их рот.
- Мы можем меняться... - начал Хуок.
Рев оборвал его. Хонган с Болота Кроншнепов был самым смелым среди
"мы". Поняв, чего хотят пришельцы, он пришел в ярость.
- Они не хотят меняться. Они просто берут! Разве норка меняет свою
шкурку на приманку в капкане? Скажи им "нет"! Гони их прочь!
Охотники нахмурились и взяли оружие наизготовку. Арюк понимал, что
должен успокоить своих людей, но руки его налились тяжестью, а горло
перехватило. Один за другим его мужчины подхватывали крик Хонгана:
- Нет! Нет!
Кто-то швырнул камень. Другой парень выскочил вперед и набросился на
охотника с топором. Так в памяти Арюка запечатлелось то мгновение, когда
он позже попытался восстановить события. Он так до конца и не понял, что
произошло. Раздался оглушительный рев, началась потасовка, которая тут же
переросла в свирепое сражение, - кошмар. А затем "мы" бросились бежать.
Рассыпавшись, они оглянулись назад и увидели, что все чужаки целы и
невредимы, а с их каменных топоров каплями падает кровь.
Двое мужчин "мы" лежали мертвые, с вывороченными из распоротых
животов внутренностями, с разбитыми черепами. Раненым удалось спастись -
всем, кроме Хонгана. Проткнутый несколькими копьями, он рухнул на землю и
долго стонал, прежде чем замолк навсегда. Дараку всхлипывала, припав к
коленям Красного Волка.
1990 ГОД ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА
- Привет, - произнес автоответчик Мэнса Эверарда.
- Говорит Ванда Тамберли из Сан-Франциско. Помните меня? - Голос ее
вдруг как-то сник. Оживление явно было наигранным. - Конечно, помните.
Хотя... с той поры минуло уже три года. Во всяком случае, в моей жизни.
Право, жаль, что так вышло. Время просто пролетело, а вы... Впрочем,
ладно.
"Ты не искал меня. Да и с какой стати? У агента-оперативника хватает
важных забот".
- Мэнс... сэр, мне неловко тревожить вас, особенно после столь
долгого молчания. Я не рассчитываю на какие-то привилегии, но просто не
знаю, куда еще обратиться. Не могли бы вы, по крайней мере, позвонить мне
и позволить объясниться? Если вы скажете, что я несу чепуху, я тут же
умолкну и не буду докучать вам. Пожалуйста. Мне кажется, вопрос серьезный.
Может быть, вы согласитесь со мной. Вы застанете меня по номеру... - Далее
следовал номер телефона и перечень удобных для разговора часов и дней в
феврале. - Спасибо большое даже просто за готовность выслушать меня. На
этом заканчиваю. Еще раз спасибо.
Молчание.
Прослушав запись, он остановил пленку и несколько минут простоял в
раздумье. Ощущение было такое, словно его квартира из Нью-Йорка
перенеслась куда-то в другое измерение. Наконец он пожал плечами, невесело
усмехнулся и кивнул сам себе. Записанные автоответчиком прочие послания не
были срочными, требующими безотлагательных действий. Как и дело Ванды,
впрочем. Тем не менее...
Эверард пересек комнату и подошел к маленькому бару. Пол под ногами
казался непривычно голым, прикрытый только ковром, - не было шкуры
полярного медведя. Многие из гостей упрекали его за нее. Он не мог
объяснить им, что шкура эта из Гренландии Х века, когда не только медведи
представляли опасность, но и сама жизнь была совершенно иная. Да и по
правде говоря, шкура слишком загрязнилась. Шлем и скрещенные копья
остались висеть на стене - никто не мог догадаться, что это не просто
имитация бронзового века.
Он налил себе шотландское виски с содовой, закурил трубку и вернулся
в кабинет. Кресло объяло его уютом, как старые разношенные туфли. Эверард
старался не приглашать сюда современников, не связанных с Патрулем. Когда
все же такие гости забредали в его квартиру, они неизменно начинали
распространяться о том, что ему необходимо обзавестись компьютером, и
рекомендовали знакомую фирму.
Эверард, бывало, отвечал:
- Я подумаю над этим, - и менял тему разговора.
Большинство предметов на его столе представлялись гостем совсем не
тем, для чего они служили на самом деле.
- Дайте мне досье на специалиста Ванду Мэй Тамберли, - приказал он в
устройство связи своего компьютера.
Изучив данные на экране, Эверард задумался и начал просматривать все,
что имело отношение к работе Ванды. Вскоре ему показалось, что он напал на
след, и он запросил подробности. В комнату вползли сумерки. Спохватившись,
он понял, что просидел у компьютера несколько часов и проголодался. Он
даже не распаковал вещи, вернувшись из последнего путешествия.
Эверард решил не выходить из дома - слишком неспокойно было на душе.
Он засунул гамбургеры в микроволновую печь, поджарил, соорудил громадный
бутерброд, открыл банку пива и проглотил все, даже не поняв вкуса.
Синтезатор пищи мог бы произвести что-нибудь поизысканней, но если ты
обосновался в обществе, которое еще не знает о путешествиях во времени, то
не следует держать под рукой предметы будущего, если в них нет особой
необходимости. В противном случае их нужно прятать или тщательно
маскировать. Когда он закончил ужин, калифорнийское время подползло к
третьему промежутку, указанному Вандой. Он вернулся в гостиную, снял
телефонную трубку и сам удивился, как неровно забилось его сердце.
Ответила женщина. Он узнал мелодику ее голоса.
- Миссис Тамберли? Добрый вечер. Это Мэнсон Эверард. Могу ли я
поговорить с Вандой?
Ему следовало бы помнить номер ее родителей. Не так много времени из
его собственной жизни минуло с той поры, когда он звонил в их дом, хотя
оно и было наполнено бурными событиями.
"Хорошая девочка, возвращается к своим, как только появляется
возможность. Счастливая семья, таких сейчас мало", - подумал он. Средний
Запад его детства до 1942 года, когда он уехал оттуда на войну, походил на
мечту, миф, навсегда утраченный - как Троя, Карфаген и невинность инуитов.
Много повидав на своем веку, он давно понял, что лучше ни к чему не
возвращаться.
- Алло! - воскликнул запыхавшийся молодой голос. - О, я так рада, что
вы позвонили! Спасибо.
- Не за что, - произнес Эверард. - Я понял, что у вас на уме и, вы
правы, поговорить необходимо. Вы сможете встретиться со мной завтра, во
второй половине дня?
- В любое время и в любом месте. Я в отпуске, - сказала она и
осеклась - ее могли услышать. - То есть у меня каникулы, я это имела в
виду. В удобном для вас месте, сэр.
- Тогда в книжном магазине. В три часа, подходит?
Ее родители вряд ли догадались, что он сейчас совсем в другом месте,
- и лучше было оставить их в этом неведении.
- А вечер вы мне можете посвятить? - вырвалось у Эверарда.
- Почему же нет, конечно.
Неожиданно смутившись, они обменялись еще несколькими фразами и
повесили трубки.
Эверарду нужно было выспаться, но у него скопилось множество
действительно неотложных дел. Когда он вошел в городскую штаб-квартиру,
сумерки снова спустились на землю; холодные и серовато-мертвенные, они
сгустились вокруг чахоточных фонарей.
Из потайной комнаты подвального этажа он вытащил роллер, вскочил в
седло, установил курс и включил контрольную панель.
Подземный гараж, в который он перенесся, был еще теснее. Эверард
вышел из замаскированной двери и поднялся наверх. В окна лился дневной
свет. Он оказался в престижном и дорогом книжном магазине и тут же увидел
Ванду, разглядывающую какую-то редкую книгу. Она пришла раньше. Волосы ее
на фоне плотно заставленных полок сияли солнечным светом, платье со вкусом
подобрано под цвет глаз. Он подошел и произнес:
- Добрый день.
Она даже вздрогнула.
- О! Как вы п-поживаете, агент... Эверард? - Голос выдавал ее
волнение.
- Тес... - оборвал он ее. - Пойдемте туда, где можно поговорить.
Два-три посетителя проводили их взглядами, когда они двинулись по
проходу между стеллажами, но скорее из зависти к Эверарду, поскольку все
они были мужчины.
- Привет, Ник! - произнес Эверард, входя в кабинет владельца
магазина. - Как дела?
Невысокий человек улыбнулся и приветливо кивнул, не сводя с них
серьезного взгляда сквозь толстые линзы. Эверард заранее известил его о
том, что хочет воспользоваться кабинетом.
В комнате тоже не было ничего особенного. Вдоль стен теснились полки
с книгами и громоздились коробки, на полу - кипы бумаг, массивные тома
высились на столе, служившем конторкой. Ник был истинным библиофилом.
Главной причиной, привлекшей его на службу в Патруле на этом маленьком, но
оживленном участке, стала возможность отправляться на поиски книг в другие
времена. Последние поступления - судя по переплету, книги викторианской
эпохи, - лежали по соседству с компьютером. Эверард взглянул на названия.
Он никогда не строил из себя интеллектуала, но книги любил. "Происхождение
культа почитания деревьев", "Птицы Британии", "Катулл", "Священная война"
- подобные книги некоторые коллекционеры, несомненно, оторвали бы с
руками, если бы хозяин не решил попридержать их для себя.
- Садитесь, - предложил Эверард и придвинул Ванде стул.
- Спасибо.
Она улыбнулась и сразу же стала непринужденной, более похожей на
себя.
"Хотя невозможно дважды войти в одну и ту же реку. Мы можем
перемещаться во времени сколько душа пожелает, но не в силах вырваться из
границ собственной жизни", - подумал Эверард.
- Вы по-прежнему старомодно галантны.
- Провинциал. Стараюсь отучиться. Современные дамы готовы оторвать
мне голову за то, что я будто бы высокомерен в тех случаях, когда я, на
мой взгляд, проявляю всего лишь учтивость.
Эверард обошел стол и сел напротив Ванды.
- Да, - вздохнула она, - куда труднее понять век своего рождения, чем
целую цивилизацию прошлого. Я прихожу к такому выводу.
- Как ваша жизнь? Радует ли работа?
Лицо Ванды просветлело.
- Громадное удовольствие. Потрясающе! Прекраснейшая работа. Нет, у
меня просто нет слов.
Но в ее глазах промелькнула тень. Ванда отвела взгляд.
- Трудности, как вы знаете, тоже есть. Я уже научилась справляться с
ними. До последнего времени, пока не произошла та самая история.
Он решил пока не касаться темы. Прежде всего нужно помочь ей
освободиться от страшного напряжения, если, конечно, ему удастся.
- Прошло достаточно времени. Последний раз я видел вас вскоре после
окончания Академии.
Тогда они отправились пообедать в Париж 1925 года бродили вдоль Сены
по левому берегу весь весенний вечер напролет, а потом зашли выпить в "Две
кубышки", и парочка ее литературных идолов оказалась в том же уличном
кафе, через два столика от них. Когда он пожелал Ванде доброй ночи и
попрощался с ней у дверей дома ее родителей 1988 года, она поцеловала его.
- С той поры для вас прошло почти три года, верно?
Она кивнула.
- Годы напряженной работы для нас обоих.
- Для меня на сей раз не было так долго. Всего два задания, достойных
упоминания.
- Неужели? - удивленно спросила она. - Разве вы не вернулись домой в
Нью-Йорк в 1988 году, когда завершили работу? Вы же не можете допустить,
чтобы ваша квартира пустовала месяцами.
- Я сдал ее, вернее передал в субаренду оперативнице, которой она
нужна была для выполнения задания. Вы знаете, в последние десятилетия
здесь установили контроль над сдачей жилья. Вечные проблемы с
поручителями. К тому же приличного жилья так мало, что для того, чтобы
стать владельцем квартиры, надо выложить круглую сумму, а это неразумно
для агента Патруля.
- Понимаю.
Тамберли слегка напряглась.
"Оперативнице, вот оно как... Кстати, столь же неразумно для агента
