и понеслись к кольцу холмов, залитых вечно полуденным солнцем.
Вид на чужое поселение открылся сразу, как только машина очутилась на
вершине холма. По фотографиям у Гарамонда сложилось впечатление, что оно
состоит из единственной группы зданий. На самом деле бледно-голубые
прямоугольники, блестевшие, словно кусочки смальты, были разбросаны по
всей равнине и убегали на много километров вдаль. Перед людьми раскинулся
настоящий, хотя и одноэтажный, город. Правда, ему не хватало ярко
выраженного центра, но жителей, по земным стандартам, тут разместилось бы
до миллиона.
Гарамонд осторожно направил автомобиль вниз по склону. Наконец он
заметил и предполагаемых чужаков - движущиеся цветные крапинки.
- Клифф, ты ничего не слышал о повторном запуске зонда? Кажется
ученые "Старфлайта" собирались. - Взгляд Гарамонда не отрывался от
сверкающего города.
- Вроде.
- Интересно, его камеры были включены?
- Сомневаюсь. Иначе они вряд ли бы проглядели.
Мейсон, который недавно пришел в себя, лихорадочно возился на заднем
сиденье со своей портативной голокамерой.
- Что вы собираетесь сказать этим существам, капитан?
- Не имеет значения. Они нас не поймут.
- А может, и не услышат, - добавил Нейпир. - Неизвестно, есть ли у
них уши.
У капитана пересохло во рту. Он множество раз воображал себе первую
минуту встречи. Он ждал ее, как может ждать лишь тот, кто заглядывал в
слепые глазницы тысячи безжизненных планет. Ждал и страшился до перебоев в
сердце. Что сулит этот контакт? Выдержит ли Гарамонд, оказавшись лицом к
лицу с представителями абсолютно чуждой формы жизни?
Бледно-голубой город рос перед глазами. Капитан бессознательно давил
ногой на педаль, тихий вой двигателя перекрыло шуршанье травы, хлеставшей
по днищу и крыльям машины.
Нейпир сочувственно посмотрел на друга.
- Что с тобой, Вэнс? Арахнофобия?
- Боюсь, она самая.
- Не переживай, у меня тоже.
Мейсон нетерпеливо наклонился вперед.
- О чем вы?
- Отложим разъяснение до более подходящего случая, - ответил Нейпир.
- Ладно, можно и сейчас, - произнес Гарамонд, радуясь возможности
отвлечься. - Мейсон, вам нравятся пауки?
- Терпеть не могу. - Журналист поежился.
- Самый распространенный ответ. Большинство людей испытывают
отвращение при виде пауков и вообще паукообразных. В связи с этим возникла
даже теория, будто паукообразные - не коренные обитатели Земли. Со всеми
прочими тварям на планете, даже со страшными, как смертный грех, люди в
той или иной степени ощущают родство. Только не с пауками. Таким образом,
паукобоязнь, или арахнофобия, как полагают некоторые ученые, суть
подсознательное отвращение к чуждой форме жизни. Если это соответствует
действительности, то у нас могут возникнуть серьезные проблемы при
установления контакта с инопланетной расой. Беда в том, что, будь
инопланетяне самыми разумными, дружелюбными и даже прекрасными, они все
равно вызовут в людях ненависть и жажду убийства. Просто потому, что
внеземная форма жизни не зарегистрирована в унаследованном нами вместе с
генами своего рода контрольном списке.
- Это, скорее, не теория, а гипотеза, - сказал Мейсон.
- Да, гипотеза, - согласился Гарамонд.
- Какова вероятность того, что она сейчас подтвердится?
- По-моему, практически нулевая. Я не верю...
Гарамонд резко оборвал фразу: автомобиль въехал на пригорок, за
которым всего в нескольких сотнях шагов стояли два существа.
Чужаки удалились от своего города на значительное расстояние. Вокруг,
кроме них, никого не было.
- Думаю... Мне кажется, дальше следует пройтись пешком.
Нейпир кивнул и открыл дверцу. Они вылезли, немного постояли,
привыкая к зною, потом медленно побрели к двум фигурам. Мейсон с
голокамерой отстал.
Расстояние сокращалось, и Гарамонд начал различать детали. Хотя
инопланетяне не были похожи ни на одно известное живое создание, он не
испытывал ни страха, ни отвращения.
Издали они казались гуманоидами, одетыми в цветастые наряды, на
которых, словно заплаты, выделялись яркие розовые, бурые и желтые пятна,
однако вблизи они стали похожи на широкие разноцветные листья. Листья
отбрасывали тень на асимметричное туловище довольно сложной формы и
крепились к нему веточками-отростками. Головы как таковой у инопланетян не
было, но скругленная верхняя часть наклоненного вперед тела выглядела
сложнее всего остального. Единственным узнаваемым органом чувств среди
изобилия усиков, ложбинок и шишек оказались зеленые, в красных точечках
глаза, похожие на два гелиотроповых кабошона.
- Кого они тебе напоминают? - прошептал Нейпир.
- Не знаю, - так же тихо ответил Гарамонд. Он тоже испытывал
потребность сравнить их с чем-нибудь из прошлого опыта. - Может,
раскрашенных креветок?
Мейсон споткнулся и упал, но друзья даже не обернулись. Они уже
стояли в нескольких шагах от чужаков. Фантастические создания не
шевелились, не проявляли никакого любопытства к пришельцам. Тишина застыла
в воздухе, словно жидкое стекло. Неподвижные, молчаливые застыли друг
перед другом представители двух рас, и, хотя напряжение нарастало, никто
не шевельнулся, не издал ни звука.
Гарамонд взмок, а в голове ворочалась спасительная мысль: "Никаких
торжественных встреч и речей. Они все равно нас не поймут. Ни за что
никогда не поймут".
Истекла долгая минута, потянулась другая.
- Все. Мы выполнили свой долг, - объявил, наконец, Нейпир. - Можно с
чистой совестью возвращаться.
Гарамонд задумчиво повернулся, и они побрели к Мейсону, который,
пятясь, продолжал запечатлевать историческое событие. Лишь дойдя до
машины, Гарамонд оглянулся назад. Один инопланетянин неуклюже удалялся в
сторону своих домов, второй стоял на прежнем месте.
- Обратно поведу я, - заявил старпом и принялся изучать примитивную
систему управления. Когда все расселись, он направил машину вдоль подножия
холма. - Поедем в объезд, во избежание нежелательной встречи. Ведь Лейкер
мог послать за нами парочку грузовиков со своими головорезами.
Перед глазами Гарамонда стояли два цветастых создания. Он пожал
плечами.
- Арахнофобии не чувствую, следовало бы радоваться, а я разочарован.
У нас с ними нет повода для вражды, но нет и ничего общего. В такой
ситуации вражда вообще невозможна. Нам с ними не о чем говорить, незачем
общаться, незачем вступать в какие-либо отношения.
- Насчет общения, не знаю, Вэнс. А вот поводов для конфронтации
сыщется сколько угодно. - Нейпир показал пальцем налево, где линия холмов
изгибалась в сторону, открывая взору равнинные просторы. Скопление
бледно-голубых пятен, вместо того, чтобы сойти на-нет, простиралось до
самого горизонта. Казалось, вся прерия цветет, словно льняное поле.
Мейсон присвистнул и поднял голокамеру.
- Неужели холмы целиком окружены городом? И наша база вместе с ними?
- В том-то и дело. Они, вероятно, здесь уже давно... - Нейпир,
видимо, решил не продолжать, однако Гарамонд понял его мысль.
Лиз Линдстром уже привезла около трехсот тысяч поселенцев, и вскоре
ожидали прибытия крупных транспортных судов со следующей партией.
Наберется миллион колонистов, людей, изголодавшихся по собственной земле,
возникнет неизбежная вражда с соседями, первыми занявшими территорию
вокруг Окна. Следовательно, в ближайшем будущем здесь могут произойти
крупные столкновения.
11
Через месяц пронеслись первые слухи о побоище.
Им предшествовал недолгий период спокойствия, когда потоки колонистов
разливались по кольцу суши вокруг Бичхэд-Сити. В это же время прилетела
группа чиновников департамента внешних сношений, которые первым делом
издали бесполезное постановление о запрете всякого строительства ближе,
чем в пяти километрах от чужого города. Людям не рекомендовалось вступать
в контакты с туземцами, вообще приближаться к ним, пока не завершатся
переговоры о коридоре для прохода на свободные территории. Однако
правительственные чиновники опоздали с выходом на сцену, они не имели
никаких средств информации, с помощью которых могли бы оповестить людей о
своем постановлении. А главное - среди переселенцев укоренилось мнение,
будто любая попытка установить дипломатические отношения с "клоунами", так
теперь называли туземцев на местном жаргоне, бесполезна.
Люди подходили к цветастым существам с опаской и почтением, пока не
увидели, что у туземцев нет техники, за исключением примитивных
сельскохозяйственных орудий, даже жилища они строят из волокон типа
целлюлозы, вырабатывая их в собственном организме и вытягивая из себя, как
паук паутину. Потом, выяснив, что клоуны - немые, большинство колонистов
усомнилось в их разумности. По одной из гипотез, туземцы были потомками
выродившейся расы, которая некогда возвела укрепления вокруг Окна в центре
Бичхэд-Сити. Другая гипотеза утверждала, будто эти существа - порода
домашних животных, которые, пережив своих хозяев, создали собственную
квазикультуру.
Гарамонда подобные домыслы тревожили. С первых дней он заметил, как
члены его экипажа, ступив на Орбитсвиль, через несколько минут теряли
выправку и дисциплину. То были первые симптомы, вылившиеся в неуважение
иммигрантов ко всякой власти. На битком набитой Земле индивидуум,
загнанный в жесткие рамки законов, правил и ограничений, не мог
бесконтрольно шагу ступить. Здесь же все почувствовали себя хозяевами
континентов, многим не терпелось пожать плоды своего нового статуса. А
чтобы попасть из грязи в князи, им нужно было лишь погрузить пожитки в
машину и пуститься в "золотое путешествие".
Только ехать приходилось довольно долго, ведь каждый знал, что размер
территории, которая окажется в его владении, пропорционален квадрату
расстояния от точки старта.
Колонистов охватило чемоданное настроение. Даже тех, кто прибыл
первыми судами и застолбил участок внутри холмистого кольца. Орды новых
иммигрантов наступали им на пятки, поэтому многие решили податься дальше.
Будь Орбитсвиль нормальной планетой, концентрация населения никогда
не достигла бы здесь столь высокого уровня. Но земная технология по
принципу аналогии и простоты не предусмотрела для фликервингов и челноков
возможность полета на собственном топливе. Землянам даже в голову не
пришло, что такое может вдруг понадобиться во вдоль и поперек изученном
мире. Однако появился Орбитсвиль, и принцип не сработал, ошибка чуть не
стала роковой.
В распоряжении землян оказались территории астрономических масштабов
и никакого способа быстро добраться до них. Повелители гигантских
доминионов не в состоянии удовлетворить своих амбиций, унижено достоинство
человечества: еще недавно люди, словно боги, бороздили вселенские
просторы, а теперь перешли на колесный транспорт. Каждой семье или
фермерской общине предстоит в ближайшем будущем перейти на
самообеспечение, поэтому несмотря на современную сельскохозяйственную
технологию и "железных коров", им срочно потребуются обширные жизненные
пространства. Классическая ситуация, которая неизбежно приводит к драке.
Так рассуждал Гарамонд и не удивился, когда до него дошли скудные
сведения о беспорядках. Отряды поселенцев силой пробились через город
клоунов на открытые просторы прерий. Даже не находясь в местах
столкновений, капитан хорошо представлял, как развивались события.
