все самое современное,
самое мощное. Это все придумал я!
Переключаюсь на звездолет. Все вокруг красное. Проектирование
закончено. Можно выходить из добровольного заточения. Но сначала - привести
себя в порядок. С неохотой лезу в кабинку пескоструйки под названием
"драконий душ". Потом плещусь в маленьком бассейне. Любуюсь собой в
зеркало. Все ничего, но глаза красные как у кролика-альбиноса. Застегиваю
под подбородком очки и затемняю стекла, чтоб не так бросалось в глаза.
Снимаю блокировку с замка двери, выхожу и наступаю на чей-то хвост. Хозяин
хвоста пронзительно взвизгивает. Опознаю по голосу Уголька. Поспешно
просветляю стекла очков и сажусь от удивления на хвост. В коридоре перед
дверью разбит маленький походный лагерь. Немытая посуда, кое-что из мебели,
компьютер. На стене висит большой голографический экран. На полу брошен
спальный матрас. Уголек выпутывается из одеяла.
- Ты что тут делаешь?
- Тебя дожидаюсь.
Вспоминаю, что мы вроде как поссорились. Это было так давно...
- Идем наверх. У нас каникулы - две свободные недели. Мы их заслужили.
- А тут... убрать... надо.
- Потом кибера пришлю, - беру ее под локоть и тащу к вагончику метро.
- Коша, погоди... Там мама с Корой. Да, впрочем, не в них дело.
Коша, я извиниться хочу. За эти недели столько речей составила, а сейчас
слова в горло не лезут. Принцип равновесия, да. Ты весь открыт, и с
тобой нельзя наполовину... Надо как ты. Я привыкла все в себе держать,
а при тебе так нельзя. Неадекватно это, несправедливо. Я исправлюсь, а
если нет, гони меня к чертовой бабушке. Я тут под дверью столько всего
передумала...
Прижимаю ее к себе, пока не наговорила глупостей, веду к вагончику
метро. Уголек явно нервничает. Что-то еще нахулиганила. Прокручиваю в очках
запись нашего разговора.
- Ты с мамой поругалась?
Грустно кивает.
- Из-за меня? - опять кивок. Детский сад, честное слово. Живем пятую
сотню лет, а ведем себя...
Вагончик останавливается, открывает двери. Поднимаю Уголька и
несу перед собой. То ли она растолстела, то ли я ослабел. Зарядку по утрам
делать надо. Подкидываю, ловлю на плечо, так и несу, хвостом вперед.
- Что ты делаешь?
- Я обещал носить тебя на руках по часу в день.
- Так то на руках...
- Провинилась - терпи.
Уголек послушно обвисает, скрещивает лапы за спиной, будто они связаны.
- Это моя добыча! - реву я, и гулкое эхо бродит по пустым коридорам.
Нет, не пустым. За поворотом - комитет по встрече в полном составе. Кора,
Анна и новенькая... Вспомнил, Майя! Уголек на плече начинает трепыхаться.
Звучно шлепаю ее по заду, чтоб успокоилась. У встречающих отваливаются
нижние челюсти. Проходя мимо Анны приседаю, обхватываю ее левой лапой,
резко выпрямляюсь, подбрасываю и ловлю на плечо. Позвоночный столб просит
пощады. Мы, драконы, не рассчитаны на то, чтоб бегать на задних лапках с
грузом десять тонн. Да и лучше бы на этом месте стояла Кора. С Анной шутить
опасно. Когти у нее о-го-го, а язык еще острее. Но пока молчит. Ошарашена.
- Мастер, ты куда нас несешь?
- На Канарские острова. Пурум пурум пурум-пум, пурум пурум пурум!
- Что?
- Не сбивай с мысли. Песня рождается.
Пешком идти, конечно,
Не очень-то легко,
Не очень-то приятно
И о-очень да-ле-ко!
Песня не моя, но готов спорить на собственный хвост, они ее не
слышали. Кора с Майей семенят сзади. Кора удивлена, мордашка у Майи
испуганно-восхищенная.
- Мастер, а зачем нам на Канары?
- Там тепло, там яблоки, - пытаюсь филейной частью Анны повернуть
ручку двери нуль-кабины. Майя робко протискивается и открывает. Забиваемся
все впятером в кабину, диктую Коре код. Выходим из кабины на самом
настоящем необитаемом острове. Рощица пальм приветливо машет широкими
листьями. Остров необитаемый, потому что по всему берегу на расстоянии
ста метров друг от друга стоят плакаты:
ГЕНЕТИКО-БИОФИЗИЧЕСКИЙ ПОЛИГОН
Вы можете неограниченно долго жить
на этом острове, употреблять в пищу
любые плоды, но администрация полигона
никакой ответственности за вашу жизнь
и здоровье не несет!
P.S.
Ближайшая нуль-кабина находится
в павильоне в центре острова.
Сгружаю драконочек на песок и расправляю усталые плечи. Анна с
интересом изучает ближайший плакат.
- Это какой же умник такое сочинил? Мастер, ты куда нас завез?
Хочешь потравить всех?
- Я тебе анекдот про Ивана Сусанина рассказывал? Форест, форест,
форест. Ин зэ мидэл оф зэ форест Иван Сусанин энд...
- Кому ты его только не рассказывал. Теперь решил экранизировать?
Сознайся, чей полигон. Вернемся, я им хвост накручу.
Смущенно ковыряю песок ножкой и, потупившись, протягиваю Анне
кончик хвоста.
- Так это твой?
- Ага. Когда все меня бросают, лечу сюда и глотаю скупую мужскую
слезу.
- А что за намек насчет опасности для здоровья?
Поворачиваю ее головой к пальмовой роще.
- Пальмы видишь? Они кокосовые.
- Ну и что?
- Тебе кокос на макушку никогда не падал!
Жду, когда все успокоятся, подзываю свистом местного кибера,
приказываю подготовить ужин и веду всех купаться. Около часа плещемся
в воде, ныряем, гоняемся друг за другом. Потом откуда-то появляются акулы,
и драконочки с визгом выскакивают из воды. Конечно, двухметровые акулы
драконам не страшны, но зато какой повод взвизгнуть в полный голос, никого
не стесняясь! Мокрая Уголек катается по коралловому песку и становится
белым драконом. Майя хочет о чем-то спросить меня, но боится. Прихожу к
ней на помощь.
- Есть проблемы?
- Мастер Дракон, почему вы заперлись в бункере под землей?
- Чтоб не отвлекаться на женщин - это раз. Во-вторых, там у меня
творческая лаборатория. Ей уже четыреста лет. И там стоит очень мощный
компьютер.
- Четыреста лет назад мощных компьютеров не было.
- Ну, пусть не очень мощный, - соглашаюсь я. - Всего в шестьдесят
тысяч раз мощнее твоих очков.
- Необъятный космос! Для чего нужна такая мощь?
- Не знаю, - честно сознаюсь я.
Купаемся, гоняемся друг за другом, греем брюшко на солнышке, а в
перерывах штудирую личное дело Мрака. Он расчетливый, хладнокровный убийца.
А теперь он стал драконом. Страшненький монстр получился. Уголек утверждает,
что мы должны его спасти. Странно, но и мне он чем-то симпатичен.
Настойчивостью, целеустремленностью, что ли. Есть у него одна черта, которой
здорово нехватает мне. Он думает прежде, чем начинает действовать. Планирует
свои действия и знает, к чему они должны привести. Принимаю твердое решение
взять с него пример, и до вечера горжусь собой. Буду думать. Головой.
На второй день замечаю, что отдыхаю только я один. Майя учится на
силовика, остальные то и дело переговариваются с кем-то через очки,
утрясают какие-то вопросы, торопят, выясняют сроки. Уголек, вдобавок,
обучает Майю. Перебираю по памяти незавершенные дела. Есть одно! Вызываю
через очки центральный информаторий.
- Кто такой Иван Сусанин?
- Персонаж одного из любимых анекдотов Великого Дракона.
Массаракш! Тридцать три раза массаракш!!! В течении получаса
восстанавливаю историческую справедливость. Подхожу сзади к Коре. Собирался
вылить на нее бочку холодной воды, но поражен тем, что она делает. На
коленях у нее лежит доска, и Кора барабанит по ней пальцами, словно это
клавиатура рояля. Лоб нахмурен, чувствуется работа мысли. Поливаю водой
из бочки ближайшую пальму и, пользуясь тем, что я самый-самый главный
администратор компьютерных систем, незаметно (и, по совести, незаконно)
подключаюсь к ее очкам, смотрю на мир ее глазами. Вот оно что! Компьютер
в очках наложил на доску изображение клавиатуры, а над ней прямо в воздухе
висит изображение экрана терминала. Кора редактирует сетевой график. Когда
палец Коры погружается в изображение кнопки, та вдавливается и слабо
пощелкивает. Впервые вижу такой гибрид обычной и виртуальной реальности.
- Здорово ты придумала, - вырывается у меня.
- Люблю по старинке работать, - улыбается мне Кора. - Не могу с этими
новыми интелдиктофонами. Когда на экран пишешь, вся грязь наверх вылезает,
все ошибки в глаза бросаются.
Кончает редактировать, записывает файл, отбрасывает доску. Кнопки
еще некоторое время видны на ее поверхности, потом плавно растворяются.
Отключаюсь от ее очков и веду в пальмовую рощу угощать кокосами. Тщетно
разыскиваю МОИ пальмы с МОИМИ орехами - теми же самыми кокосами, но величиной
с арбуз. Ни одной нет... Вымерли... Обидно, однако. Где же я напахал, когда
геном правил?
Кора понимает, что какой-то сюрприз сорвался, гладит крылом по плечу,
влечет в центр рощи.
- Афа, у нас сто лет детей не было. Давай заведем?
- Девочку. Только не сейчас, а после победы. И назовем Виктория. А
сейчас вспомним, как это делается.
Вспоминаем до самого вечера. Раза четыре с перерывами для отдыха,
пока темнеть не начинает. Когда все кончается, приходит Уголек и приносит
шампанское в хрустальных ведерках с подсветкой. Шампанское - мое любимое,
сладкое. Холодное и упругое как лимонад. Блики света плещутся в изрезанных
стенках бокалов, зелеными изумрудами вспыхивают на наших чешуйках. Это
фантастично. К нам подходят Анна и Майя. Глаза у девчушки огромные и
светятся как звезды. Черт возьми, надо держаться от нее подальше. Влюбится
ненароком, слез будет... Придумал! надо разбавить этот малинник толковыми
холостыми парнями. Завтра же.
- Уголек... Уголе-ок!
- А? Что?
- Кроме Майи много желающих присоединиться к нашей группе?
- Ну... Не знаю... Когда мы с мамой поруга... Ну, не сошлись во
мнении, они пронюхали об этом и исчезли с горизонта.
- А сейчас помирились?
Уголек потупилась. Строго смотрю на Анну.
- Не дави, Мастер. Тут вопрос принципиальный.
