согласитесь поужинать со мной, я буду считать этот день одним из лучших в
моей жизни. Но большинство из нашей команды разбежались в стороны, как
капли ртути, в тот миг, когда окончилась подготовка. Они намеренно
избегают товарищей по команде. Лучше провести время с теми, кого они
больше никогда не увидят. А вы, у вас ведь есть корни. Старая,
благовоспитанная, благополучная семья, в которой все, надо полагать,
привязаны друг к другу. Живы отец и мать. Братья, сестры, двоюродные
братья и сестры наверняка полны готовности сделать для вас все, что могут,
в эти оставшиеся несколько недель. Почему вы сегодня не с ними?
Линдгрен сидела молча.
- Ваша шведская замкнутость, - через некоторое время сказал он. - Как
положено тем, кто правит человечеством. Мне не следовало вмешиваться. Ну
так признайте за мной такое же право молчать, хорошо?
Чуть позже он заговорил снова:
- Вы согласитесь поужинать со мной? Я обнаружил очень приятный
ресторанчик, в котором обслуживают люди.
- Да, - ответила она. - Спасибо. Я согласна.
Линдгрен поднялась и стала рядом с ним, положив руку ему на локоть.
Она чувствовала, как под ее пальцами напрягаются его сильные мускулы.
- Не называйте нас правителями, - попросила она. - Это не так. Как
раз в этом и была идея Соглашения. После ядерной войны... когда мир был
так близок к гибели... что-то надо было предпринять.
- Угу, - проворчал он. - Мне изредка случалось читать книги по
истории. Всеобщее разоружение; всемирные полицейские силы, чтобы это
обеспечить. Sed quis custodiet ipsos Custodes? Кому мы можем доверить
монополию на средства уничтожения планетарного масштаба и неограниченную
власть на инспекции и аресты? Конечно, только достаточно большой и
современной стране, которая сможет сделать поддержание мира своей главной
отраслью промышленности - но не настолько большой, чтобы она могла
победить кого-нибудь и заставить подчиниться своей воле без поддержки
большинства наций. При этом у нее должна быть хорошая репутация в глазах
всех. Одним словом - Швеция.
- Значит, вы понимаете, - обрадованно сказала она.
- Понимаю. Последствия в том числе. Власть питается сама собой, в
этом нет ничего тайного, это логическая необходимость. Деньги, которые
платит весь мир, чтобы обеспечить функционирование Управляющего Бюро,
проходят через Швецию. Следовательно, вы превратились в самую богатую
державу мира - со всеми вытекающими последствиями. О том, что Швеция -
политический центр, можно и не упоминать. В ситуации, когда каждый
реактор, космический корабль, каждая лаборатория потенциально опасны и
должны находиться под контролем Бюро, в решении любого мало-мальски
важного вопроса непременно участвует швед. Это ведет к тому, что вам
подражают даже те, кому вы больше не нравитесь. Ингрид, друг мой, ваша
нация ничего не может поделать - она превращается в новых римлян.
Ее радость исчезла.
- Вы тоже не любите нас, Карл?
- Я отношусь к вам неплохо, как большинство. До сих пор вы были
гуманными господами. Я бы даже сказал, слишком гуманными. Что касается
меня, я должен быть благодарен, поскольку вы позволили мне не иметь
государственного гражданства, что меня вполне устраивает. Нет, вы показали
себя совсем неплохо. - Он махнул рукой в сторону башен, с которых вниз
водопадом струилось сияние, разбрызгиваясь во все стороны. - Как бы то ни
было, это не навсегда.
- О чем вы?
- Не знаю. Я только убежден, что ничто не вечно. Как бы тщательно ни
была спланирована система, когда-нибудь она испортится и умрет. - Реймон
сделал паузу, чтобы подобрать слова. - Думаю, что конец может последовать
в результате той самой стабильности, которой вы гордитесь. Произошли ли
какие-то важные изменения, по крайней мере на Земле, с последних декад
двадцатого столетия? Неужели так и должно быть? - Полагаю, - добавил он, -
что это одна из причин создания колоний в Галактике. Если мы сможем это
сделать. Средство против Рагнарока.
Линдгрен сжала кулаки. Ее лицо снова обратилось к небу. Ночь
сгустилась окончательно, но звезд над городом было совсем немного. В
другом месте - например, в Лапландии, где у ее родителей был летний
коттедж - их было бы гораздо больше.
- Я плохой кавалер, - извинился Реймон. - Давайте оставим эти
ребяческие философствования и поговорим о более интересных вещах. Об
аперитиве, например.
Она неуверенно засмеялась.
Ему удалось поддерживать легкую беседу, пока он вел лодку в Строммен,
поставил ее в док, и они с Ингрид направились пешком через мост в Старый
Город. За королевским дворцом они оказались в менее освещенном районе. Они
шли по узким улочкам, по обе стороны которых высокие дома в оттенках
золотого цвета стояли точно так же, как последние несколько сотен лет.
Туристский сезон закончился. Из огромного количества иностранцев, которые
находились в городе, ни у кого не было причин посещать этот дальний
уголок. Если не считать случайного прохожего или электроциклиста, Реймон и
Линдгрен были практически одни.
- Мне будет трудно без всего этого, - сказала она.
- Здесь живописно, - признал он.
- Больше, чем живописно, Карл. Это не просто музей под открытым
небом. Здесь живут настоящие люди. И те, кто жил здесь прежде, тоже
остаются реальными. Башня Биргера Ярла, Церковь Риддархолма, щиты в Доме
Знати, золотая Площадь, где пил и пел Беллман... В космосе будет одиноко,
Карл, вдали от нашего прошлого.
- И все-таки вы летите.
- Да. Это нелегко. Моя мать, которая родила меня; мой отец, который
взял меня за руку и вывел под звездное небо, чтобы показать мне созвездия.
Знал ли он тогда, к чему это приведет? - Она вздохнула. - Вот отчасти,
почему я позвонила вам. Мне нужно было убежать от того, чтобы не думать о
родителях. Хотя бы на день.
- Вам нужно выпить, - сказал он. - Вот мы и пришли.
Ресторан выходил фасадом на Главный Рынок. Нетрудно было представить,
как рыцари весело гремят по камням мостовой между окружающими площадь
домами. Реймон подвел Линдгрен к столу в освещенной свечами комнате и
заказал аквавит и пиво.
Она старалась пить с ним наравне. Последовавшая за выпивкой трапеза
была долгой даже по скандинавским стандартам. За едой они выпили много
вина, а завершили ужин солидной дозой коньяка. Линдгрен рассказывала о
доме рядом с Дроттнингхолмом, парк и сады которого были по существу ее
собственными; о солнечном свете, струящемся в окна и отражающемся на
полированных деревянных полах и на серебре, которое передается по
наследству из поколения в поколение; о шлюпе на озере, кренящемся под
ветром; об отце у румпеля с трубкой в зубах; о долгих, долгих ночах зимой
и кратких светлых ночах лета; о праздничных кострах в канун дня Святого
Джона - тех самых кострах, которые некогда были зажжены, чтобы
приветствовать Бальдра, возвращающегося домой из подземного мира; о первой
прогулке под дождем с парнем, когда холодный воздух был насквозь пропитан
водой и запахом сирени; о путешествиях по разным уголкам Земли; о
пирамидах, Парфеноне, Париже на закате, Тадж Махале, Ангкорвате, Кремле,
Голден Гейт Бридж, и, конечно, о Фудзияме, Великом Каньоне, водопаде
Виктория, Большом Барьерном Рифе...
...о любви и радости дома, но и о дисциплине тоже, о порядке и
серьезности в присутствии посторонних. Музыка вокруг, любимейший Моцарт;
хорошая школа, в которой учителя и соученики создали совершенно новый мир,
ворвавшийся в ее сознание; Академия, работа настолько трудная, что она и
не предполагала, что способна на такую, и как она радовалась, когда
обнаружила, что способна; полеты в космос, на другие планеты, о, она
стояла на снегах Титана и смотрела на Сатурн над головой, потрясенная
красотой; всегда, всегда семья и родные, к которым она возвращалась...
...в добром мире люди, их поступки, их радости всегда хороши.
Разумеется, остаются проблемы, но их можно решить с течением времени при
помощи рассудка и доброй воли. Хорошо бы принадлежать к какой-нибудь
религии, это сделало бы мир более совершенным, придало бы ему
окончательный смысл, но убедительных доказательств не существует, тем не
менее, она все равно может отдать все силы, чтобы помочь человечеству на
пути к высшей цели...
...но нет, она вовсе не педант, пусть он так не думает. Собственно
говоря, она часто задумывалась, не слишком ли она склонна к гедонизму,
может, она чуть более свободна, чем это необходимо. Как бы то ни было, она
получает радость от жизни, не причиняя никому вреда, и она всегда
надеялась на что-то необычное.
Реймон налил ей последнюю чашку кофе. Официант, наконец, принес счет.
- Думаю, что несмотря на недостатки нашего полета, - сказал Реймон, -
ты сможешь получить от него удовольствие.
Ее голос стал немного невнятным. Но глаза, глядящие на него,
оставались ясными и спокойными.
- Я надеюсь на это, - сказала она. - И потому позвонила тебе.
Помнишь, еще во время подготовки я настаивала, чтобы ты приехал сюда,
когда нам дадут отпуск.
К этому времени они уже перешли на "ты".
Реймон затянулся сигарой. В космосе курение будет запрещено, чтобы не
перегружать системы жизнеобеспечения, но сегодня он еще мог позволить себе
это удовольствие.
Линдгрен наклонилась вперед и положила ладонь на его руку.
- Я думала о том, что нас ждет, - сказала она. - Двадцать пять мужчин
и двадцать пять женщин. Пять лет в металлической скорлупке. Еще пять лет,
если мы сразу же вернемся. Даже учитывая процедуры против старения, десять
лет - это большой кусок жизни.
Он кивнул.
- И, конечно, мы останемся для исследований, - продолжала она. - Если
третья планета пригодна для жизни, мы останемся, чтобы основать колонию -
то есть навсегда - и заведем детей. Как бы мы ни поступили, возникнут
связи. Каждый выберет себе пару.
Реймон спросил негромко, чтобы это не прозвучало слишком грубо:
- Ты думаешь, из нас может получиться пара?
- Да. - Голос ее окреп. - Это может показаться нескромным с моей
стороны - неважно, усвоила я нравы работающих в космосе, или нет. Но я
буду занята больше других, особенно в первые несколько недель полета. У
меня не будет времени на нюансы и ритуалы. В результате я могу оказаться в
таком положении, которое меня не устраивает. Если только не обдумать все
заранее и не подготовиться. Что я и делаю.
Он поднес ее руку к губам.
- Большая честь для меня, Ингрид. Хотя мы можем оказаться чересчур
разными.
- Подозреваю, что именно это меня и привлекает. - Ее ладонь
скользнула по его губам и вниз по щеке. - Я хочу узнать тебя. Ты мужчина в
большей мере, чем все, кого я встречала до сих пор.
Реймон расплатился по счету. Ингрид впервые заметила, что держится он
не вполне уверенно. Он погасил сигару, проследив, как она гаснет.
- Я остановился в отеле на Тиска Бринкен, - сказал он. - Там не
очень-то шикарно.
- Неважно, - ответила она. - Вряд ли я это замечу.
2
Если смотреть на корабль с одного из челночных катеров, которые
доставляли команду, "Леонора Кристина" напоминала кинжал, указывающий
острием на звезды.
Ее корпус имел коническую форму. Верхушкой конуса был нос корабля.
Его отполированная гладкая поверхность казалась скорее украшенной, нежели
испорченной внешними приспособлениями. Среди них были шлюзы и люки,
датчики приборов, гнезда для двух катеров, которым предстоит осуществлять
