одним моим коллегой, которого сегодня нашли убитым на Курт-стрит.
Морни отвел в сторону руку с сигаретой и посмотрел прищуренными
глазами на огонек. Кажде движение, каждый жест - прямо из каталога.
- Кого нашли убитым?
- Некоего Филлипса, молодого светловолсого парнишку. Он бы вам не
понравился. Он был ищейкой. - Я описал ему Филлипса.
- Никогда о таком не слыхал, - сказал Морни.
- А также, к слову, о высокой блондинке, которую видели сегодня
выходящей из дому сразу после убийства.
- Какая высокая блондинка? - Его голос чуть изменился. В нем
послышалась настойчивость.
- Не знаю. Ее видели, и человек, который ее видел, сможет при случае
опознать ее. Конечно, не обязательно, что она имела отношение к
Филлипсу. - Этот Филлипс был сыщиком?
Я кивнул.
- Я сказал это уже дважды.
- Почему его убили и как?
- Оглушили и застрелили в квартире. Почему - не знаем. В противном
случае мы бы знали, чьих рук это дело. Такова ситуация.
- Кто это "мы"?
- Полиция и я. Я нашел тело. И должен был остаться там до приезда
полиции.
- Что вы рассказали фараонам?
- Немногое. Как я понял из вашей вступительной речи, вы знаете, что я
ищу Линду Конкист. Миссис Лесли Мердок. И я ее нашел. Она поет здесь. Не
знаю, почему это обстоятельство должно скрываться. Ваша жена или мистер
Ваньер могли бы сказать мне об этом. Но они этого не сделали.
- Все, что моя жена может рассказать ищейке, может поместиться у
комара в глазу.
- Несомненно, у нее есть свои причины, - сказал я. - В любом случае
это не так уж важно. Действительно, то, что я нашел миссис Конкист, не
очень важно. И все-таки я хотел бы немного побеседовать с ней. Если вы
не против.
- Предположим, против.
- И все равно мне хотелось бы побеседовать с ней.
Я достал из кармана сигарету и начал катать ее в пальцах, восхищаясь
густыми и все еще темными бровями мистера Морни. Они были выгнуты дугой
-и весьма элегантной.
Пру хихикнул. Морни посмотрел на него и нахмурился; потом все так же
хмуро посмотрел на меня.
- Я спросил вас, что вы рассказали полиции, - напомнил он.
- Я им рассказал так мало, как мог. Этот Филлипс просил меня зайти к
нему. Он намекнул, что ввязался в какое-то дело, которое ему не
нравится, и ему нужна помощь. Когда я подъехал, парень был мертв. Это я
и рассказал. Они полагают, что это не вся история. Вероятно, так оно и
есть. Мне дано время до завтрашнего дня, чтобы восполнить пробелы в
показаниях. Вот я и стараюсь их восполнить.
- Здесь вы напрасно теряете время.
- Мне показалось, я был сюда приглашен.
- Можете убираться отсюда к черту, когда вам заблагорассудится,
-сказал Морни. - Или можете оказать мне за пять сотен некоторую услугу.
В любом случае ни я, ни Эдди не должны фигурировать в ваших завтраших
показаниях.
- Какого рода услуга?
- Сегодня утром вы были у меня дома. Вы должны догадаться.
- Я не занимаюсь разводами.
Его лицо стало белым.
- Я люблю свою жену. Мы женаты только восемь месяцев. Я не хочу
никакого развода. Она умница и, как правило, хорошо разбирается в
обстановке. Но сейчас она развлекается с сомнительным субъектом.
- В каком смысле сомнительным?
- Не знаю. Именно это я и предлагаю вам выяснить.
- Уточните, пожалуйста, - сказал я. - Вы нанимаете меня на работу или
просто отвлекаете от работы, которой я сейчас занимаюсь?
Пру снова хихикнул.
Морни налил себе еще бренди и опрокинул стакан в рот. Лицо его снова
порозовело. Он ничего не ответил.
- Уточните, пожалуйста, вот еще что, - продолжил я. - Вы не
возражаете против того, чтобы ваша жена развлекалась, но вы не хотите,
чтобы она развлекалась с человеком по имени Ваньер?
- Я полагаюсь на ее сердце, - ответил Морни. - Но не на ее здравый
смысл. Скажем, так.
- И вы хотите, чтобы я выяснил, что за ним числится?
- Я хочу, чтобы вы выяснили, какими темными делами он занимается.
- О! А он ими занимается?
- Думаю - да. Но не знаю, какими именно.
- Вы думаете "да" - или просто вам так хочется думать?
Он спокойно смотрел на меня несколько мгновений, потом выдвинул
средний ящик стола, порылся в нем и кинул мне свернутый лист бумаги. Я
развернул его. Это был серый бланк для счетов, заполненный под копирку.
"Западная компания по снабжению стоматологическими материалами". Счет на
тридцать фунтов кристоболита и двадцать пять фунтов белого альбастона
-всего на семь долларов семьдесят пять центов плюс налог. Счет был
выписан на имя Х.Р.Триджера, и на нем стоял штемпель "Уплачено". В
уголке листочка значилось: "Л.Д.Ваньер".
Я положил счет на стол.
- Это выпало у него из кармана однажды вечером, когда он был здесь,
-пояснил Морни. - Дней десять тому назад. Эдди поставил на эту бумажку
свою огромную лапу, и Ваньер ничего не заметил.
Я посмотрел на Пру, потом на Морни, потом на свой большой палец.
- Это должно что-то значить для меня?
- Я полагал, вы толковый детектив и сами сможете все выяснить.
Я снова посмотрел на счет, свернул его и сунул в карман.
- Надо понимать, вы бы мне его не дали, если бы он ничего не значил.
Морни подошел к стоящему у стены черному с хромированной отделкой сейфу
и открыл его. Он вернулся к столу, держа в руке пять новеньких банкнот,
развернутых веером. Потом он сложил их, подровнял края и небрежно бросил
на стол передо мной.
- Вот ваши пять сотен, - сказал Морни. - Уберите Ваньера от моей жены
- и получите еще столько же. Меня не интересует, каким образом вы это
сделаете, и я не хочу ничего об этом знать. Просто сделайте это - и все.
Я потянулся к новеньким хрустящим банкнотам трясущейся жадной лапой.
И отодвинул сотенные бумажки в сторону.
- Вы можете заплатить мне, когда - и если - я заслужу, - сказал я.
-Сегодня я удовольствуюсь небольшим интервью с мисс Конкист.
Морни не прикоснулся к деньгам. Он взял квадратную бутылку и налил
себе еще. На сей раз он налил и во второй стакан и придвинул его через
стол ко мне.
- Кстати, об убийстве Филлипса, - сказал я. - Эдди малость посидел у
парнишки на хвосте. Вы не можете объяснить мне почему?
- Нет.
- В подобных случаях вся беда заключается в том, что информация может
выплыть откуда угодно. Когда убийство попадает в газеты, никогда не
знаешь, чем это чревато. Если что - вы все свалите на меня.
Он пристально посмотрел мне в глаз:
- Вряд ли. Я был несколько груб с вами поначалу, но вы вели себя
весьма достойно. Я рискну связаться с вами.
- Спасибо, - сказал я. - Вы не откажетесь сообщить, зачем вы велели
Эдди звонить мне и пугать меня?
Морни опустил глаза и побарабанил пальцами по столу.
- Линда - мой старый друг. Молодой Мердок был здесь сегодня и виделся
с ней. Он сообщил ей, что вы работаете на старую леди Мердок. Линда
передала это мне. Я не знал, что это за работа. Вы не занимаетесь
разводами - значит, старуха наняла вас не для таких дел. - На последних
словах он поднял глаза и пристально взглянул на меня.
Я также пристально смотрел на него и ждал.
- Наверное, я просто из тех, кто любит своих друзей, - сказал он. - И
не хочет, чтобы их беспокоили всякие сыщики.
- Мердок что-то должен вам, да?
Морни нахмурился:
- Подобные вопросы я не обсуждаю.
Он осушил стакан, кивнул и поднялся.
- Я пришлю к вам Линду. Возьмите ваши деньги.
Он вышел. Эдди Пру распутал свое длинное тело, выпрямился, одарил
меня туманной серой улыбкой, которая не означала ровным счетом ничего, и
неторопливо вышел вслед за хозяином.
Я закурил следующую сигарету и еще раз взглянул на счет компании по
поставкам стоматологических материалов. Что-то слабо забрезжило в
глубине моего сознания. Я подошел к окну. На другой стороне долины по
склону холма по направлению к дому с освещенной изнутри башней из
стеклоблоков поднимался автомобиль с зажженными фарами. Потом он
завернул в гараж, фары потухли, и в долине стало как будто темней.
Было очень тихо и прохладно. Оркестр играл где-то под ногами. Музыка
звучала приглушенно, и мелодию нельзя было разобрать.
В открытую дверь за моей спиной вошла Линда Конкист и остановилась,
глядя на меня холодными ясными глазами.
Глава 19
Она была похожа на свою фотографию - и не похожа. Я увидел широкий
холодный рот, широко расставленные прохладные глаза, темные волосы,
разделенные посередине на прямой пробор. На ней был белый плащ с
поднятым воротником; руки она держала в карманах плаща, во рту у нее
была сигарета. Она казалась старше, чем на фотографии; взгляд жестче, и
губы давно разучились улыбаться. То есть они, вероятно, улыбались
заученно, когда она выходила на сцену, но в другое время были плотно
сжаты.
Она прошла к столу и некоторое время стояла неподвижно с опущенными
глазами, словно пересчитывая медные безделушки на нем. Потом увидела
стеклянный графин, плеснула из него в стакан и опрокинула его содержимое
в рот быстрым коротким движением кисти.
- Вы некто по имени Марлоу? - Она присела на краешек стола и
скрестила ноги.
Я ответил, что я - некто по имени Марлоу.
- Вообще-то я уверена, что вы ни на грамм не будете мне симпатичны.
Давайте выкладывайте, что там у вас, - и отваливайте.
- Что мне нравится в этом заведении, - сказал я, - так это то, что
здесь все абсолютно точно соответствует некоему стереотипу: полицейские
у ворот, блеск и роскошь вестибюля, шикарные девицы, торгующие
сигаретами; жирный сальный еврей с царственно скучающей танцовщицей;
великолепно одетый, пьяный и безобразно грубый джентльмен, оскорбляющий
бармена; молчаливый субъект с пистолетом; владелец ночного клуба с
мягкими седыми волосами и манерами героя второсортных фильмов и теперь
вы - высокая темноволосая певичка с небрежной усмешкой и уличным
жаргоном.
- Вот как? - Она поднесла сигарету к губам и медленно затянулась. - А
как насчет остроумного сыщика с прошлогодними шутками и манящей улыбкой?
- А какие у меня вообще основания разговаривать с вами?
- И какие же?
- Она хочет это вернуть назад. Срочно. Надо поторопиться, иначе будут
неприятности.
- Я думала... - начала она и осеклась. Я наблюдал, как она борется с
внезапным выражением заинтересованности на лице, вертя в пальцах
сигарету и низко наклоня к ней голову. - Что она хочет вернуть, мистер
Марлоу?
- Дублон Брэшера.
Она подняла на меня глаза и покивала, что-то припоминая и показывая
мне, что припоминает.
- О, дублон Брэшера.
- Дежу пари, вы о нем совершенно забыли.
- Почему? Нет. Я видела его несколько раз, - сказала она. - Вы
сказали, она хочет вернуть его назад. Вы имеете в виду, она думает, что
это я его взяла?
- Да. Именно так.
- Грязная стаая врунья, - сказала Линда Конкист.
- Подозрения еще не делают человека вруном. Она может просто
ошибаться. Значит, она неправа?
- Зачем мне ее дурацкая старая монета?
- Ну как...
Она стоит больших денег. Вы же можете нуждаться в деньгах. Насколько
я понял, ваша свекровь не особенно щедра.
Линда резко хохотнула.
- Да, миссис Элизабет Брайт Мердок нельзя назвать очень щедрой.
- Может, вы говорите так просто со зла, - предположил я.
- А может, вам просто дать пощечину? - Она с отсутствующим видом
затушила сигарету в медной пепельнице, проткнула окурок ножом для
разрезания бумаги и потом стряхнула его с острия в мусорную корзину.
- Переходя к вероятно более серьезным вопросам, позвольте
поинтересоваться: вы дадите ему развод?
- За двадцать пять сотен всегда буду рада, - ответила она, не глядя
на меня.
- Вы не любите мужа?
