чим неразборчивым восклицанием. Анука подняла к небу свои еще не поблек-
шие с лета веснушки и увидела в окне, меж распахнутых рам мезонина нез-
накомую старушку, вернее, увидела она только маленькую серую головку, -
высунувшаяся, она пришлась на фон яркоѕсинего с ветреными облачками неба
и оттого, казалось, летела над землей.
- Это Машенька, сестра Бориса Львовича, - помахав, объяснила Антонина
Сергеевна и, улыбаясь, прибавила: - Она девушка.
И когда потом жизнь повсюду, полуразрушившись, как колокольня, то ли
и вправду наклонялась и падала, или Ануке в страхе только так виделось,
- она, подняв голову на звон с неба и не понимая, что же делать, как
быть, как же ей быть:
если даже она и успеет спастись, отбежав через площадь к торговым ря-
дам, то как, и зачем, да еще, какой стыд, на что она станет жить? - тог-
да она вдруг выдумывала, что вот: в золотистой кожице купола, от весны и
голода кружится голова, буду с рыночного лотка продавать стаканами обла-
ка. голова, буду с рыночного лотка продавать стаканами облака.
