Усевшись в кресло для посетителей у стола, он стянул перчатку с правой
руки и вместе с уже снятой небрежно бросил на стол. Вытащил из мундштука
окурок и принялся разминать его спичкой, пока тот не перестал дымиться.
Потом вставил в мундштук следующую сигарету и зажег ее толстой красной
спичкой. Затем откинулся на спинку кресла с улыбкой скучающего
аристократа.
- Все в порядке? - осведомился я. - Пульс и дыхание в норме? Не
желаете ли мокрое полотенце на лоб или еще что-нибудь?
Презрительно он кривить губы не стал только потому, что они были
презрительно скривлены еще при входе.
- Частный детектив, - сказал он. - Никогда не сталкивался. Грязная
работенка, надо понимать. Подглядываем в замочные скважины, ворошим
старые сплетни и тому подобное.
- Вы как, по делу, - спросил я, - или просто поболтать?
Улыбка его была незаметна, как старая дева на балу у заезжей
знаменитости.
- Я Мердок. Надеюсь, это имя вызывает у вас какие-нибудь ассоциации.
- Я рад, что вы умеете так мило проводить время, - заметил я и принялся
набивать трубку.
Он молча наблюдал за моими действиями. Потом медленно сказал:
- Как я понял, моя мать наняла вас для какой-то работы. Она выписала
вам чек.
Я закончил набивать трубку, раскурил ее и, откинувшись на спинку
стула, стал выпускать дым через правое плечо в сторону окна.
Он немного подался вперед и серьезно сказал:
- Я понимаю, что умение держать язык за зубами обязательно для людей
вашей профессии. Но мне и гадать не нужно. Маленький червячок все
рассказал мне, жалкий земляной червячок, которого часто топчут ногами,
но который все равно умудряется выжить - как и я сам. Я не заставил себя
ждать. Это проясняет вам что-нибудь?
- Да, - сказал я. - Предположим, меня все это мало интересует.
- Как я понял, вас наняли разыскать мою жену.
Я фыркнул и ухмыльнулся, не выпуская трубку из зубов.
- Марлоу, - сказал он еще серьезней, - я очень постараюсь, конечно,
но вряд ли смогу полюбить вас.
- Я визжу, - сказал я. - От ярости и боли.
- Простите за безыскусное выражение, но от ваших ухваток крутого
парня так и прет дешевкой.
- Из ваших уст это особенно горько слышать.
Он снова откинулся назад и принялся сверлить меня тусклыми глазками.
Он поерзал в кресле, стараясь устроиться в нем поудобнее. Очень многие
пробовали устроиться поудобнее в этом кресле. Я и сам иногда пробую от
нечего делать.
- Зачем моя мать хочет найти Линду? - медленно спросил он. - Она ее
смертельно ненавидит. Я имею в виду: мать - Линду. Линда всегда вела
себя вполне прилично по отношению к матери. Как она показалась вам?
- Ваша мать?
- Естественно. Вы же не знакомы с Линдой, верно?
- Эта секретарша висит на волоске, она останется без работы в конце
концов. Слишком много болтает.
Он резко помотал головой.
- Мать не узнает. И в любом случае Мерле ей нужна. Мать постоянно
должна кого-то запугивать. Она может наорать на нее или даже дать
пощечину - но обойтись без Мерле не сможет. Как она вам показалась?
- Довольно мила - на старомодный манер.
Он нахмурился:
- Я имею в виду мать. Мерле - просто бесхитростная маленькая девочка.
Я и сам знаю.
- Ваша дьявольская проницательность пугает меня, - сказал я.
Он казался несколько удивленным. И почти забыл сбивать средним
пальцем пепел с сигареты. Почти - но не совсем. Он внимательно следил за
тем, чтобы случайно не попасть в пепельницу.
- Так о матери, - спокойно повторил он.
- Старая боевая лошадь, - сказал я. - Золотое сердце, но все золото
упрятано глубоко и надежно.
- Но зачем ей искать Линду? Я не могу понять. И еще тратить на это
деньги. Мать ненавидит тратить деньги. Для нее это все равно что сдирать
с себя живьем кожу. Зачем ей искать Линду?
- Понятия не имею, - сказал я. - С чего вы вообще это взяли?
- Ну как...
Одно ваше присутствие. И Мерле...
- Мерле просто очень романтична. Она все выдумала. Черт возьми, она
сморкается в мужской носовой платок. Вероятно, один из ваших.
Он вспыхнул.
- Глупо. Послушайте, Марлоу. Пожалуйста, будьте благоразумны и
объясните мне, к чему все это. Боюсь, я не очень состоятелен, но пара
сотен...
- Я должен оскорбиться, - сказал я. - К тому же мне запрещено с вами
разговаривать. Приказ.
- Но почему, черт возьми?
- Не спрашивайте меня о вещах, которых я и сам не понимаю, потому что
я не смогу дать вам ответа. И вообще, вы что, с луны свалились? Когда
человеку моего рода занятий поручается работа, он не шатается где
попало, удовлетворяя любопытство каждого встречного.
- Должно быть, в воздухе много электричества, - раздраженно заметил
он, - если человек вашего рода занятий отказывается от двухсот долларов.
Меня это нисколько не тронуло. Я взял из пепельницы толстую красную
спичку, брошенную посетителем, и принялся ее рассматривать. На ней были
желтые полоски и надписи "Роузмонт. Х.Ричард, 3..." - остальное
обгорело. Я сломал спичку, сложил половинки вместе и бросил их в корзину
для мусора. - Я люблю свою жену, - вдруг сообщил он и ощерился, показав
крепкие белые зубы. - Несколько сентиментально, но это правда.
- В Ломбардии по-прежнему все спокойно.
Он продолжал, все так же щерясь:
- Меня она не любила. У нее не было особых причин любить меня. Она
привыкла жить весело. У нас...
Что ж, у нас ей было довольно скучно. Мы не ссорились. Линда очень
выдержанна. Но она не была в восторге от жизни со мной.
- Вы слишком скромны, - сказал я.
Он сверкнул глазами и постарался - небезуспешно - сохранить
аристократический вид.
- Неумно, Марлоу. Даже не свежо. Послушайте, вы производите
впечатление приличного человека. Я знаю, что моя мать не станет тратить
двести пятьдесят долларов только для того, чтобы доставить себе
удовольствие. Может быть, дело не в Линде. Может быть, в чем-то еще.
Может... - Он осекся и потом медленно продолжил, пристально глядя на
меня: - ...
Может быть, дело в Морни?
- Может быть, - весело согласился я.
Он схватил перчатки, ударил ими по столу и снова бросил:
- Тут я влип, это ясно. Но я не предполагал, что она знает. Должно
быть, Морни все-таки позвонил ей. Он обещал не делать этого.
Дальше было просто.
- Сколько вы должны ему? - спросил я.
Нет, не просто. Он снова стал подозрительным.
- Если он звонил, то сказал бы. А мать сказала бы вам.
- Может быть, дело не в Морни, - вздохнул я, мечтая о стакане
крепкого виски. - Может быть, повариха беременна от мороженщика. Но если
Морни - то сколько?
- Двенадцать тысяч. - Он опустил глаза и покраснел.
- Угрожает?
Мердок кивнул.
- Пошлите его добывать деньги под липовые векселя, - посоветовал я.
-Что он за человек? Серьезный малый?
Мердок снова поднял глаза, лицо его было решительным.
- Думаю, да. Думаю, они все такие. Специализировался в кино на ролях
злодеев. Вызывающе красив, бабник. Но не думайте чего-то такого. Линда
просто работала там - как работают официанты или музыканты. И если вы
все-таки интересуетесь ею - вам будет трудно отыскать ее.
Я вежливо улыбнулся.
- Почему это мне будет трудно отыскать ее? Она ведь, надеюсь, не
зарыта на заднем дворе?
Он резко поднялся, и тусклые глазки его гневно сверкнули. Чуть
наклонясь над столом, он довольно аккуратно выхватил из внутреннего
кармана маленький пистолет, на вид двадцать пятого калибра, который,
похоже, приходился родным братом пистолету, лежавшему в столе Мерле.
Направленное на меня дуло выглядело довольно зловеще. Я не шевельнулся.
- Тот, кто замышляет что-то против Линды, будет сначала иметь дело со
мной.
- Это не слишком опасно. Обзаведитесь пистолетом посолиднее - или вы
собираетесь бить из него мух?
Он сунул пистолетик обратно во внутренний карман, одарил меня тяжелым
пристальным взглядом, взял со стола свои перчатки и шагнул к двери.
- Разговаривать с вами - пустая трата времени, - сказал он. - Вам
лишь бы поострить.
- Минуточку, - остановил его я, обходя стол. - С вашей стороны было
бы любезностью не упоминать в присутствии матери о нашей беседе. Хотя бы
ради девушки.
Он кивнул:
- По количеству полученной информации наша беседа не кажется
достойной упоминания.
- Вы действительно должны Морни двенадцать тысяч?
Он опустил глаза, потом поднял и снова опустил. И сказал:
- Такую сумму Алекс не поверит в долг и куда более деловому человеку,
чем я.
Я приблизился к нему вплотную и сказал:
- Вообще говоря, я и не сомневался, что вы беспокоитесь не о жене.
Полагаю, вы прекрасно знаете, где она. И от вас она вовсе не убегала.
Она убежала от вашей матери.
Он поднял глаза и, ничего не говоря, начал натягивать перчатку.
- Может быть, она найдет работу, - продолжил я. - И сможет содержать
вас.
Он снова посмотрел в пол, потом чуть развернулся вправо, и его кулак
в перчатке описал в воздухе короткую четкую дугу. Я немного отвернул
подбородок в сторону, поймал руку Мердока за запястье и медленно отвел
кулак к его груди. Мердок отступил на шаг и тяжело задышал. У него была
тонкая кисть. Я спокойно обхватывал ее пальцами.
Мы стояли, глядя друг другу в глаза. Он скалился и дышал тяжело и
прерывисто, как пьяный. Круглые алые пятнышки горели на его щеках. Он
попытался вырвать кисть, но я так навалился на него, что ему пришлось
отступить еще на шаг, чтобы не потерять равновесия. Лишь несколько
дюймов разделяло наши лица.
- Как случилось, что старик не оставил вам денег? - усмехнулся я.
-Или вы все спустили?
Он ответил сквозь зубы, все так же пытаясь выдернуть свою руку из
моей:
- Если вы считаете, что это ваше собачье дело, и если вы имеете в
виду Джаспера Мердока, то...
Он мне не отец. Он меня не любил и не оставил мне ни цента. Моего
отца звали Горас Брайт; он обанкротился и выбросился из окна своего
офиса.
- Вас легко доить, - сказал я. - Правда, вы даете очень жидкое
молоко. Я сожалею о том, что сказал о вашей жене и о вас. Я просто хотел
вас разозлить.
Я отпустил его руку и отступил назад. Он дышал все еще тяжело и
часто. Взгляд у него был по-прежнему бешеный, но голосом он владел
хорошо. - Отлично. У вас это получилось. Если вы удовлетворены, то я
пойду.
- Я вам сделал одолжение, - сказал я. - Человек при пушке не должен
так легко выходить из себя. Ходите лучше без оружия.
- Это мое дело, - сказал он. - Сожалею, что замахнулся на вас.
Вероятно, вы не особенно пострадали бы от моего удара.
- Ничего, все в порядке.
Он открыл дверь и вышел. Из коридора донесся приглушенный звук его
шагов. Еще один чудак. Я задумчиво постукивал костяшкой указательного
пальца по зубам в такт удаляющимся шагам. Потом вернулся к столу,
взглянул в блокнот и поднял телефонную трубку.
Глава 4
После третьего звонка на другом конце провода раздался тонкий,
молодой, почти детский голос:
- Доброе утро. Офис мистера Морнингстара.
- Что, старик у себя?
- Кто его спрашивает?
- Марлоу.
- Он знает вас?
- Спросите мистера Морнингстара, не интересуют ли его ранние
американские золотые монеты?
- Подождите минуточку, пожалуйста.
Наступила пауза, необходимая для того, чтобы привлечь внимание
пожилого господина к тому факту, что кто-то желает побеседовать с ним по
телефону. Потом в трубке щелкнуло и раздался голос. Сухой голос. Можно
даже сказать - растрескавшийся.
- Мистер Морнингстар слушает.
- Мне сказали, что вы звонили миссис Мердок из Пасадены. Насчет
известной монеты.
- Насчет известной монеты, - повторил он. - Ну-ну. И что же?
