поддерживать в нем жизнь. Длинная комната заполнилась мраком, чадом и
запахом сгрудившихся тел в кожаных одеждах. Было жарко. Когда пламя на
секунду взметнулось вверх, капельки пота блеснули на лицах Красного Волка,
Солнечных Волос, Ответствующего и тех, кто стоял неподалеку от очага.
Тот же свет скользил по стальному лезвию, которое Тамберли подняла
над головой.
- Вы слышали, вы поняли, вы знаете, - произнесла нараспев Ванда.
В торжественных случаях Облачные Люди изъяснялись утомительными
повторами, которые казались ей похожими на библейские речитативы.
- За то, о чем я вас прошу, за то, что вы выполните мою просьбу, я
дам вам этот нож. Прими его от меня, Красный Волк, попробуй его, убедись,
что он хорош.
Мужчина взял нож. Резкие черты лица Красного Волка разгладились. Он
был похож на ребенка, получающего подарки в рождественское утро. Молчание
сковало собравшихся, а потом толпа издала выдох, громкий, как порыв бури,
и тяжелый, как удар прибоя. Красный Волк прикинул вес ножа, ловко
удерживая его на ладони. Он наклонился и поднял с пола палку. Первая
попытка разрубить ее не удалась. Кремень и обсидиан затачивались не хуже
любого металла, но из-за хрупкости они не брали задубевшую древесину, и
ими невозможно было строгать. Острота, рукоятка ножа были непривычны
Красному Волку. Но он быстро приноровился к новому приспособлению.
- Он оживает в моих руках! - восхищенно прошептал Красный Волк.
- Нож умеет делать много вещей, - сказала Тамберли. - Я покажу, как
пользоваться им и как заботиться о лезвии.
Когда камень затупляется, его надо обтесывать заново, пока он совсем
не истончится. Заточка стали - это искусство, но она чувствовала, что
Красный Волк овладеет им.
- Вы получите нож, если исполните мое желание, о люди!
Красный Волк огляделся по сторонам.
- Есть ли на то наша воля? - звучно спросил он. - Я принимаю нож от
имени всех нас, а нашим ответным даром будет прощение дани, которую не
доставил Арюк из рода Полевых Мышей.
Рой голосов зажужжал между тенями. Пронзительный голос Ответствующего
оборвал их.
- Нет, этого нельзя делать!
"Черт! Я-то думала, что дело будет простой формальностью. Что
беспокоит этого негодяя?"
Жужжание переросло в негромкий гул и замерло. Глаза сверкали. Красный
Волк не сводил тяжелого взгляда с шамана.
- Мы видели, что умеет Блестящий Камень, - медленно произнес Красный
Волк. - И ты видел. Разве он не стоит нескольких вязанок дров, связок рыбы
и шкурок зайца?
Морщинистое лицо шамана скривилось.
- Почему высокие бледнокожие чужеземцы благоволят народу Полевых
Мышей? Какие у них общие тайны?
Гнев закипел в Тамберли.
- Все знают, что я жила среди них до того, как вы ступили на эту
землю, - резко бросила Ванда. - Они мои друзья. Разве вы не защищаете
своих друзей. Облачные Люди?
- А нам вы друзья? - взвизгнул Ответствующий.
- Если вы позволите мне стать вашим другом.
Красный Волк опустил руку между Вандой и шаманом.
- Хватит, - сказал он. - Неужели мы будем браниться из-за жалких
подношений, которые единственный раз не принесла нам какая-то семья? Мы же
не чайки над трупом зверя. Ты боишься народа Полевых Мышей, Ответствующий?
"Молодец!" Тамберли воспряла духом. Шаману оставалось только бросить
свирепый взгляд и ответить угрюмо:
- Мы не ведаем, какое колдовство подвластно им, мы не знаем их
коварных уловок.
Она вспомнила, как Мэнс Эверард однажды заметил, что первобытные
частенько наделяли сверхъестественной силой тех, кем помыкали: древние
скандинавы - финнов, средневековые христиане - евреев, белые американцы -
чернокожих...
Красный Волк сухо сказал:
- Я не слышал об этом. Кто-нибудь слышал? - он поднял нож над
головой.
"Прирожденный лидер, никаких сомнений. Осанка просто царственная, и
до чего хорош собой!"
Не последовало ни дебатов, ни голосования. Ванайимо не признавали
подобных обычаев, в них просто не было нужды. Они зависели от шамана во
всем, что касалось сверхъестественного или заговоров против болезней, но в
то же время они не баловали его излишним почтением и поглядывали на него
искоса - холостой, малоподвижный, странный человек. Тамберли иногда
припоминала знакомых католиков, которые хоть и уважали своих пастырей, но
никогда не раболепствовали перед ними и часто возражали своим духовным
наставникам.
Ее предложение прошло, как тихая волна, его приняли душой, не облекая
согласие в слова. Ответствующий сидел на полу, скрестив ноги, надвинув на
голову капюшон из оленьей кожи и всем своим видом выражая недовольство.
Мужчины столпились вокруг Красного Волка, чтобы полюбоваться обретенной им
диковинкой. Теперь Тамберли могла уйти.
Корвин догнал ее у выхода. Он молча простоял в дальнем углу комнаты,
словно случайно забредший на совет посторонний человек, вежливо
дожидающийся конца собрания. Даже в тусклом свете костра она видела, как
сурово его лицо.
- Зайдите ко мне! - приказал он.
Ванда сдержала возмущение. Впрочем, она предполагала что-то в этом
духе.
Дверь была без петель, но тщательно подогнанная к входному проему.
Материалом для нее послужили палки, шкура, ивовая лоза, мох. Корвин
отодвинул дверь, но ветер рвал ее из рук. Они с Вандой вышли на улицу, и
он вставил дверь на место. Накинув капюшоны и поплотнее запахнув куртки,
они двинулись в сторону лагеря. Ветер неистовствовал, бил, царапал,
оглушающе ревел. Снег затмевал все вокруг. Чтобы не сбиться с пути,
Корвину потребовался похожий на компас индикатор направления.
Когда они добрались до своего приюта, оба закоченели. Непогода
бушевала, сотрясая стены дома. Все предметы содрогались и выглядели
хрупкими и невесомыми.
Когда Корвин заговорил, они по-прежнему стояли друг против друга.
- Ну что же, - сказал он, - я оказался прав. Патруль должен был
держать вас дома.
Тамберли собралась с мыслями.
"Никакой дерзости, своеволия, только твердость. Он выше по положению,
но он не мой начальник. И Мэнс говорил мне, что Патруль ценит
независимость, когда она подкреплена профессионализмом".
- Что я сделала неправильно... сэр? - произнесла она как можно мягче
в неистовом шуме бурана.
- Вы сами прекрасно знаете! - отрезал Корвин. - Недозволенное
вмешательство.
- Не думаю, что я его совершила, сэр. Ничего, что могло бы оказать
более значительное влияние на события, чем это делает само наше
присутствие здесь.
"И все это уже в прошлом. Мы "всегда" были лишь маленьким фрагментом
предыстории".
- В таком случае почему вы предварительно не согласовали этот вопрос
со мной?
"Потому, что ты, конечно, запретил бы мне, и я ничего не смогла бы
сделать".
- Простите, если я обидела вас. Честное слово, у меня не было такого
намерения.
"Ха!" - воскликнула про себя Ванда.
- Хорошо, положим, я поступила неправильно. Какая в том беда? Мы
общаемся с этими людьми. Говорим с ними, бываем среди них, пользуемся их
проводниками, сами ходим с ними, а в знак признательности дарим им
безделушки из будущих времен. Так ведь? Живя среди тулатов, я делала для
них гораздо больше и на протяжении более долгого времени. Штаб-квартира
никогда не возражала. Подумаешь, всего один нож. Они не смогут изготовить
нечто подобное. Он сломается, сточится, заржавеет или затеряется уже через
два поколения, и никто о нем не вспомнит.
- Вы - новый, начинающий агент... - у Корвина перехватило дыхание. Он
продолжил менее официальным тоном: - Да, вам тоже предоставлена
определенная свобода действий. С этим ничего не поделаешь. Но каковы ваши
побудительные мотивы? У вас нет убедительного довода в пользу совершенного
поступка, кроме детской чувствительности. Мы не можем потворствовать
такому своеволию.
"А я не могу допустить, чтобы Арюка, Тсешу, их детей и внуков
истязали или убивали. Я... не хочу, чтобы Красный Волк был причастен к
зверствам".
- Мне неизвестны инструкции, запрещающие нам делать добро, когда
предоставляется такая возможность. - Она изобразила улыбку. - Не могу себе
представить, что вы никогда не были добры к дорогим вам людям.
Несколько мгновений он стоял с бесстрастным лицом. Затем улыбка смыла
его безразличие.
- Туше! Сдаюсь! - И мрачно: - Вы взяли на себя слишком много. Я не
намерен усугублять случившееся, но для вас это должно стать уроком и
предостережением. - И вновь добродушно: - Вопрос улажен, давайте
восстановим дипломатические отношения. Садитесь, пожалуйста. Я сварю кофе,
выпьем бренди, и вообще мы так давно не трапезничали вместе.
- Я провожу много времени в поле, - напомнила Ванда.
- Да-да. Теперь мы, однако, в плену у непогоды.
- Я планирую отправиться на время в будущее, пока погода не
установится.
- Гм, действительно, моя милая, ваше усердие похвально, но внемлите
голосу опыта. Периодический отдых, восстановление сил, праздная нега
чрезвычайно полезны. Одна работа без развлечений, вы знаете, до добра не
доводит.
"Ну да, я-то знаю, что у тебя на уме, когда ты говоришь об отдыхе и
восстановлении сил". Ванда не обиделась. Естественное побуждение в
подобной ситуации, и, возможно, он вообразил, что делает ей одолжение.
"Нет, увольте! И надо как-то поделикатнее выйти из этого щекотливого
положения".
Самой маленькой в поселке была хижина Ответствующего, где шаман в
одиночестве, защищенный от злых духов, проводил свою жизнь. Однако мужчины
и женщины из племени нередко заходили в его жилище.
Шаман и Бегущая Лисица сидели у огня. Пламя давало больше света, чем
отверстие в крыше, через которое уходил дым. Ясная, почти теплая погода
сменила бушующий ветер. Магические предметы застыли в полумраке. Их было
немного - барабан, свисток, кости с выгравированным рисунком, сухие травы.
Скудной была и домашняя утварь. Силы и жизнь шамана исходили из мира
духов.
Ответствующий посмотрел на гостя. Они обменялись осторожными,
многозначительными словами.
- У тебя тоже есть причины для беспокойства, - произнес шаман.
В пронзительном взгляде Бегущей Лисицы отразилась злоба.
- Есть, - ответил он. - Какую ссору затевают между нами двое высоких
чужаков?
- Кто знает? - выдохнул Ответствующий. - Я вызывал видения. Ничего не
получилось.
- Нет ли у них заклинаний против тебя?
- Все может быть.
- А как им это удается?
- Мы находимся далеко от могил наших предков. Продвигаясь вперед, мы
оставляли их где придется В этих местах мало кто поможет нам.
- Дух Преодолевающего Снега, должно быть, обладает большой силой.
- Он один. А сколько против него духов из племени Полевых Мышей?
Бегущая Лисица поджал губы.
- Ты прав. Мускусный бык или бизон сильнее любого волка, но волчья
стая способна загнать любого быка.
Поразмыслив, он спросил:
- А вот народ Полевых Мышей... Они берегут могилы и дружат со своими
мертвыми, подобно нам? У них вообще есть духи?
- Мы этого не знаем, - отозвался Ответствующий.
Оба поежились. Тайна куда страшнее, чем самая жестокая правда.
- Высокий Человек и Солнечные Волосы владеют могущественными чарами и
силами, наконец произнес Бегущая Лисица. - Они называют себя нашими
друзьями.
- Сколько еще они здесь пробудут? - резко спросил Ответствующий. - И
помогут ли нам в случае необходимости? Может, они просто усыпляют нашу
бдительность, а на самом деле готовят нам расправу?
Бегущая Лисица мрачно усмехнулся.
