нечто, вызывающее интерес: хотелось выяснить, о чем у них идет речь.
Теллон часто слышал о "непрерывной" железной дороге. По работе,
которой он занимался для конспирации (по "легенде" он был представителем
земных фирм, производящих чертежное оборудование), ему даже приходилось
отправлять по ней грузы. Но своими глазами он дороги никогда не видел.
Когда он пришел на вокзал, вдоль единственной платформы медленно
двигалась вереница вагонов. Теллон решил, что поезд то ли отходит, то ли
вот-вот остановится. Система оплаты проезда тут была стандартная, билеты
выдавались без всяких формальностей. Автомат снабдил его пластмассовым
квадратиком, с которым он мог ехать до любой станции южного сектора в
течение одного дня. Сквозь толпу и штабеля грузов он пробрался на
платформу и остановился, ожидая, пока тихо скользящие вагоны либо наберут
скорость, либо наконец-то остановятся. Прошло пять минут, пока до него
дошло, что ни того, ни другого не случится: железная дорога оправдала свое
название - она действительно была непрерывной!
Теллон несколько раз нажимал на кнопки электроглаза, пока не поймал
наиболее удачный ракурс. Сопоставляя разные картинки, он сумел представить
себе станцию в целом. Товарные и пассажирские вагоны бесконечной изогнутой
цепью приходили на станцию с востока и исчезали на севере. У вагонов не
было ни двигателей, ни каких-то заметных снаружи систем управления,
однако, миновав вокзал, они сами собой начинали двигаться быстрее, а
подходя к платформе, наоборот, замедляли ходи ползли со скоростью примерно
три мили в час. Поначалу это удивило его, но тут он обратил внимание на
штуку, которую сперва принял за третий рельс. В действительности это был
вращающийся шнек, расположенный строго посередине между рельсами. Теллон
не мог не восхититься красотой инженерного решения.
Вагонам и не нужен был двигатель - их приводил в движение шнек,
который с постоянной скоростью вращали небольшие электромоторы,
расположенные вдоль дороги с интервалом в полмили. Каждый вагон имел
устройство, похожее на обычную гайку, которая передвигалась вдоль шнека.
Управлять вагонами тоже не требовалось - их скорость регулировало
приспособление, так восхитившее Теллона (в котором все еще был жив
инженер) своей простотой. На подходе к станции шаг резьбы шнека
значительно уменьшался. В результате вагоны автоматически начинали
двигаться со скоростью пешехода.
Теллон, ошеломленный на миг собственным восторгом перед техникой
Эмм-Лютера, смешался с группой школьников-подростков, которые ждали, когда
подойдет следующий пассажирский вагон. Он "подключился" к стоявшему
позади, железнодорожнику. Когда подъехал очередной вагон, он вместе с
оживленно болтавшими школьниками направился к нему. И тут он обнаружил,
что проглядел одно очень важное обстоятельство. Край платформы двигался с
той же скоростью, что и поезд, чтобы можно было входить и выходить из
вагонов, не опасаясь несчастного случая.
И когда Теллон вслед за компанией школьников ринулся в вагон, правую
ногу у него вдруг повело в сторону, он пошатнулся и потерял равновесие.
Хватаясь за что попало, чтобы удержаться на ногах, он неуклюже ввалился в
вагон, ударившись при этом о дверной косяк.
Не скупясь на извинения, он плюхнулся на свободное место, надеясь,
что не настолько уж бросился людям в глаза и специально присматриваться к
нему никто не будет. Правое ухо пылало, но боль - дело десятое.
Хуже, что удар пришелся по оправе электроглаза - как раз туда, где
был встроен миниатюрный блок питания. В первый момент Теллону показалось,
что изображение тускнеет. Правда, он пока еще не отключился от
железнодорожника, который остался на платформе. Переключившись на ближний
радиус действия, Теллон настроился на школьника, сидевшего напротив, и
вскоре успокоился: электроглаз, похоже, остался цел, а другие пассажиры
уже явно забыли о его неловком поведении.
Вагон постепенно набрал скорость и теперь делал около сорока миль в
час. Двигался он плавно, почти бесшумно. Ветка, ведущая на север,
проходила вдоль моря. Порой горы, высившиеся по другую сторону дороги,
отступали назад, иногда миль на десять, но чаще теснились у самой дороги,
создавая тот самый дефицит жизненного пространства, который эхом
откликался даже на Земле. Лента долины была сплошь застроена и напоминала
один большой пригород с торговыми центрами через каждые несколько миль.
Спустя полчаса стал виден разрыв в хребте континента, и другой поезд,
точно такой же, но идущий навстречу, скользнул на соседнюю колею. Теллон
обратил внимание, что промежутки между вагонами, которые на станции
составляли лишь несколько футов, увеличиваются пропорционально скорости.
Школьники сошли на одной из пересадочных станций, однако входили все
новые и новые пассажиры, у которых Теллон "одалживал" глаза. Он заметил,
что женщины тут и одеваются красивее, и манеры у них более изысканные. Не
то что на холодном севере, где особенно сильно чувствовалось влияние
столицы - аскетической Реформации. Некоторые девушки душились новыми
видеодухами и были окутаны благоухающими пастельными облачками.
Однажды он воспользовался глазами девушки, которая, судя по тому, что
Теллон все время видел себя в центре ее поля зрения, проявляла к нему
некоторый интерес. Он подключился к пассажиру, сидевшему чуть дальше, и
смог таким образом взглянуть на эту девушку. Теллон сразу оценил ее
эффектную внешность: золотые волосы, бронзовый загар. Довольный удавшимся
обманом, он вновь подключился к ней, дабы по количеству брошенных на него
взглядов понять, в какой мере он ее заинтересовал.
Вагон мерно покачивался, и Теллон, разомлевший от солнца, тепла и
присутствия женщин, впервые за долгое время почувствовал, что в нем
просыпается мужчина. "Хорошо бы, - сонно думал он, - снова зажить, как
все. Плыть себе по темным волнам жизни. И чтобы рядом была женщина с
рыжими волосами и глазами цвета виски..."
Теллон выключил электроглаз и заснул. Разбудил его громкоговоритель,
настойчиво повторявший какую-то фразу. Он снова включил электроглаз.
Мужской голос объявлял, что вагон вскоре прибудет в город Свитвелл, самый
северный пункт сектора, и потом свернет на восток. Пассажиры, желающие
ехать дальше на север, должны будут выйти и пересечь пролив Вайда на
пароме. На том берегу они смогут сесть на поезд центрального сектора.
Теллон и забыл, что юг континента отделен от остальной его части
узкой полоской моря. Он выругался про себя и сам удивился, как изменили
его отношение к жизни несколько часов, проведенных в уюте и безопасности.
Вчера вечером он был готов, если надо, ползти до Нью-Виттенбурга на
четвереньках; сегодня его расстроила необходимость делать пересадку.
Теллон потянулся и, увидев со стороны, как он делает это привычное
движение, сообразил, что золотоволосая девушка все еще сидит напротив и не
потеряла к нему интереса. Он повернул голову так, чтобы глядеть самому
себе прямо в глаза, и улыбнулся самой обаятельной из своих улыбок.
Несколько секунд он видел свое бледное, осунувшееся лицо - быть может, она
нашла в нем нечто романтическое, - потом взгляд девушки заскользил по
мелькавшим за окном зданиям. Догадавшись, что она ответила ему мимолетной
улыбкой, он еще больше воспрянул духом.
Когда за окном поплыла платформа, Теллон встал. Человек, сидевший с
краю, распахнул дверь купе. Девушка поднялась одновременно с ним, и он
понял, что она ему снова улыбается. Снаружи скользила платформа, и перед
Теллоном стояла насущная задача не сверзиться во второй раз при выходе из
вагона. Он машинально пропустил девушку вперед, но потом вспомнил, что в
этом случае она не сможет его видеть.
- Простите, сударыня, - пробормотал он извиняющимся тоном и, оттеснив
девушку в сторону, прошел к дверям. Девушка застыла от изумления, однако
его внезапная грубость оказалась даже полезной - теперь девушка не
отрываясь глядела ему в спину. Он спустился на движущуюся ленту, а с нее
благополучно перебрался на платформу. Сойдя с поезда, незнакомка
продолжала метать в его сторону гневные взгляды. И, пока позволял прибор,
он использовал эти взгляды, чтобы дойти до парома. Было около полудня,
день стоял ослепительно ясный. Теллон снова проголодался и решил, переехав
пролив, устроить себе праздник - пообедать по-настоящему, во сколько бы
это ни обошлось. Если исходить из темпов его путешествия, денег у него
было более чем достаточно.
Паром оказался примитивной, но быстроходной машиной на воздушной
подушке. Пролив в милю шириной он преодолел за пару минут. Теллон отметил,
что эта краткая поездка подняла его дух. Судно, покачиваясь, скользило на
воздушной подушке, ревели Турбины, белая пена летела в разные стороны;
стоячий пассажирский салон был набит до отказа. Все это вместе создавало
какое-то праздничное настроение. Судно, вальсируя, взлетело по пандусу и
вошло в док. Теллон не спеша прошел через толпу людей, ожидающих посадки,
и стал искать хороший ресторан. Столовая при вокзале выглядела убого, и
Теллон не сомневался, что цены там высокие, а кухня - посредственная.
Все еще наслаждаясь ощущением свободы, он направился по крутым
улочкам в гору, к центру города. Движение в Свитвелле было оживленным, а
его маленькие магазинчики и летние кафе на тротуарах вызывали в памяти
картины французской провинции. Теллон с удовольствием пообедал бы на
свежем воздухе, но из осторожности решил этого не делать. Ведь его портрет
непременно должен был появиться в выпуске новостей; возможно, кто-нибудь
поглядит на него слишком внимательно и задумается. Поэтому он выбрал тихий
ресторан; вывеска в готическом стиле свидетельствовала о том, что он
называется "Персидский кот".
Кроме него, в ресторане было еще четыре посетителя, женщины средних
лет - две за одним столиком, две за другим. Они курили за чашечками кофе,
на полу у их ног стояли хозяйственные сумки. Теллон переключил
электроглаз, "подстроился" к одной из посетительниц и увидел самого себя,
входящего в ресторан и садящегося за свободный столик. Столики из
настоящего дерева были покрыты, похоже, настоящими холщовыми скатертями.
Две большие серые кошки, мягко ступая, бродили между ножками стульев.
Теллон, не особенно любивший кошек, беспокойно переключил электроглаз и
взмолился про себя, чтобы кто-нибудь из присутствующих заглянул в меню.
Обед, который ему наконец подали, оказался вполне приличным, бифштекс
был так отменно приготовлен, что Теллон вообще не почувствовал вкуса рыбы.
Счет, наверное, будет астрономическим, подумал он. Ему вдруг захотелось
поскорей снова оказаться в поезде. Покончив с едой, он залпом выпил кофе и
полез за деньгами.
Бумажник исчез.
Теллон машинально пошарил в других карманах, хотя с самого начала
понял, что бумажник украли. Произошло это, скорее всего, в толкучке, когда
он переезжал через пролив. Теллон проклинал свою беспечность. Ведь паром -
идеальное место для карманников. Ситуация была и в самом деле серьезная -
теперь он не мог купить билет на поезд, да и в ресторане его ожидали
неприятности.
Поболтав в чашке кофейную гущу, Теллон решил, что если уж начинать
воровать, то прямо здесь. В конце концов, "Персидский кот" в этом смысле
был ничем не хуже любого другого места. Тут дежурила только одна
официантка, да и она то и дело надолго убегала на кухню, оставляя кассовый
аппарат у двери без присмотра. Доверчивость, доходящая до идиотизма,
