вокруг них, предлагая сигары и пирожки домашней выпечки. Ослабление
напряжения вкупе с осознанием того, что передышка будет короткой, вызвало
у более молодых членов экипажа приступ шумного веселья.
- Прекрасное подход, - шепнул Сердженор Гиллеспи. - Нет ничего лучше,
чем похмелье на марди грасс [вторник на масленице - народный праздник
(фр.)], чтобы великий пост показался неплохой идеей.
Гиллеспи, выглядевший польщенным, кивнул.
- У меня в комнате заначена бутылка коньяка. Что ты скажешь, если мы
поднимемся и тяпнем по маленькой?
Сердженор кивнул. Неожиданно он заметил, как Кристина Холмс вышла из
кают-компании и направилась в сторону жилых отсеков. Догадавшись, куда она
идет, он извинился и поспешил вслед за ней. Он поднялся, перешагивая через
две ступеньки, и вошел в коридор одновременно с ней. Кристина нерешительно
замерла у дверей комнаты N 4, комнаты Уилбура Десанто! Она напряженно
прислушивалась к тому, что происходило внутри.
- Я постучала пару раз, - тихо сказала она, когда Сердженор
остановился рядом. - Он не отвечает.
Сердженор обошел ее и распахнул дверь. Единственным источником света
служили быстро сменяющиеся страницы какого-то текста, проецируемые на
потолок. Стоявший в углу комнаты аппарат для чтения микрофильмов работал
на полную мощность. Десанто, неподвижно вытянулся на кровати, повернувшись
лицом к стене. Сердженор включил основной свет. Десанто приподнялся на
локте, улыбнувшись незваным гостям робкой застенчивой улыбкой.
- Чего вам здесь надо, ребята? - спросил он. - Собрание закончилось?
- Почему ты не ответил, когда я постучала? - задала встречный вопрос
Кристина, по-прежнему стоящая за спиной Сердженора.
- Предположим, я вздремнул. Так или иначе, чего тревожиться из-за
пустяков.
- Внизу начинается вечеринка. Народ уничтожает личные запасы
спиртного. Я думал, может тебе это будет интересно.
Сердженор мягко прикрыл дверь. Кристина вышла в коридор за ним. Ее
обычно невозмутимое лицо сейчас покраснело от гнева.
- Клянусь, он сделал это нарочно, - ожесточенным шепотом сказала она,
- а я-то, дура, попалась на удочку.
- Не надо думать так. Ни на что ты не попалась, - Сердженор
почувствовал, что продолжать рискованно, но все же сказал вслух то, что
думал. - Ты ведь решила, что он может попытаться покончить с собой, и тебе
это встревожило, хотя ты едва знаешь его. Это хорошо, Крис. Это
показывает...
- Что я еще человек. Несмотря ни на что? - Кристина слабо улыбнулась
и пошарила в карманах в поисках сигарет. - Сделай одолжение, Большой Дейв.
Забудь о том, что я приходила к тебе в комнату. Предсмертные покаяния мало
чего стоят.
Сердженор, услышавший шаги Гиллеспи, устало поднимающегося по
ступенькам, отвел от нее глаза.
- Мы с Элом хотели выпить бутылочку коньяка. Ты...
- Внизу будет веселее.
Она отошла от него, проскользнула мимо Гиллеспи на лестницу, ловко
ухватилась за поручни и плавно соскользнула вниз.
- Пытаешься чего-нибудь добиться? - шутливо сказал Гиллеспи.
- О чем ты говоришь? - Сердженор вспомнил многозначительный взгляд
Билли Нарвика после той драки в коридоре, и он возмутился. - О чем ты
говоришь, Эл? Разве она похожа на мой любимый тип женщины?
- Она ни на что не похожа, в том числе и на женщину. К сожалению,
здесь нет более подходящего объекта.
- Ты знаешь, Крис притворяется. Ей несколько раз сильно доставалось,
и она не хочет снова рисковать, поэтому она... - Сердженор решил не
говорить то, что собирался, увидев, как брови Гиллеспи поползли вверх и
что тот готов рассмеяться. - Какого черта мы торчим в коридоре? Мы давно
созрели для хорошей попойки.
Они прошли в комнату Гиллеспи, соседнюю с комнатой Десанто, и
Гиллеспи достал из стенного шкафчика два стакана и бутылку коньяка.
- Предполагалось, что она поможет скоротать долгие вечера - тридцать
долгих вечеров, - но я готов увидеть ее пустой сегодняшней ночью и забыть
об этом милосердном отрезке жизни.
- Мы забудем обо всем.
- Итак?
- Итак... - Сердженор погрел в ладонях большой пузатый бокал,
зачарованно наблюдая за там, как хрупкий стеклянный пузырек превращается в
шар солнечного света. - За потерю памяти.
- Да правит она многие годы, черт бы ее побрал!
Несколько часов они пили практически молча. Оставив страшную
действительность за порогом комнаты, они смаковали уход от реальности.
Раньше, вспоминая лучшие минуты жизни в Управлении, Сердженору сразу же
приходили на ум длинные общие собрания, зачастую продолжавшиеся всю ночь,
пока корабль кружил у незнакомой звезды, а люди находили удовольствие от
общения, благодаря растущему осознанию своей причастности к человечеству.
В данном случае эффект был куда больше.
Покоренный потоками и водоворотами космоса корабль успокоился в
безграничном черном море. Бесконечность пустоты окутала его корпус, и все,
кто находился на борту, понимали, что приключение кончилось, ведь в среде,
где ничего не было, ничего не могло произойти. Здесь человек мог открыть
только себя. В тесном мирке корабля в оставшиеся месяцы проявятся самые
лучшие и самые худшие качества человеческой натуры. Завтра начнется отсчет
часов, оставшихся до смерти. Время неумолимо...
- Элберт Гиллеспи и Дэвид Сердженор! - голос Уэкопа стряхнул с
Сердженора остатки дремоты. - Пожалуйста, подтвердите, что вы меня
слышите.
Исходя из того, что его имя было названо первым, на вызов ответил
Гиллеспи.
- Слушай меня, Уэкоп - мы слышим тебя.
Гиллеспи, еще не потерявший способности удивляться, широко раскрыл
глаза и опустил стакан.
- Необычайные обстоятельства, в которых мы оказались, внесли
некоторые изменения в мои взаимоотношения с членами экипажа, - сказал
Уэкоп. - Как справедливо заметил Майк Тарджетт, я - всего лишь компьютер,
и область моей компетенции ограничена особенностями моих программ. Это -
встроенное ограничение, вызванное, как мы обнаружили, неспособностью
конструкторов предвидеть любую возможную ситуацию. Ты понимаешь, о чем я
говорю?
- Вполне, - Гиллеспи резко выпрямился. - Уэкоп, ты говоришь о том,
что ты мог совершить ошибку? Ну, в отношении того, что находится за
стенами корабля?
- Нет, я говорю не о том, что находится снаружи. Внутри корабля
происходит нечто странное. Явление, которому я не в состоянии найти
аналога в моей памяти. Мне почему-то кажется, что это за рамками моей
компетенции.
- Уэкоп, не болтай попусту, - вмешался в разговор Сердженор. - Что
происходит? Почему ты вызвал нас?
- Прежде чем я опишу это явление, я хочу прояснить положение,
касающееся взаимоотношений экипажа. Обычно я делаю важные объявления для
всех членов экипажа одновременно, но сейчас слишком сложная ситуация,
чтобы я мог рассчитать точное психологическое воздействие данного
объявления. Это может принести вред людям. Вы взяли на себя
ответственность ночью. Берете ли вы на себя дальнейшую ответственность
передать мое сообщение в той форме, в которой вы сочтете нужным, остальным
девяти членам экипажа корабля?
- Берем, - одновременно произнесли Сердженор и Гиллеспи. С дрогнувшим
сердцем Сердженор проклял вполне человеческую склонность Уэкопа к
болтливости.
- Ваше обязательство принято во внимание, - сказал Уэкоп, и за этим
последовала пауза, усилившая беспокойство Сердженора.
- Уэкоп, пожалуйста, продолжай...
- Элберт, сегодня в 00:09 во время общего собрания экипажа корабля ты
произнес следующие слова по отношению к покойному члену экипажа Вильяму
Нарвику - цитирую: "Если вы увидите, что его призрак выходит из склада
инструментов, дайте мне знать". Ты помнишь, как говорил это?
- Конечно, помню, - хмыкнул Гиллеспи, - но Боже мой, это была всего
лишь шутка. Уэкоп, ты ведь и раньше слышал, как мы шутим.
- Я знаком со всеми разнообразными видами юмора. Я также знаком с
различными записями религиозной, метафизической и суеверной природы,
описывающих привидение как похожее на пятно белое туманное сияние, - голос
Уэкопа звучал спокойно-непреклонно. - И я должен сообщить вам, что
предмет, у которого имеются классические признаки привидения, в настоящее
время появляется из тела Вильяма Нарвика.
- Вздор, - сказал вслух Сердженор и повторил это про себя
бесчисленное множество раз, пока они с Гиллеспи спускались вниз. Сумев, не
привлекая к себе внимания, пройти через кают-компанию, они быстро
спустились вниз по более широкой лестнице, ведущей на ангарную палубу. Он
продолжал твердить это, когда двери склада инструментов по команде Уэкопа
раздвинулись, и они увидели - нечто появляющееся из тела Билли Нарвика и
обволакивающее его - линзообразное облако холодного белого сияния.
19
После того, как прошел первый лишающий мужества приступ мистического
ужаса, Сердженор с удивлением обнаружил, что не боится призрака.
Они с Гиллеспи прошли в склад инструментов и увидели, что
показавшееся ему простым полушарие света в действительности является
сложным по топографии и имеет странно знакомую структуру. Его поверхность
невозможно было описать в привычных человеческих терминах - круглая,
плоская выпуклая или вогнутая. Сияющий сгусток рос. Скоро Сердженор уже
различал в нем искорки света. Области изменяющейся плотности внутри облака
перекрывались и просвечивали друг сквозь друга таким образом, что
Сердженору никак не удавалось сосредоточиться на какой-то конкретном
уплотнении.
Предмет был уже около метра в диаметре. Сейчас он походил на ледяной
сияющий купол, прикрывающий большую часть тела Нарвика. Когда Сердженор
рассмотрел его вблизи, у него возникло смутное подозрение, что он видит
только половину сфероида, что вторая половина его находится ниже уровня
пола. Неожиданно для самого себя, он опустился на колени, протянул руку и
быстро провел ею по светящейся поверхности.
И... ничего не произошло.
- Оно растет, - сказал Гиллеспи. Он сделал шаг назад и указал на
ближайший край купола, одинаково легко проходящего сквозь металл пола и
человеческую плоть. За несколько секунд голову Нарвика полностью скрыла
неосязаемая раковина света. Двое мужчин взялись за руки, как маленькие
дети, и испуганно попятились к двери. Они в изумлении смотрели, как
таинственная полусфера продолжала расти в центре комнаты заметно
увеличивающимися темпами.
- Что это? - прошептал Гиллеспи. - Это похоже на человеческий мозг,
но...
Сердженор почувствовал, что у него пересохло во рту и на голове
зашевелились волосы. Он готов был бежать без оглядки. Источник страха
заключался не в ужасающей неизвестности светящегося артефакта, а -
невероятно - в медленно разгорающемся чувстве узнавания. Он попытался
сфокусировать взгляд на какой-то отдельной части облака, вместо того,
чтобы воспринимать его как целое. Сердженор неожиданно подумал, что мог бы
распознать в призраке начала атомарной структуры. Артефакт быстро
увеличивался, разделяясь на крошечные... Созвездия?
- Слушай меня, Уэкоп, - сказал он, пытаясь казаться спокойным. - Ты
можешь направить на этот предмет микроскоп?
- Пока нет. Мои диагностические микроскопы ограничены в поперечном
движении полом площадки ангара, - ответил Уэкоп. - Но при настоящей
скорости передвижения объект пройдет через стену склада инструментов
приблизительно через две минуты, и тогда я смогу рассмотреть его под
