Сугроб, в который упал охотник, скрыл раздробленный висок.
- Я не помнил себя, - шептал Арюк, стоя над телом Бегущей Лисицы. -
Ты не должен был прикасаться к моей женщине. Особенно после того, что
сделал с моей дочерью. Мы оба были неразумны, ты и я.
- Пойдем к очагу, - сказала Тсешу.
Он послушно поволочился к дому. Женщины захлопотали вокруг Арюка,
приложили к ране мох, подвязали руку ремешками. Дзурян раздул огонь и
достал замороженного зайца из каменной пирамиды, сложенной неподалеку от
жилища. Тсешу положила тушку на угли.
Горячая пища придает сил, к тому же Арюка согревало тепло прижавшихся
к нему тел. Наконец он смог выговорить:
- Утром я должен оставить вас.
- Нет! - простонала Тсешу.
Он знал, что она давно догадалась о его планах, но не могла
согласиться.
- Куда ты сможешь пойти?
- Прочь отсюда, - ответил он. - Они вернутся за своим мертвым, и,
если найдут нас вместе, тебе придется плохо. Когда Баракун и Олтас придут
домой, все должны разойтись в разные стороны, найти приют и помощь у
друзей. Облачные Люди поймут, что я один убил их человека. Если они не
увидят вас около трупа, я думаю, они удовлетворятся моей смертью. Весь их
гнев падет на меня.
Сесет, обхватив себя руками, раскачивалась взад-вперед, рыдая в
голос. Тсешу сидела неподвижно, держа мужа за здоровую руку.
- Ничего больше не говорите! - распорядился Арюк. - Я очень устал.
Мне нужно отдохнуть.
Они с Тсешу отправились в свою хижину. Лежа рядом с женой, Арюк
неожиданно для себя погрузился в сон. Видения переливались, как радуга,
легко скользя над болью.
"Я прожил намного больше остальных, - подумал Арюк в полудреме. -
Должно быть, настало мое время отправиться на поиск наших умерших детей.
Им так одиноко".
На рассвете он еще раз поел, позволил жене одеть себя и вышел из
дома. Ущелье тонуло в тенях, ольховые деревья согнулись под бременем грез.
Над головой Арюка мерцало несколько звезд. Пар от дыхания клубился
морозным облачком. С моря доносились рокот волн и скрежет льдин. Рана
припухла и горела, но болела не очень сильно, если Арюк двигался
осторожно.
Его обступили жена, сын, старшая невестка. Он указал на труп.
- Занесите его в хижину и закройте дверь перед уходом. Убийцы Мамонта
будут не так гневаться, если чайки и лисицы не попортят тела их товарища.
Но прежде всего... - Он попытался наклониться. Рана отозвалась острой
болью. - Дзурян, ты теперь останешься за мужчину, пока твои братья не
вернуться домой. Вынь глаза у Бегущей Лисицы. Если я унесу их с собой, дух
охотника пойдет следом за мной и оставит вас в покое.
Подросток отпрянул, зубы его стучали, едва различимое во мраке лицо
искривилось.
- Делай!
Когда глазные яблоки оказались у Арюка в сумке, он одной рукой прижал
к себе Тсешу.
- Если бы я состарился и обессилел, я должен был бы уйти в снега, -
сказал он. - Я покидаю вас немного раньше срока, совсем на чуть-чуть, вот
и все.
Он взял топорик из рук Дзуряна. Арюк и сам не знал, зачем ему оружие.
Он отказался от провизии и не намеревался охотиться. Скорее всего, просто
так, чтобы нести хоть что-нибудь в руке. Арюк кивнул всем, повернулся и с
трудом двинулся вперед, к менее крутой тропке, уводящей за обрыв. Вскоре
он исчез из виду.
"Уверен, ты никогда не желала мне этого. Та, Которой Ведомо
Неизвестное. Придешь ли ты на помощь, услышав о случившемся? Лучше бы ты
помогла моим детям и внукам. Я уже никому не нужен".
Арюк отогнал прочь воспоминания и заставил себя думать о предстоящем
переходе.
Зимой тулаты вели малоподвижный образ жизни, стремясь сберечь
энергию. Они собирали пищу, которая попадалась под руку, днем выполняли
кое-какую работу, но в основном сидели внутри жилищ, проводя большую часть
времени во сне или полудремотном забытьи. Не удивительно поэтому, что
многие, особенно маленькие дети, заболевали неизлечимыми болезнями. Но был
ли у них выбор?
Палеоиндейцы совершенно отличались от тулатов: они постоянно
двигались, не прекращая работать даже зимой, длинными ночами. Охотники
обладали навыками и орудиями, которые обеспечивали их пищей во все времена
года. Когда некоторые животные, например карибу, перекочевали на дальние
пастбища, мамонты оставались на старом месте. Именно по этой причине
палеоиндейцы остались в степи, хотя их охотники промышляли и на северных
возвышенностях, и в южных лесах. Одно лишь море страшило их. Позже их
потомки освоят и морское пространство. Но пока для промысла вдоль
побережья Облачные Люди использовали тулатов.
Ральф Корвин привык к ночному шуму и суете в поселке. Оптический
прибор, установленный в куче валунной глины, давал ему возможность
наблюдать за деятельностью Облачных Людей на экране, сидя дома, и при
желании увеличивать изображение. Если происходило что-то любопытное или
Ральфа просто интересовало какое-то событие, он шел в поселок и смешивался
с его обитателями. Облачным Людям потребовалось много времени, прежде чем
они стали воспринимать Корвина как человека загадочного, таящего в себе
опасность, но привлекательного и располагающего к себе. Его общество
доставляло им удовольствие, а таинственность придавала особую
притягательность. Девушки ему улыбались, и некоторые из них были вполне
симпатичными. Корвин, увы, не мог воспользоваться положением, дабы не
скомпрометировать свою миссию. Тулаты были проще в обращении, но...
неопрятны, к тому же у него не хватало на них времени. Патруль не любил
попусту растрачивать на одно задание жизнь своих малочисленных агентов.
Было бы просто великолепно, если б Ванда Тамберли, которая, казалось,
вполне соответствует рассказам о раскованных девушках Калифорнии конца
двадцатого столетия, оказалась пообщительнее. Но раз нет, то и наплевать,
часто ворчал он про себя.
Этой ночью Корвин забыл о Ванде. В поселке начался настоящий
переполох. Он оделся потеплее и вышел из дома.
Воздух стоял неподвижно, словно ветер застыл от стужи; сквозь ноздри
он тек как ледяная жидкость. В свете полной луны дыхание казалось таким же
иллюзорным, как и холмы на севере и юге. Снег искрился и скрипел под
ногами. Корвину не нужен был фонарик. Факелы тоже никто не зажигал - это
уже роскошь, доступная Облачным Людям благодаря получаемой ими дани. У
горки с черепами развели костер. Люди толпились вокруг, что-то выкрикивая.
Когда пламя взметнется высоко в небо, они принесут барабаны и начнут
танцевать.
Это будет танец скорби и задабривания жертвы, догадался Корвин, что
подразумевало определенные планы и подготовку к какому-нибудь серьезному
действию. Толпа перед Корвином широко расступилась, и он направился к дому
семейства Красного Волка.
Его догадки подтвердились. Беспетельная дверь была прислонена к
бивням, и свет неровно падал на снег около входа. Корвин заглянул в проем.
- Эй! - негромко позвал он. - Говорит Высокий Человек, можно ему
войти?
В обычной ситуации такой вопрос показался бы оскорбительным,
означавшим, что Корвин считает хозяев дома негостеприимными людьми, но
правила менялись, когда надвигались злые силы, и Корвин полагал, что и
сейчас без Ответствующего не обошлось. Беспокойство нагнеталось на
протяжении нескольких дней после того, как шаман уединился, и это
необычное возбуждение...
Через минуту в проеме света возникла темная фигура.
- Добро пожаловать, - произнес Красный Волк и отодвинул лежавшую
поперек дверь.
Корвин шагнул за порог. Красный Волк проводил гостя в центр комнаты,
где разгоралась кучка угольков. Маленькое дымное пламя давало столько же
света, сколько и четыре светильника из мыльного камня, наполненные жиром.
Углы комнаты тонули во мраке. Корвин едва различил ширму, натянутую на
деревянную раму из плавника и державшуюся на подпорках. За ней, должно
быть, находились домочадцы Красного Волка, свободные от дел в эту ночь и
не присутствовавшие среди плакальщиков.
Корвин увидел перед собой избранных. Он узнал охотников по имени
Сломанный Клинок и Наконечник Копья и почитаемого всеми Огниво - старшего
в племени Облачных. Мужчины стояли. На полу, обхватив колени руками, сидел
Ответствующий. Тени глубоко залегли в морщинах его лица, в запавших
глазницах; спина сгорбилась, голова бессильно поникла.
"Крайнее измождение, - определил Корвин. - Шаман куда-то отлучался,
но не думаю, что это было странствие духа".
- Хорошо, что Высокий Человек присутствует на нашем совете, -
произнес Красный Волк жестким тоном. - Ты призвал его, Ответствующий?
Шаман пробормотал Что-то невнятное.
- Я увидел, что вы чем-то встревожены, и пришел спросить, не нужна ли
моя помощь, - сказал Корвин вполне искренне.
- Действительно, случилась беда, - ответил Красный Волк. - Бегущая
Лисица, умнейший среди наших мужчин, мертв.
- Это скверно.
Корвин ценил Бегущую Лисицу - быстрого на подъем, толкового
собеседника, хотя и склонного задавать вопросы, приводившие его в
замешательство. Племя понесло серьезную утрату, лишившись проницательного
и независимого в суждениях охотника.
- Что произошло? - поинтересовался Корвин.
"Вне всякого сомнения, случилось нечто необычайное".
- Мужчина из племени Полевых Мышей по имени Арюк зарубил его, -
ответил Красный Волк. - Тот самый Арюк, за спасение которого Солнечные
Волосы отдала свой нож.
- Что?! Этого не может быть!
"Они трусливы, эти тулаты. Им вдолбили, что они абсолютно
беспомощны".
- Именно так. Высокий Человек. Ответствующий только что принес эту
весть. Он чудом спасся - он, который неприкосновенен!
- Но... - Корвин набрал в легкие теплый, застоявшийся и прокопченный
воздух.
"Сохраняй спокойствие, будь бдителен. Ситуация может выйти из-под
контроля".
- Я удивлен. Я опечален. Прошу вас рассказать, как стряслась эта
беда.
Ответствующий приподнял лицо. Пламя отсвечивало в его глазах.
Послышалось злобное шипение:
- Из-за тебя и твоей женщины. Бегущая Лисица и я отправились в путь,
чтобы выяснить, почему эти "мы" так дороги вам.
- Друзья и ничего больше. Солнечные Волосы подружилась с "мы" раньше
меня. Я едва знаком с ними.
- Арюк сказал то же самое.
- Это правда.
- Арюк, быть может, наслал на нее чары? - отважился заметить Огниво.
- Ответствующему требовалось выяснить это, - сказал Красный Волк. -
Бегущая Лисица отправился вместе с ним. Они немного поговорили, а потом
Арюк внезапно напал на Бегущую Лисицу. Он обезоружил нашего товарища и
убил его ударом топора. Кто-то метнул камень в Ответствующего, но тот
успел скрыться.
"Неудивительно, что шаман так напуган, - отстраненно подумал Корвин.
- Старый человек. Ему, пожалуй, около пятидесяти. Брел сквозь снега днем и
ночью, трясясь от страха за свою жизнь".
Шаман снова поник всем телом.
- Но что могло толкнуть Арюка на такой поступок?
- Неясно, - ответил Красный Волк. - Может, злой дух овладел им, или
зло давно жило в его сердце... Ты действительно ничего не знаешь?
- Совершенно. Что вы намерены теперь делать?
Красный Волк сверлил его взглядом.
"Он все еще подозревает меня, но ему хочется верить, что мы с Вандой
честны. Он хочет убедить меня в доброй воле, демонстрируя искренность".
Молчание длилось до тех пор, пока Красный Волк не принял решение.
- Я не стану танцевать сегодня в память Бегущей Лисицы, - сказал он.
- С группой охотников я отправлюсь в сторону моря. Мы должны принести тело
товарища домой.
