самому разобраться будет интересно!" Вот так сидит он дальше в
подполье, в науках разбирается, да разобранное в статьи склады-
вает. А наскучит ему- вылезет из подполья и давай подвиги совер-
шать. Очень он книжку про Робина Гуда любил, и подвиги у него все
как есть по той книжке были. То подкоп в тюрьму сделает и всех
политических выпустит, а царские сатрапы локти от досады кусают.
То услышит, что где-то поезд едет с деньгами, у бедняков отобран-
ными, вскочит на коня и мчится, только усы по ветру развеваются.
Остановит поезд, деньги в мешок положит и идет, беднякам раздает
на пропитание. Всё раздаст, останется на дне лишь одна копеечка,
только тогда успокоится, скажет:"а это мне на хлебушек" и дальше
научные статьи писать идет. А однажды даже целую типографию осно-
вал, хотел миллион книжек про Робин Гуда напечатать и бедным раз-
дать. Hо понял, что нет на Руси столько грамотных людей, загрус-
тил и стал листовки печатать.
И вот вылез он однажды таким путем из подполья, смотрит- а
перд ним стоит великий богатырь русский по имени Ленин и хитро
так на него щурится:
- А что, брат Коба, ведь многого ты не знаешь?
- Как же так, брат Ленин, многое мне ведомо. Вот труды мои науч-
ные, вот медалька памятная, французскими академиками присланная.
- Hе спорю, архисилен ты в науках. Hо вот слышал ли ты, что все
богатыри земли русской решили собраться вместе и проучить сатра-
пов царских, чтоб справедливости на земле больше стало?
Вспомнил Коба детские свои мечты, что будет с несправедли-
востью бороться, и стало ему стыдно. Он тут сидит, умные книги
пишет, а где-то люди голодают. Запер он тогда свое подполье и го-
ворит:
- Пойдем, брат Ленин, жизни своей не пощажу ради счастья людей.
Шли они горами, шли лесами, реки переплывали, овраги переп-
рыгивали. И дошли наконец до стольного града Москвы. А там уже
богатыри сидят, Ленина ждут. Он у них за главного. И были все эти
богатыри росту огроменного, за что и звали их большевиками. И был
среди них один богатырь русский, Климом его звали. С первого дня
подружился он с грузинским богатырем. Как два брата они стали:
Коба- старший, Клим- младший. Много подвигов совершил каждый из
них в своей жизни. Hо большинство подвигов всё-таки Коба и Клим
вместе сделали.
Живут в Москве большевики одной дружной семьей, сатрапов
царских гоняют, самому царю покоя не дают. А бывало, наскучит им
в Москве, так махнут они всей компанией куда-нибудь в Лондон или
Брюсель. Посидят там в пивной, пивка попьют- и обратно в Москву.
Hо поездку долго вспоминают. Хорошо съездили, говорят, хороший
съезд был. И вот однажды проснулся главный богатырь Ленин раньше
всех, посмотрел по сторонам и видит, что все остальные богатыри
спят, богатырским храпом стены сотрясают. Ладно, думает, сегодня
я проснулся рано, завтра проснусь поздно. А чем бы мне сейчас за-
няться? Думал, думал, и надумал революцию учинить. Дело он в дол-
гий ящик не откладывал, пошел и прям до завтрака революцию и сде-
лал. Вернулся он домой, а тут и Коба проснулся, лежит на кровати
и сам с с собой разговаривает:
- Солнышко светит, птички поют, отчего же мне так хорошо, когда
царские сатрапы народ угнетают?
- А от того тебе так хорошо, Кобушка,- отвечает хитро Ленин,- что
нет больше царских сатрапов. Победил я их всех, и народ теперь
может жить счастливо и радостно.
Обрадовался Коба, вскочил с кровати и давай Ленина обнимать.
От шума и другие большевики проснулись. А как узнали в чем дело,
то тоже обниматься полезли. Тут переселились они все вместе в
Кремль жить. Ленин сидит в Кремле, в палатах самых главных, и с
крестьянами чаи попивает, как живется на Руси у крестьян выспра-
шивает. А остальные богатыри по Руси гуляют, чтоб справедливость
всюду была, смотрят.
Вот так бредут по Руси два большевикка великих- Коба и Клим,
попутно попрятавшихся сатрапов находят и прочь гонят. А между де-
лом разговор ведут.
- Брат мой названный,- говорит Клим,- все-то хорошо мы делаем,
живота ради народа не щадим, но одна печаль не дает моему сердцу
покоя.
- Клим, братец любимый, скажи-открой мне в чем дело. Глядишь,
может и помогу чем.
- Вот сделали мы, чтоб народу на Руси жилось хорошо. Ан оказа-
лось, что за пределами Руси Великой живут вредные люди, буржуина-
ми зовутся. И не хотят они страну нашу признавать.
- И кто же у них за главного?
- Да есть там один такой непризнавальщик. Чирей, по прозвищу Чер-
чилль. Он-то всех и баламутит.
- Брат ты мой разлюбезный, а дай ты мне с ним поговорить, может
он и передумает.
А Клим, сказать надобно, владел многими талантами, которых у
других большевиков не было. И среди талантов этих был один хит-
рый, дипломатией именуемый. Побежал он к Черчилю да и уговорил
того с Кобой встретиться.
И вот сидят Коба и Черчилль у Кобы в кабинете, молчат, ку-
рят. Черчилль-то не зря лисой хитрой прозывался. Вызнал он перед
встречей, что Коба умен очень. Дружок его ему рассказал, Клеман-
со. Так прям и говорит: еду я, значит, однажды по Парижу, да ми-
мо Академии проезжаю. А напротив нее в ресторации все академики и
сидят, Лавуазье всякие с Реомюрами. И пока перемены блюд дожи-
даются, всё о науке разговаривают. И все со вздохами, зачем, дес-
кать Коба в богатыри пошел, был бы ученый, так радость бы нам бы-
ла великая. А теперь самим всё додумывать приходится.
Так что задумал Черчилль план коварный и хитрый, чтобы Кобу
вокруг пальца обвести. Сидит тихонько, сигарку смолит. А сигарка
у него не простая. Особо доверенные люди табачный лист ему из
Шамбалы привозят. Hа специальной фабрике сигары делают, да еще на
каждой по-англицки пишут, дескать, курить дозволяется самому мис-
теру сэру Черчиллю. А то однажды случай был. Утащил Дизраэли та-
кую сигарку, скурил ее и ну давай речь толкать. С тех пор за ве-
ликого оратора его почитали, а Черчиллю только второе место отво-
дили. Обидно.
Вот курит Черчилль сигарку и ждет, знает, лиса, что от та-
кой сигарки у него третий глаз откроется. И тогда переболтает он
на раз Кобу. А Коба не волнуется, сидит, трубочкой пыхтит, вид
делает, что всё в порядке. А в трубочке той самосад с гор родных.
И чувствует Черчилль, что от дыма от трубочного у него не то,
чтобы третий глаз открылся, а и первые два навсегда закрыться хо-
тят. Вскочил он тогда, засуетился, форточку открыть хочет. А сам
маленький, толстенький, никак до форточки допрыгнуть не может.
Взмолился он тогда и говорит Кобе человеческим голосом:
- Ой ты гой еси, добрый молодец, победил меня ты в забаве моло-
децкой. Признаю страну я вашу и всем признать посоветую. Великий
ты богатырь, Коба. Только тебе под силу Русь Великую от сохи да
до атомной бомбы развить, да и форточку открыть тебе тоже под си-
лу.
Усмехнулся Коба в усы свои богатырские, да и открыл форточ-
ку. Прыгнул Черчилль в эту форточку да так до самой своей Англии
и бежал без оглядки. Только там он отдышался, всех друзей своих,
буржуинов, собрал, да признать Русь посоветовал. И с тех пор ува-
жал он Кобу сильно, на каждый праздник открытку присылал.
А Коба с Климом да с другими богатырями повыгнали с земли
русской всех сатрапов и в Москву с победой возратились. А там уже
Ленин их встречает, пир горой закатывает. Отпировали богатыри, да
и пошли отдыхать. А Ленин Кобу зовет погулять, Москву посмотреть.
Как он ее отстроил, пока другие богатыри воевали. Вот и пошли они
гулять, да и Климка за ними увязался. Идут, городом любуются,
свежим воздухом дышат, а тут из подворотни как выскочит банда
злодеев, да давай в богатырей стрелять.
Ленин с Кобой не растерялись, выхватили каждый по два писто-
лета и давай в злодеев палить по-македонски. Что не выстрел, так
одним злодеем меньше. А Клим сзади бегает, как помочь думает.
Стрелял-то он плохо настолько, что любой, кто лучше его стрелял,
ворошиловским стрелком звался. Зато было у него еще одно уменье,
другим богатырям русским совсем незнакомое. Однажды в детстве в
лютый мороз подобрал он на улице самурая маленького и домой от-
греваться принес. А пока самурай у него зиму жил, холода пережи-
дал, так обучил он Климушку разным японским хитростям. А весной,
когда Клим его в родные края провожал, оставил он на память меч
свой самурайский, катаной именуемый. Клим-то по-самурайски не ра-
зумел, потому меч этот в шашку переименовал да на бок себе пове-
сил. А ножны у шашки той богато украшены были изумрудами, алмаза-
ми да сюрикенами всякими. И вот не пожалел ножен тех Клим ради
друзей своих, давай сюрикены срывать да в злодеев бросать. Кому в
глаз попадет, кому в рот, одному вообще в нос попало. А сюрикены
кончились, так он и алмазов не пожалел, их метать начал. Кому из
злодеев попадет в лоб, так тот и с копыт хлоп. А уж ежели прома-
жет, то алмаз в землю ударит, глубоко уйдет, комья земли в сторо-
ны летят, злодеям стрелять мешают. Потом-то уже из этих дырок ал-
мазных в Москве метро сделали.
Так вот положили богатыри всех злодеев. Коба с Лениным це-
луются, радуются, за ними Климка бегает, тоже целоваться лезет. А
тут один из злодеев из последних сил приподнялся да и выстрелил
прямо Ленину в грудь.
Привезли Ленина домой, лежит он, помирает. А Коба от горя
сам не свой, от кровати друга не отходит, всё за ним ухаживает.
Попадет кто под горячую руку, никого не щадит. Крупская перечить
надумала- и её обругал. Тут Ленин его зовет, попрощаться надумал.
- Друг мой Коба, помираю я. И вот что перед смертью сказать хочу:
выполнил ты клятву свою детскую, победил несправедливость.Возвра-
щайся в науку большую, там ты больше пользы принесешь. Займись
генетикой какой-нибудь или кибернетикой. Я в своем завещании дру-
гим богатырям так и написал.
Сказал это Ленин и помер. А Коба заплакал. День плачет, дру-
гой плачет, никак остановиться не может. Совсем забыл, что в
детстве обещал никогда не плакать, всё потерю друга пережить не
может. Утешали его большевики, утешали и отступились. Собрались в
кружок и решают, что же с Кобой делать.
- А давайте,- говорят,- главным богатырем его объявим. Озаботит-
ся он счастьем народным да о горе своем и позабудет.
Сказано- сделано. Выбрали Кобу главным богатырем. Да и выш-
ло, как они задумали. Оказался Коба весь в делах и заботах, и го-
ре как-то и отступило. Лишь когда кто-нибудь при нем говорил "ге-
нетика" или "кибернетика", словно подменяли человека. Взрывался
Коба, делался в гневе страшен. Hо соратники, такую особенность за
ним зная, старались этих слов не упоминать.
Сначала вздумал Коба дело по-ленински вести, крестьян в гос-
ти приглашал, чай с ними пил. Hо скоро так обпился чаем, что
смотреть на него больше не мог. До самой смерти чая в рот не
брал, только красные грузинские вина пил.
Понял Коба, что по другому надо дело вести. И решил тогда-
пусть в каждой губернии, в каждом городе свой Коба будет. И пусть
они смотрят, чтоб всем хорошо было. А сам Коба за этими Кобами
приглядывать будет. И закрутилось всё по новому. Hарод стал с
каждым годом жить всё лучше и лучше. Hо Кобе и этого мало, соз-
вал он людей творческих и говорит:"жить стало лучше, теперь надо,
чтоб жить стало веселее, дерзайте!". И те давай наперегонки дер-
зать, кто лучше дерзнет, тому Коба Сталинскую премию дает. Hо
ведь творческие люди- народ несерьезный, хулиганить начали. Вот
напишет какой-нибудь журналист или сценарист оду славословную про
Кобу, а потом возьмет, да все слова на противоположные заменит.
Сидит, смеется, безобразник. И вот только собрался Коба всех ху-
лиганов перевоспитать, чтоб никто не мешал народу веселиться, как
вдруг беда нежданная, негаданная на Русь свалилась.
Появился на западе импотент голосистый, Адольфом прозывае-
мый. И возомнил он себя Зигфридом новым. Собрал он войско огро-
менное, такое, что и взором окинуть затруднительно, да и двинул
