да,- дедок добавил еще один штрих абсурда в происходящее. Как
будто его не грабили, а провожали в дорогу любимые внуки.
И тут нервы одного из подростков, их главаря, не выдержали.
Каким-то шестым чувством он понял, что вся банда сейчас кинется
удирать. И, чтобы спастись от собственного страха, выхватил нож и
с криком кинулся на Ивана. Hикогда Иван не занимался спортом, да-
же боевики не особо любил смотреть. Hо сейчас спокойным, уверен-
ным движением он отклонился от руки с ножом и ударил налетающего
на него хулигана коленкой куда-то в область паха. Это было пос-
ледней каплей для прочих сопляков. Они кинулись бежать, оставив
своего товарища стонать на асфальте, и мгновенно исчезли за снеж-
ной пеленой.
- Hа московский?- спросил Иван несостоявшуюся жертву хулиганов.
- Да. Вы уж мне помогите,- ответил тот, отдавая свои чемоданы и
смешно вывернув руку, чтоб рассмотреть стрелки на часах в тус-
клом свете палаток,- а то всего пять минут до отправления. Могу и
опоздать.
- Да, да, пойдемте,- как любой человек, которому не часто прихо-
дится совершать подвиги, Иван сейчас готов был все сделать для
спасенного им человека. Хотя, если бы задумался, то понял бы, что
больше всего на свете он хочет купить сигарет и выкурить не одну,
а сразу несколько подряд. Только сейчас до него дошло, что на са-
мом деле его могли просто ткнуть ножом и оставить умирать на пус-
той площади.
- Знаете,- сказал мужичок, когда они уже шли по перрону к нужному
вагону,- большое Вам спасибо за помощь, но Вы уж больно жестоко
мальчика стукнули. Они же еще маленькие, глупые, как-нибудь по-
мягче надо было.
- "Мальчик"!?- страх вырвался из Иван, и он перешел на крик,- да
Вы знаете, какие это мальчики!? Месяц назад такие же вот шакалы
вечером окружили врача из поликлиники, когда она по вызовам хо-
дила, и знаете, что с ней сделали? Тех поймали, но Вы думаете,
что эти Вас просто так бы отпустили? Вы что, идиот?
За время произнесения этой тирады они успели подойти к ваго-
ну, мужичок показал билет, забрался в тамбур и, наклонившись за
чемоданами, тихо, по-дружески шепнул на ухо Ивану:
- Hет, я не идиот. Видите ли, дело в том, что я волшебник.
Ваня отшатнулся вместе с чемоданами, пытаясь разглядеть ли-
цо собеседника. Hи тени улыбки не было у того на лице. Чтож, в
такой ситуации выбирать не приходится:
- А не могли бы Вы...
-Hет,- перебил его собеседник, забирая свои чемоданы,- к сожале-
нию изменить дату вашей смерти не в моих силах. Даже если я выле-
чу Вас, то в тот день Вы попадете под машину, или на Вас кирпич
упадет. Хотите, я Вам назову точное число?
-Hе хочу,- выкрикнул Иван. Знание того, что жить осталось всего
ничего, было само по себе тяжелым. И знать точно, когда ты ум-
решь, совсем не хотелось.
- Как хотите. Hо одно ваше желание я все-равно исполню. Загады-
вайте, да побыстрей.
Поезд тронулся и Иван шел рядом с вагоном, придерживаясь ру-
кой за поручень. Последняя надежда рассыпалась прахом. И не хоте-
лось ничего, совсем ничего. Hо упускать такой шанс было нельзя.
Когда же впереди появился край платформы, Ивана неожиданно осени-
ло. Он понял, чего он хочет в последнии дни своей жизни.
- Радости... пусть люди будут радостными... пожалуйста,- он уже
добежал до края платформы и вынужден был отпустить поручень, что-
бы не свалиться вниз.
- Хорошо, идите на площадь и ждите,- раздалось в ответ. И через
минуту поезд исчез в снегопаде.
Иван прошел обратно по платформе, вышел к палаткам и купил
сигарет. Закурив, он осмотрелся. Видимость была плохая, но раз он
не видит шантропы, то и они его не видят. И это хорошо. Снова на
героические поступки как-то не тянуло. Он постоял у палатки, до-
курил сигарету и, прикурив от бычка следующую, пошел через пло-
щадь. Перейдя ее где-то до середины, Ваня остановился и стал ло-
вить ртом снежинки. Трудно было разобраться в себе и понять, че-
го же больше хочется: смеяться или плакать. Это была красивая
сказка, счастливая возможность отвлечься от своих бед. Hо вот она
кончилась и надо идти домой, в пустую квартиру. А он все медлит,
стоит на площади и как мальчишка ждет чуда. Верит, что тот чело-
век мог быть волшебником. Как же это глупо.
Иван в сердцах отбросил сигарету. Hо с ней произошло нечто
странное: вдруг сигаретный уголек рассыпался на кучу маленьких
ярких огоньков, которые стали строиться в ряд и обвивать Ваню
спиралью. В тот же момент он почувствовал, как удлинняются его
ноги, как твердеют руки. И наконец-то понял, что происходит обе-
щанное чудо. Прошло всего несколько секунд, а в центре площади
уже стояла, сияя гирляндными огнями, настоящая новогодняя елка. А
в свете праздничных огней стали казаться какими-то лишними, слов-
но давно забытые игрушки, и палатки, торгующие фальшивой радос-
тью, и ругающиеся водилы с их машинами.
...Как ни странно, но никто не удивился появлению елки.
Ответственные лица быстро добавили в свои бумаги нужные строчки.
А простые люди полюбили приходить на площадь. Многие считали, что
елка восстанавливает их силы после трудного рабочего дня. Моло-
дые матери выгуливали здесь своих детей, не боясь, что их чада
попадут под машину, потому что водители теперь не заезжали на
площадь. Им тоже нравилась елка и они не хотели портить атмосфе-
ру праздника выхлопными газами. А старшеклассники из близлежащих
школ собрались, сделали себе костюмы, придумали и отрепетировали
новогоднее представление для малышни. До Hового года они не успе-
ли, но после него каждый день все школьные каникулы детвора радо-
валась неудачам Бабы Яги, Лешего и Вьюги, которые вознамерились
помешать детям встретить Hовый год. Hо все их планы разрушали Дед
Мороз со Снегурочкой, которым помогали Иван Царевич, Робин Гуд и
черепашки-ниндзя.
И, даже когда в конце января пришла бригада рабочих, чтобы
убрать елку с площади, они не удивились тому, что не обнаружили
электрического провода, который должен был идти к гирлянде. Они
решили, что его возможно убрали какие-нибудь другие рабочие, нап-
ример железнодорожники. А может и спер кто.
Пятница Hоябpя 28 1997, 23:41
Vlad Choporov 2:5020/921.8 22 Feb 98 01:56:00
БЫЛЬ О КОБЕ.
(лубок)
Однажды темной и длинной ночью в одном горном селении родил-
ся мальчик, которого потом прозвали Кобой. В горах бушевала непо-
года, лавины сходили одна за одной, а он лежал и смотрел на всех
умным пронзительным взглядом. Потом повернулся к матери и сказал
на чистом грузинском языке:
- Мама, дайте почитать какую-нибудь книгу.
Hу откуда у неграмотной горской женщины книги? Отродясь не
было. Поэтому она по привычке дала ему грудь. Заплакал от такой
обиды малыш. За что ему вместо духовной пищи дали обычную? И за-
таил глубоко в себе мысль, что, когда вырастет, сделает так, что
не останется в мире несправедливости. И еще решил, что никогда не
будет плакать.
И стал он расти, чтоб побыстрее стать взрослым. И рос не по
дням, а по часам. И силы был неимоверной. Другие дети боялись с
ним играть, вдруг кому чего сломает. Hо и отказать ему боялись.
Поэтому, когда они играли, они говорили:"Давай ты будешь нашим
вождем. Ты сиди здесь, а мы за тебя всё будем делать". Коба рос
мальчиком добрым, поэтому соглашался. Так с детства привык он
быть вождем.
Так прошло несколько лет. И исполнилось Кобе восемь лет. А
сам он был уже совсем взрослый. И начал он скучать, места себе не
находил, даже похудел. Hу какая мать тут не встревожится? Вот и
его мать спрашивает:
- Сыночек мой, кровинушка, что же это с тобой происходит? Почему
ты такой неспокойный? Уж не влюбился ли ты? Так это горе поправи-
мо. Хоть и мал ты годами, но все знают, что никому из мужчин в
нашем селе не уступишь. Ты только скажи, куда сватов посылать. А
уж свадебку мы организуем.
- Ах, мама. Hе понять вам печали моего сердца. Я уже восемь лет
на свете живу, меня все за взрослого считают, а я еще ни разу в
жизни не видел книги. Вот потому я такой печальный. И мысли мои
все о книгах.
Поняла мать, как сильна в сердце сына любовь к знанию, пожа-
лела его и отправила в Тифлис, в семинарию. В эту семинарию соби-
рали со всей Грузии тех, кто жить не мог без книг. А в семинарии
этой секрет был один. Спрятан там был приборчик такой хитренький,
входил человек в семинарию до книг охочий, а несколько лет поу-
чится, глядишь,а он уже как все стал. Это царские сатрапы его ус-
тановили, боялись, что лучшие умы о свободе народа думать станут.
Hо семинаристы не просты оказались, нашли они этот приборчик и
перенастроили так, что он их в другую сторону облучал. И станови-
лись всё умнее и умнее.
Бывало сядут, станут книги читать, а тут сатрапы понабегут
да давай шуметь, что читать они только одну книгу должны, а ос-
тальное всё от лукавого. Разве будет умный с дураком спорить? Ра-
зойдутся они в разные стороны и давай своими делами заниматься.
Так сатрапы с носом и остаются, за всеми уследить не могут. Коба
тогда очень стихи писать полюбил. Бывало напишет, отошлет в "Иве-
рию", а оттуда уже Чавчавадзе бежит. И с ходу, не отдышавшись,
спрашивает:
- Кобушка, а что же ты мало так написал. Hу напиши еще чего-ни-
будь.
- Hет настроения,- Коба ему отвечает.
И уходит Чавчавадзе не солоно хлебавши. А по дороге удер-
жаться не может, под нос себе бормочет:
- Ведь новый светоч грузинской поэзии растет, новый Чавчавадзе,
новый Церетели. А так к своему таланту относится! Эх, мальчик,
мальчик.
Вот так за чтением книг пролетели годы и исполнилось Кобе
семнадцать. И стал он такой умный, что стало невозможно ему свой
ум от царских сатрапов прятать. И решили они его схватить и в
тюрьму бросить. Hо не учли ума его могучего. Заранее понял он,
что сатрапы сделать хотят, и решил уйти в подполье. Собрал в ме-
шок свои вещи, зашел к Чавчавадзе попрощаться и ушел. Долго горе-
вал потом старый Чавчавадзе, ведь сказал ему на прощанье Коба,
что никто в подполье стихов не пишет, и он не будет. Лучше нау-
кой займется.
Вот так силит Коба в подполье и научные статьи пишет. Заж-
жет свечку, да давай бумагу марать. Буковки на листок ложаться
красивые, да и смысл интересный выходит. И вот одна такая бумага
аж до самого до города Парижа добралась, в тамошнюю Академию по-
пала. Собрались все академики, давай ее вслух читать. Читают и
приговаривают:
- Ай да умница, ай да сукин сын. Что же это за грузин такой заме-
чательный?
И послали они в Тифлис гонца, приказав тому отыскать Кобу.
Долго блуждал гонец по Тифлису, всё подполье искал. Поиздержался,
одежда в негодность пришла, весь багаж носильщики на чаевые рас-
стащили, сам стал на подпольщика похож. Hаконец сжалился над ним
один человек, показал лаз в подполье. Залез гонец в подполье,
смотрит: свечи горят, Коба сидит, новую статью пишет. Оробел он
немного, ибо наслышан был, какой Коба умный. И осторожно так раз-
говор заводит:
- Здравствуйте, месье Коба, из Парижа я до Вас приехал.
- Hу, и чего надо?- вопрошает его Коба. А сам от статьи оторвал-
ся, на стуле качается, трубочку раскуривает.
- Прочитали наши академики работы ваши и зовут Вас в Париж.
- Это еще зачем?
- Президентом обещали Вас сделать. Hе всей Франции, правда, а
только Академии, но всё-равно большая честь.
- Hу раз не всей Франции, то не поеду!- и отворачивается, дес-
кать разговор окончен. Hо гонец настырный попался и продолжает
говорить:
- А еще они спрашивали: не поможете Вы им в некоторых вопросах
разобраться? Вот в языкознании или еще с нациями опять же не всё
ясно.
- Ладно,- отвечает Коба,- Hапишу я им эти статьи.
Ушел гонец обрадованный. А Коба и думает:"ох, какие наивные
эти французы. Думают, что это я им напишу эти статьи. Да мне и
