- Абрахам Уилсон!
- Мистер Уилсон, вы убили Раймонда Торпа.
- Да, мисс.
- Не скажете ли суду, почему?
- Он собирался убить меня.
- Раймонд Торп был значительно меньше вас. Вы действительно уверены,
что он был способен убить вас?
- Он набросился на меня с ножом, который сделал его значительно
сильнее.
Дженифер достала два предмета из "коллекции сокровищ". Первый был
умело заточенным ножом, второй - парой больших металлических щипцов. Она
подняла нож.
- Раймонд Торп угрожал вам именно этим ножом?
- Возражаю!
- Я сформулирую вопрос по-другому. Похож ли этот нож на тот, с
которым Раймонд Торп напал на вас?
- Да, мисс.
- А эти щипцы?
- Да, мисс.
- Вы спорили раньше с Торпом?
- Да, мисс.
- И когда он подошел к вам с эти оружием, вы были вынуждены убить
его, чтобы спасти свою жизнь?
- Да, мисс.
Она повернулась к ди Сильва.
- Свидетель ваш.
Роберт ди Сильва поднялся и медленно двинулся к свидетельской скамье.
- Мистер Уилсон, вы уже убивали прежде, не так ли? Я имею в виду, что
это не первое ваше убийство?
- Я совершил ошибку, и я плачу за нее... Я...
- Избавьте нас от своей исповеди, только ответьте - да или нет?
- Да.
- Таким образом, человеческая жизнь для вас ничего не стоит?
- Это неправда. Я...
- Вы хотите сказать, что убив двух человек, вы цените человеческую
жизнь? Сколько человек вы убили бы, если бы не ценили человеческую жизнь?
Пять? Десять? Двадцать?
Он заманивал Уилсона в ловушку, и тот попал в нее. Он сжал зубы и
лицо его выражало ярость.
- Я убил только двух человек.
- Только? Вы убили только двоих?
Окружной прокурор покачал головой в притворном ужасе. Он подошел
ближе к свидетельской скамье и посмотрел на подсудимого.
- Бьюсь об заклад, что ваш рост дает вам ощущение власти. Вы
чувствуете себя в чем-то похожим на бога. Когда вам захочется, вы можете
взять жизнь то у одного, то у другого.
Уилсон вскочил на ноги, поднявшись во весь рост.
- Ты - сукин сын!
Нет... молила Дженифер... нет!
- Сядьте! - загремел ди Сильва. - Таким же образом вы вышли из себя,
когда убили Торпа?
- Торп пытался убить меня!
- Этим? - ди Сильва взял в руки нож и щипцы. - Я уверен, что вы могли
забрать у него нож.
Он помахал щипцами.
- И вы испугались этого?
Он повернулся к присяжным.
- Они не выглядят так уж смертельно! Если бы убитый был способен
ударить вас этим по голове, то у вас осталась бы лишь небольшая шишка. Для
чего именно эти щипцы, мистер Уилсон?
Абрахам Уилсон ответил просто:
- Для раздавливания яичек...
Присяжные отсутствовали восемь часов. Роберт ди Сильва и его
помощники ушли на перерыв, но Дженифер осталась на месте, не смея
подняться. Кен Бейли подошел к ней:
- Как насчет чашечки кофе?
- Я не смогу ничего проглотить...
Она сидела в зале, боясь пошевелиться, лишь смутно различая
проходящих мимо людей. Все кончилось... Она сделала все, что могла. Закрыв
глаза, она попыталась произнести молитву, но страх в ней был слишком
велик. Она чувствовала себя так, как будто ее вместе с Уилсоном ожидает
смертный приговор...
Присяжные вернулись в зал. Выражение на их лицах не предвещало ничего
хорошего, и сердце Дженифер забилось быстрее. Она видела по их лицам, что
они готовы вынести приговор, и чувствовала, что сейчас упадет в обморок...
По ее вине будет казнен человек! Ей не следовало браться за это дело!
Какое она имела право брать в свои руки человеческую жизнь? Это было
безумием думать, что она сумеет убедить такого опытного человека, как ди
Сильва. Ей хотелось подбежать к присяжным, пока они еще не вынесли свой
приговор, и сказать им: "Подождите! Это был несправедливый процесс.
Пожалуйста, разрешите другому адвокату защищать Абрахама Уилсона!
Кому-нибудь... Он будет лучше, чем я..."
Но было поздно! Она украдкой взглянула на Уилсона. Он сидел
неподвижно, как статуя. Сейчас она не чувствовала исходящей от него
ненависти, а только глубокое отчаяние... Ей хотелось сказать ему что-то в
утешение, но у нее не было сил.
Судья Уолдман спросил:
- Готов ли у присяжных вердикт?
- Да, Ваша честь.
Судья кивнул и клерк подошел к старшине присяжных, взял у него листок
бумаги и передал судье.
Дженифер чувствовала, что сердце у нее вот-вот выскочит из груди. Ей
хотелось остановить мгновение, заморозить его навсегда, чтобы приговор не
был прочитан...
Судья Уолдман изучил листок, потом медленно обвел глазами зал. Его
глаза задержались на присяжных, на ди Сильва, на Дженифер и, наконец, на
Абрахаме Уилсоне.
- Обвиняемый, пожалуйста, встаньте.
Уилсон поднялся, его движения были замедленными и вялыми, как будто
вся энергия из него вышла.
Судья прочел:
- Присяжные нашли подсудимого Абрахама Уилсона невиновным в
предъявленном ему обвинении.
Последние слова судьи утонули в шуме, поднятом зрителями. Дженифер
стояла, онемев, не веря в то, что услышала. Она не повернулась к Уилсону.
Он смотрел на нее некоторое время своими маленькими глазками, затем его
лицо искривилось в широчайшей улыбке. Такого она у него не видела. Он
нагнулся и схватил ее в охапку. Она изо всех сил старалась сдержать слезы.
Представители прессы окружили ее, засыпая вопросами.
- Каково это: побить окружного прокурора?
- Вы думали, что выиграете дело?
- Что бы делали, если бы они послали Уилсона на электрический стул?
Но Дженифер лишь отрицательно качала головой. Она не могла заставить
себя отвечать. Они пришли сюда чтобы увидеть спектакль, посмотреть, как
человека затравят до смерти... Если бы приговор прозвучал по-другому... Но
об этом она не могла думать. Она принялась собирать свои бумаги и
засовывать их в портфель. К ней подошел бейлиф.
- Судья Уолдман хочет видеть вас в своем кабинете, мисс Паркер.
Она совсем забыла, что ее ожидает обвинение в неуважении к суду... Но
теперь это не имело значения. Существенным было лишь то, что она спасла
жизнь Абрахаму Уилсону.
Она посмотрела на стол обвинителя. Он яростно совал бумаги в
портфель, браня одного из ассистентов. Он поймал взгляд Дженифер. Они
смотрели в глаза друг другу, и слова были излишни...
Судья Уолдман сидел за столом, когда Дженифер вошла. Он сказал
отрывисто:
- Садитесь, мисс Паркер.
Она села.
- Я не позволю вам или кому-нибудь другому превращать суд в
представление!
Дженифер покраснела.
- Я попала в ловушку. У меня не было...
Судья поднял руку.
- Пожалуйста, избавьте...
Дженифер сжала губы.
- И вот еще чего я не выношу во время суда - это нахальства.
Она смотрела на него, не говоря ни слова.
- Сегодня вы перешагнули через все рамки. Я понимаю, что ваше рвение
можно объяснить желанием защитить человеческую жизнь. Поэтому я решил не
обвинять вас в неуважении к суду...
- Благодарю, Ваша честь, - заставила она себя произнести.
Лицо судьи было непроницаемым, когда он продолжал:
- Почти всегда, когда дело закончено, я пытаюсь понять свое ощущение:
восторжествовало правосудие или нет? Но в данном случае, скажу вам
откровенно, я в этом не уверен.
Дженифер молчала, ожидая продолжения.
- Это все, мисс Паркер.
В вечерних выпусках газет и в теленовостях Дженифер опять была
новостью номер один. Но на этот раз она была героиней! Она оказалась
юридическим Давидом, сразившим Голиафа. Фотографии ее, Абрахама и
окружного прокурора ди Сильва пестрели на страницах газет. Она жадно
глотала каждое написанное о ней слово, смакуя его. Победа была тем более
сладка после того позора, который ей пришлось пережить.
Кен Бейли пригласил ее на ужин к "Духову", чтобы отпраздновать успех.
Метрдотель и некоторые из посетителей узнавали Дженифер. Незнакомые
люди называли ее по имени и поздравляли. Она буквально пьянела от этого.
- Ну, каково быть знаменитостью? - улыбался Кен.
- У меня нет слов...
Кто-то послал к ним на стол бутылку вина.
- Мне не надо пить, я и так пьяная, - сказала она.
Но ее мучила жажда, и она выпила три бокала белого вина, пока они
обсуждали с Кеном все перипетии закончившегося процесса.
- Я боялась... Ты знаешь, что значит - держать чью-то жизнь в своих
руках? Это все равно, что играть роль бога! Что может быть страшнее этого?
Я приехала из Келсо... Не заказать ли нам еще бутылку вина, Кен?
- Все, что пожелаешь...
Кен заказал пиршество для них двоих, но Дженифер была слишком
взволнована, чтобы есть.
- Ты знаешь, что Уилсон сказал мне при нашей первой встрече? Он
сказал: "Заберитесь в мою шкуру, а я - в вашу, и тогда мы поговорим о
ненависти". Кен, я была в его шкуре сегодня! И знаешь, что... Я думала,
что присяжные собираются вынести мне обвинительный приговор... Я
чувствовала, что меня казнят... Я любила Уилсона... Может быть, еще
немного вина?
- Ты ничего не ешь...
- Я хочу пить!
Он озабоченно следил, как Дженифер наполнила свой бокал и осушила
его.
- Полегче, пожалуйста...
Она помахала рукой.
- Это калифорнийское вино, оно как вода... - она сделала еще глоток.
- Ты - мой лучший друг. А хочешь знать, кто мой не лучший друг? Великий
Роберт ди Слива. Ди Сивла.
- Ди Сильва.
- И он тоже... Он ненавидит меня. Ты видел его лицо сегодня? О-о! Он
был похож на сумасшедшего. Он говорил, что собирается выбросить меня из
суда... Но он не сделал этого, да?
- Нет, он...
- Ты знаешь, о чем я думаю?
- Я...
- Ди Сильва думает, что он Ахаб, а я - белый кит...
- Я думаю, что у тебя это уже позади.
- Спасибо, Кен! Я всегда рассчитывала на тебя. Давай возьмем еще
бутылочку?
- Вы не думаете, что вам уже достаточно?
- Кита мучит жажда, - хихикнула она. - Это я. Большой, старый белый
кит... Я говорила тебе, что люблю Абрахама? Он наиболее красивый мужчина,
которого я когда-либо встречала... Я смотрела в его глаза, Кен. Они
прекрасны! А ты смотрел в глаза ди Сильва? О-о-о! Они холодны... Он как
айсберг. Но он неплохой человек... Я уже говорила тебе об Ахабе и белом
ките?
- Да.
- Я люблю старого Ахаба. Я люблю всех. Ты знаешь почему? Потому что
Абрахам Уилсон жив сегодня. Он жив... Давай возьмем еще вина, чтобы
отпраздновать это...
Было два часа ночи, когда Кен доставил Дженифер домой. Он помог ей
взобраться на четвертый этаж и зайти в квартиру. После такого подвига он
тяжело дышал.
- Знаешь, - сказал он, - я чувствую, что выпил.
Дженифер посмотрела на него с жалостью.
- Не надо пить, если не умеешь, - сказала она и свалилась на пол.
Она проснулась от пронзительного телефонного звонка и потянулась за
трубкой. Это движение вызвало у нее поток боли, охватившей каждый ее нерв.
- Алло?
- Дженифер, это Кен.
- Хелло, Кен...
- Мне не нравится твой голос. Ты в порядке?
Она подумала.
- Не очень... Который час?
- Почти полдень. Тебе лучше приехать сюда. Здесь сущий ад.
- Кен, мне кажется, что я умираю...
- Слушай меня! Вставай. Только делай это медленно. Прими две таблетки
аспирина. Потом - холодный душ, чашку горячего черного кофе. И, возможно,
ты выживешь...
Когда она через час добралась до конторы, она уже чувствовала себя
лучше. Не хорошо, думала она, но лучше.
Оба телефона звонили, когда она вошла.
- Это вас, - усмехнулся Кен. - Они звонят, не переставая.
