значение и глубину должен сначала уразуметь этот символический
язык. Для этого уразумения необходимо, чтобы ученик уже сделал
уже первые шаги в тайноведении. И он может сделать эти шаги при
точном соблюдении правил, как они даны здесь. Путь открыт
каждому, у кого есть серьезное желание.
Это правило, касающееся мгновений внутреннего покоя, очень
просто. И просто также следовать ему. Но к цели оно приводит
только тогда, когда оно принимается настолько серьезно и
строго, как оно просто. - Поэтому здесь будет тотчас указано,
как надо выполнять это правило.
Ученик должен выделить себе в своей повседневной жизни
короткий промежуток времени, чтобы посвящать это время совсем
другим занятиям, чем те, которые составляют предмет его
ежедневных забот. И самый образ его занятий должен быть здесь
совсем другим, чем тот, которым он наполняет весь остальной
день. Но это нельзя понимать так, будто совершаемое им в этот
промежуток времени не имеет никакого отношения к содержанию его
ежедневной работы. Напротив: человек правильно ищущий таких
выделенных мгновений, скоро заметит, что только благодаря им он
получает полноту сил для своей ежедневной задачи. Не следует
также думать, что соблюдение этого правила может действительно
отнять у кого-либо время от исполнения его обязанностей. Если у
кого-либо действительно нет больше времени, то достаточно и
пяти минут каждый день. Дело в том, как использовать эти пять
минут.
В это время человек должен совершенно оторваться от своей
повседневной жизни. Жизнь его мыслей и чувств должна получить
другую окраску, чем какую она имеет обычно. Он должен провести
перед душой свои радости, свои печали, свои заботы, свой опыт и
свои поступки. И при этом он должен поставить себя так, чтобы
смотреть на все, обычно переживаемое им, с высшей точки зрения.
Подумайте только, как совсем различно смотрят люди в
обыкновенной жизни на то, что переживают или делают другие, и
на то, что переживают или делают они сами. И это не может быть
иначе. Ибо с тем, что мы переживаем или делаем сами, мы бываем
тесно связаны, а переживания и поступки другого мы только
рассматриваем. И в эти выделенные мгновения мы должны стараться
смотреть на собственные переживания и поступки и судить о них
также, как если бы их переживал и делал кто-нибудь другой, а не
мы сами. Представьте себе: кто-нибудь пережил тяжелый удар
судьбы. Как различно отнесется он к этому удару судьбы и к
совершенно такому же, постигшему его ближнего? Никто не может
считать это неправомерным. Это лежит в природе человека. И
совершенно также, как в этих исключительных случаях, происходит
это и в повседневных обстоятельствах жизни. Ученик должен найти
в себе силу в известные мгновения относиться к самому себе как
посторонний. С внутренним спокойствием человека, который только
обсуждает, он должен выступить перед самим собой. Когда это
бывает достигнуто, собственные переживания человека являются
перед ним в новом свете. Пока он остается тесно связанным с
ними, пока он сам стоит посреди них, до тех пор он бывает
одинаково связан с несущественным, как и с существенным. Но
когда он приходит к внутреннему покою наблюдателя, существенное
отделяется от несущественного. Печаль и радость, каждая мысль и
каждое решение являются ему иными, когда он таким образом стоит
перед самим собой. - Это вроде того, как если бы мы целый день
находились в каком-нибудь месте и смотрели на все, на самое
малое, как и на самое большое, с одинаково близкого расстояния,
а затем вечером поднялись бы на соседний холм и сразу окинули
взором всю местность. Тогда части этой местности предстали бы
нам совсем в других взаимоотношениях, чем когда мы находились
среди них. С только что пережитыми событиями, посылаемые нам
судьбой, это не удастся; да и не нужно, чтобы удавалось; но
относительно событий, отошедших в более далекое прошлое, ученик
духовной жизни должен стремиться к достижению этого. - Ценность
подобных спокойных внутренних обзоров самого себя зависит не
столько от того, что при этом видишь, как от того, чтобы найти
в себе силу, развиваемую подобным внутренним покоем.
Ибо каждый человек несет внутри себя еще другого, высшего
человека. Этот высший человек, остается скрытым, пока он не
будет пробужден. И каждый может только сам пробудить в себе
этого высшего человека. Но пока высший человек не пробужден, до
тех пор остаются скрытыми также и дремлющие в каждом человеке
высшие способности, ведущие к сверхчувственным познаниям.
Пока человек не почувствует плодов внутреннего покоя, ему
надо продолжать серьезно и строго следовать этому правилу. Для
каждого, кто так поступает, наступит день, когда вокруг него
станет духовно светло, когда его внутреннему оку, которого он в
себе не знал раньше, откроется совсем иной мир.
И не нужно, чтобы что-нибудь изменялось во внешней жизни
ученика из-за того, что он начинает следовать этому правилу. Он
по-прежнему исполняет свои обязанности; он терпит первоначально
те же горести и переживает те же радости, как и раньше. Он
отнюдь не может стать благодаря этому отчужденным от "жизни".
Более того, в течение всего остального дня он может тем полнее
отдаваться этой "жизни", потому что в эти выделенные мгновения
он приобщается "высшей жизни". Мало-помалу эта "высшая жизнь"
окажет свое влияние и на обычную. Покой выделенных мгновений
распространит свое действие также и на остальной день. Весь
человек станет спокойнее, получит уверенность во всех своих
действиях, не будет выходить из равновесия из-за возможных
случайностей. Постепенно такой начинающий ученик будет все
больше и больше сам руководить собою и все меньше давать
руководить собой обстоятельствам и внешним влияниям. Такой
человек скоро заметит, каким источником силы являются для него
эти выделенные им промежутки времени. Он перестает раздражаться
на вещи, на которые он раньше раздражался; множество вещей,
которых он раньше боялся, перестанут внушать опасения. Он
усвоит совершенно новый взгляд на жизнь. Прежде он, может быть,
робко приступал к тому или иному делу. Он говорил себе; о, у
меня не хватит сил сделать это так, как я бы хотел. Теперь ему
больше не приходит эта мысль, но приходит совершенно иная. А
именно, отныне он говорит себе: я соберу всю мою силу, чтобы
исполнить мое дело самым лучшим образом, как я только могу. И
он подавляет ту мысль, которая может сделать его нерешительным.
Ибо он знает, что именно нерешительность может повлечь за собой
худшее исполнение его дела, и во всяком случае эта
нерешительность отнюдь не поможет ему сделать лучше то, что ему
предстоит сделать. И таким образом в жизнепонимание ученика
проникают одна за другой мысли, которые действуют плодотворно и
благоприятно на его жизнь. Они заступают место тех, которые
действовали на него задерживающим и ослабляющим образом.
Твердым и уверенным ходом начинает он вести свой жизненный
корабль посреди волн жизни, между тем как прежде эти волны
швыряли его из стороны в сторону.
Этот покой и эта уверенность оказывают в свою очередь,
действие и на все существо человека. Благодаря им растет и
внутренний человек. А вместе с ним растут те внутренние
способности, которые приводят к высшим познаниям. Ибо благодаря
своим, сделанным в этом направлении успехам, ученик постепенно
достигает того, что он сам начинает определять, как должны
влиять на него впечатления внешнего мира. Он слышит, например,
какое-нибудь слово, который другой хочет оскорбить его или
раздражить. До своего ученичества он бы и оскорбился и
раздражился. Теперь же, вступив на путь ученичества, он в силах
отнять у слова его оскорбляющее или раздражающее жало, прежде,
чем оно найдет путь внутрь его. Или вот другой пример. Человек
легко теряет терпение. Он вступает на путь ученичества. В
минуты своего покоя он так сильно проникается чувством
бесцельности всякого нетерпения, что с тех пор при каждом
переживаемом им нетерпении в нем тотчас же возникает это
чувство. Готовое уже вспыхнуть нетерпение исчезает, и время,
которое иначе было бы потеряно на представления вызываемые
нетерпением, теперь может быть наполнено каким-нибудь полезным
наблюдением, сделанным во время ожидания.
Теперь нужно представить себе все значение сказанного.
Вспомним, что "высший человек" в человеке находится в
непрестанном развитии. Но только описанные покой и уверенность
дают ему возможность закономерного развития. Волны внешней
жизни со всех сторон теснят внутреннего человека, если не сам
человек владеет этой жизнью, а она владеет им. Такой человек
подобен растению, которое принуждено развиваться в расщелине
скалы. Оно чахнет до тех пор, пока ему не создадут простора. Но
внутреннему человеку никакие внешние силы не могут создать
простора. Это может сделать только внутренний покой, вызываемый
им в своей душе. Внешние обстоятельства могут изменить только
его внешнее жизненное положение; пробудить в нем духовного
человека они не смогут никогда. - В самом себе должен ученик
породить нового, высшего человека.
Этот "высший человек" становится тогда "внутренним
повелителем", который уверенной рукой направляет обстоятельства
внешнего человека. Пока одерживает вверх и руководит внешний
человек, этот "внутренний" остается его рабом и не может
поэтому развернуть своих сил. Если не от меня самого, а от
чего-либо другого зависит, раздражаюсь ли я или нет, то я не
господин сам себе, или - лучше сказать - я еще не нашел
"повелителя во мне". Я должен развить в себе способность
допускать до себя впечатления внешнего мира только мной самим
определяемым образом; только тогда могу я стать учеником на
пути тайноведения. - И только в той мере, в какой ученик
серьезно ищет этой силы, может он прийти к цели. Дело не в том,
как далеко успеет он уйти за какое-нибудь определенное время,
но только в том, чтобы он серьезно искал. Бывало, что иные
годами напрягали свои силы, не видя в себе заметного успеха; Но
из тех, которые не отчаивались, оставались непоколебимыми,
многие потом совсем внезапно достигали "внутренней победы".
Конечно, во многих жизненных положениях необходима большая
сила, дабы создать в себе мгновения внутреннего покоя. Но чем
больше требуется сила, тем значительнее и достижение. В
ученичестве все зависит от того, чтобы со всей энергией, с
внутренней правдивостью и полной искренностью мочь стоять перед
самим собой, со всеми действиями и поступками, как совершенно
посторонний человек.
Но этим рождением своего собственного высшего человека
характеризуется только одна сторона внутренней деятельности
ученика. К нему должно присоединиться еще нечто другое. Если
даже человек и стоит перед самим собой как посторонний, он все
же рассматривает самого себя; он смотрит на переживания и
действия, с которыми он сросся благодаря особому жизненному
положению. Он должен переступить эти пределы. Он должен
подняться до чисто человеческого, не имеющего ничего общего с
его особым положением. Он должен перейти к рассмотрению таких
вещей, которые все же продолжали бы касаться его, как человека,
хотя бы он находился в совсем других условиях и в совсем другом
жизненном положении. Благодаря этому в нем оживает нечто,
возвышающееся над личным. Он направляет взор на более высокие
миры, чем те, с которыми связывает его повседневность. И вместе
с тем человек начинает чувствовать и переживать, что он сам
принадлежит к этим высшим мирам. Это миры, о которых его
