убедился в этом на собственном опыте, но выяснить их способность стать
Адамом и Евой...
Основной причиной его недовольства, хотя он и не признавался себе в
этом, было возникшее с отъездом Дани препятствие в осуществлении его плана
мести. Раньше Джим шел напролом, теперь же он хотел осуществить свою месть
тонко, ему не хотелось спугнуть свою дичь. Он завоюет ее, превратившись в
мистера Отличного Парня, обольстит своим раскаянием, искрометным юмором,
вниманием и нежностью. Он готов даже жениться на ней! И только когда она
полностью и бесповоротно поверит в его любовь и привязанность, когда она
станет нуждаться в них, когда их отношения станут зеркальным отображением
прежних, только тогда Джим сбросит свою маску, только тогда покажет ей,
что значит быть преданной тем, кого ты полюбила всем сердцем.
Новый план был прост и великолепен. Он заметно превосходил в своей
изощренности предыдущий, в нем чувствовался терпкий дразнящий аромат
подлинного злодейства. Но в нем имелось одно слабое место - его невозможно
было осуществить, если жертвы нет рядом.
Никлин постарался выбросить из головы мысли о Дани. Он добрался до
места, где неповрежденная поверхность холма сменялась грязью,
вывороченными камнями и скользкими дощатыми настилами. Отсюда стометровый
корабль походил на таинственную геологическую структуру, вечно пребывавшую
в земле и лишь сейчас извлеченную на свет. Невозможно было представить,
что эта металлическая громада могла пронзать космическое пространство со
скоростью, во много раз превышающей скорость света.
Никлин ступил на деревянный настил. Рядом из защитного слоя песка
торчала верхняя часть цилиндра левого двигателя. Когда он подошел к толпе,
его приветствовал один лишь Кингсли. Кингсли никогда не сомневался в том,
что Никлин поступил совершенно правильно, убив удиравшего бандита. С того
памятного дня он проявлял к Джиму нескрываемую симпатию. Однако в
разговорах с Никлином парень все-таки испытывал некоторые трудности,
поэтому свое дружеское расположение Кингсли ограничивал приветственными
жестами и дружеским подмигиванием, к которым иногда добавлялась странная
фраза "Поля аэрации, а, Джим!", произносившаяся заговорщическим шепотом.
Это загадочное приветствие Кингсли ввел в свой лексикон после одного
происшествия. Как-то раз Никлин поспорил с кем-то из женщин по поводу
инцидента с нападением. Она настойчиво требовала объяснений от Джима,
почему он не испытывает никаких угрызений совести после убийства трех
человек. Никлин тогда ответил: "Угрызений совести? Ни в малейшей степени -
я всего лишь отправил три куска дерьма на гигантские небесные поля
аэрации". Джим с удовлетворением отметил, что эта фраза мгновенно
распространилась среди членов общины. Популярности она Никлину не
добавила, скорее наоборот, все еще больше невзлюбили Джима. За исключением
Кристин Макгиверн, на которую эта фраза произвела совершенно обратное
впечатление. После этого инцидента Кристин стала еще изобретательнее в
своих постельных упражнениях, что Джима вполне устраивало.
Происшествие казалось теперь Никлину совершенно нереальным. Местный
шериф, даже не взял на себя труд приехать из города, чтобы взглянуть на
тела.
- Похоже, вы нарвались на братьев Луччио, а в этих краях никто не
станет сожалеть о них, - сказал он Джиму. - Давайте договоримся, вы
уничтожаете улики, и я считаю дело закрытым.
Подойдя вплотную к толпе, Джим увидел, что женщина, орудовавшая
автогеном, уже прошла по всему опоясывавшему шву. Когда работа была
закончена, женщина отступила назад. Ее место занял Кори Монтейн.
Никлин понимал, что проповедник старается казаться спокойным, тогда
как внутри его, наверняка, трясет. Губы Монтейна дрогнули, когда под
громкие одобрительные возгласы зрителей он взялся за поручень двери и
толкнул ее. Дверь не поддалась. Монтейн навалился на нее всем телом. Он
толкал ее, дергал, тянул, но дверь оставалась неподвижной.
"Ну ты и мастак. Газообразное Позвоночное, - усмехнулся про себя
Никлин. - Так испоганить величайший момент в жизни Кори Монтейна!"
Не скрывая удовольствия, он минут двадцать наблюдал, как в разрез
закачивали большое количество масла. Наконец под совместными усилиями трех
человек дверь поддалась.
Монтейн повернулся к толпе и воздел руки:
- Друзья мои, мы долго ждали этого момента. Кое-кто многие годы. Я
хочу поблагодарить вас за вашу самоотверженность и целеустремленность. Бог
вознаградил нас за наши усилия. Сейчас мы сможем войти в Ковчег, который
Господь даровал нам. Я поздравляю вас, но прошу не забывать об одном.
Корабль этот - не просто орудие нашего спасения. Он также является
гробницей. Внутри корабля мы должны вести себя соответствующим образом,
ведь мы находимся в освященном месте. - Монтейн замолчал и угрюмо оглядел
слушателей. - Первым делом нам необходимо исполнить печальный долг. Мы
должны вынести бренные останки Эйприл Фугаччиа с корабля и предать их
земле с подобающим уважением.
Тут Никлин с тревогой понял, что Монтейн сверлит его мрачным
взглядом.
- Естественно, будучи избранным Богом руководителем этой экспедиции,
задачу по переносу тела я беру на себя, но мне понадобится помощь. -
Монтейн не сводил взгляда с Никлина. - Прошу вас, Джим.
Он достал из кармана фонарь и решительно зашагал по трапу. Никлин,
выругавшись про себя, признал, что проповедник заработал еще одно очко в
их личной дуэли. Меньше всего Джиму сейчас хотелось возиться с трупом
семидесятилетней давности. Даже находиться рядом с ним казалось ему
сомнительным удовольствием. Но убийца Никлин никак не мог уклониться от
этого поручения, когда на него глазела добрая половина общины. В конце
концов, железный он человек или нет?
- Надеюсь, это ненадолго, - пробормотал он пробираясь сквозь толпу, -
просто умираю с голоду.
Он без промедления последовал за Монтейном, шагнув с дневного света в
мрачную внутренность корабля. Джим с удивлением отметил, что воздух внутри
пахнет папой листвой. Земной аромат, в котором чувствовался запах грибов и
дождя, оказался полной неожиданностью в этой гробнице. Никлин пришел в
себя и заторопился, когда услышал за собой шаги электрика Джока Крейга с
целой гроздью фонарей в руках. Следом за ним следовала Петра Дэвис, также
нагруженная фонарями.
Группа медленно продвигалась по кораблю. Электрики по пути расширяли
освещенное пространство, развешивая повсюду миниатюрные солнца. Первое
впечатление от космического корабля было искаженным, поскольку они
находились под прямым углом к нормальному расположению помещений.
Переплетение лесов и настилов, оставленное, по всей видимости,
ремонтниками, вносило дополнительную неразбериху и в без того запутанную
картину.
Идущему впереди Монтейну, должно быть, приходилось еще труднее, но и
Джиму было нелегко во время перемещения с палубы на палубу. Он догнал
Монтейна в том месте, где трап проходил над круглым люком, расположение
которого свидетельствовало о том, что проход ведете отделяемую капсулу...
Бережливые наследники Вэса Фугаччиа были рады возможности избавиться
от имения Альтамура за немалую цену, но обусловили сделку одним пунктом -
в их распоряжении оставалось небольшое семейное кладбище за особняком
Фугаччиа. Тело Эйприл Фугаччиа было предано земле на этом кладбище в
соответствии с религиозным ритуалом. Хотя в глазах наследников Кори
Монтейн вряд ли являлся священником, они дали свое согласие на проведение
им церемонии погребения.
Джим пошел бы и дальше в демонстрации своего цинизма и не явился бы
на церемонию погребения, если бы она не предстала ему вдруг в ином свете.
При виде маленькой фигурки Эйприл Фугаччиа в левом кресле кабины
отделяемой капсулы, все еще облаченной в изготовленный на заказ скафандр,
Джиму пришла в голову довольно сентиментальная мысль. Он подумал, что
тревожить погибшую - это акт подлинного святотатства. Эта девушка не
заслужила фарсовых похорон под бормотание маньяка-проповедника, который
явился сюда в сопровождении своего дурашливого, циничного и
безнравственного помощника.
Никлин присутствовал на похоронной церемонии. Он стоял на
пронизывающем ветру, а потом пил джин вместе со Скоттом Хепвортом, пил,
пока не утратил способность что-либо чувствовать.
14
На перевозку корабля из Альтамуры в Бичхед-Сити понадобился почти
год. На каком-то этапе мучительного, изматывающего перехода Никлин понял,
что привязался к этому огромному неуклюжему уродцу.
Стоя у окна офиса общины в Бичхеде, откуда открывался превосходный
вид на "Тару" (так Монтейн переименовал корабль), Джим пытался
разобраться, что именно в очертаниях этого сооружения вызывает у него
такое волнение. Трехцилиндровая конструкция, разработанная вот уж как два
века канувшей в Лету "Старфлайт Инкорпорейтед", сохранилась благодаря
своей эффективности и надежности. Но даже самые романтически настроенные
ее приверженцы признавали, что вид у нее на редкость неуклюжий.
Сейчас корабль более чем когда-либо выглядел неспособным к полету. Но
Никлин ощущал ту внутреннюю дрожь, хорошо знакомую всем любителям техники,
дрожь, возникающую при виде машины, на которую возложена серьезная и
нелегкая задача и которая имеет потенциальные возможности выполнить эту
задачу самым превосходным образом.
Этот роман Никлина с "Тарой" начался с одного не очень приятного
события.
Когда раскопали оба двигательных цилиндра, на которых покоился
корабль во время своего подземного заточения, обнаружилось, что Вэс
Фугаччиа допустил ошибку, характерную для строителей гигантских
монументов. Решив сделать гробницу своей жены совершенно недоступной, он
наваливал один защитный слой за другим. В результате под гигантским весом
треснул железобетонный фундамент, на котором покоилась вся огромная
конструкция. К тому же создатели монумента забыли закупорить
вентиляционные отверстия и канализационные трубы, открытые во время
капитального ремонта в наземном доке.
Отверстия были небольшими, почти незаметными по сравнению с общей
площадью поверхности корабля, но для бесчисленных грибков и плесени,
всепроникающих форм жизни, обитавших в плодородной почве Орбитсвиля, они
явились шестирядными шоссе.
Когда Монтейн и его сподвижники распахнули люки, ведущие из
центрального цилиндра в двигательные, на них пахнуло влажной и нездоровой
атмосферой подземелья. Тонкие нити и усы бесцветных растений образовывали
многочисленные сплетения, в которых копошились целые полчища ползающих или
бегающих тварей.
Потребовалось немало дней, прежде чем люди привели в порядок и
продезинфицировали двигательные цилиндры, но еще долго в них ощущалось
характерное зловоние, которое почувствовал Никлин, когда впервые ступил
внутрь корабля. И, конечно же, все оборудование сильно пострадало от этой
оккупации.
Монтейн, увидев открывшуюся картину, ужаснулся. Он представил,
сколько потребуется времени и денег, чтобы восстановить разрушенное. Но
искренне любящий технику Никлин, проникся к кораблю горячим сочувствием.
"Я приведу тебя в порядок, старина", - пообещал он.
Планы его были воистину грандиозны. Мало кто решился бы взяться за их
исполнение, но именно они не дали Джиму сойти с ума в течение этого
долгого и невыносимо скучного года, проведенного в пути. Ему помогали
