более друг друга...
- И это я уже знаю, - девочка неодобрительно поглядела на гида и
отвернулась. - Болтун!
- Как ты себя ведешь? - отец дернул ее за руку. - Немедленно
извинись!
- Но я действительно все это уже знаю!
- Правила гласят: "Повторенье - мать ученья", - наставительно поднял
палец отец.
- А я хочу знать новое.
- Зачем?
- Ну, просто. Чтобы знать.
- Приобретение знаний должно иметь цель и приносить пользу
окружающим. А охота за знаниями ради знаний приносит только вред. Я вижу,
тебе придется еще не раз перечитать Правила. Ты, кажется, плохо их
усваиваешь.
Да нет, девочка усваивала Правила довольно прилично. "Никогда не
спорь со старшими. Научись молча выслушивать и запоминать все сказанное
ими. Неприятие мнения старших ограничивает твой кругозор и лишает тебя
возможности руководствоваться драгоценным опытом предыдущих поколений..."
Вспомнив этот параграф Правил, маленький политик счел за благо
переменить тему и собеседника.
- Почему ты такой неопрятный? - девочка попыталась оборвать нитки,
прилипшие к репродуктору гида. Гид вильнул в сторону.
- Неопрятность здесь ни при чем, - в голосе робота появился легкий
оттенок снисходительности. - Это наша последняя новинка, имеющая целью
дать возможность глубокоуважаемым посетителям полностью погрузиться в мир
древности. Для этого дизайн всех сервис-механизмов приведен в соответствие
с окружающей их реальностью. Что же касается обративших на себя ваше
внимание нитей, то это - искусно выполненная копия специфических выделений
древнего членистоногого, называемого "паук". Паутина (а именно такое
название носит прототип вышеупомянутых нитей) издревле служила символом
старины и запустения. В настоящее время паук, некогда обитавший на Планете
почти повсеместно, к сожалению, практически вымер. Поэтому предметом
особой гордости персонала являются те восемь особей этого уникального
животного, которые сохранились на территории нашего заповедника. Если
пожелают глубокоуважаемые посетители, мы можем сейчас же направиться в
места их гнездования, чтобы ознакомиться с привычками и поведением этих
существ в условиях...
- Не хотим мы к паукам! - девочка топнула на гида ногой. - Мы хотим
посмотреть Запертую Дверь!
У выхода из тоннеля их ждал киберрикша - такой же старательно помятый
и облупленный, как и гид.
И заскрипели непривычно большие, вихляющиеся колеса, зашуршал под
лысыми шинами растрескавшийся, зарастающий спорышом бетон, а гид все
гнусил о конструкциях киберрикш трехсотлетней давности, о живой массе
спорыша на квадратном метре бетонного покрытия...
А по сторонам - причудливые серые громады, первоначальную форму
которых подчас уже трудно было угадать, нависали над дорогой отвесными
обрывами узких ущелий, глядели пустыми глазницами оконных провалов, топили
подножья в зарослях терновника, черные безлистые ветви которого корчились,
как черные трещины на серых обветшалых стенах, упирающихся вершинами в
плоское и низкое осеннее небо. Небо серое, как эти стены, как бетон под
колесами.
Мир мертвого времени. Мир могучей трехсотлетней тишины, сквозь толщу
которой пугливо пробились звуки - жалкое, расхлябанное дребезжание рикши и
неумолкающая болтовня гида... Мир, воздух которого столетиями пропитывался
неповторимым, дурманящим запахом сырого бетона, влажной травы, пыли,
истлевающего дерева... И здесь, в этом мире, устроить шутовской маскарад
ряженых под старину механизмов! Фальшь. Осквернение праха.
Она оказалась невысокой и узкой, эта старая потрескавшаяся дверь из
непривычного материала, покрытая струпьями краски, давно утратившей
первоначальный цвет. Девочка смотрела на дверь, приоткрыв рот и округлив
глаза. Ее взгляд медленно скользил по фигурной, позеленевшей от времени
ручке, по ржавой железной полосе, пересекавшей дверь из угла в угол, по
неуклюжему приспособлению с ручкой и нелепой формы отверстием,
подвешенному к этой полосе. А гид рассказывал о замках, о том, сколько
веков назад они вышли из употребления, о том, что такое "английский" и что
такое "амбарный". А отец поглядывал на часы.
Девочка перевела дыхание и спросила:
- А что там, за дверью?
- Данных о том, что находится за Запретной Дверью, не имеется.
Достоверно известно только, что она была заперта после после выхода из
употребления замков, - отреагировал гид. - Тот замок, который вы видите на
Двери, изготовлен вручную. Его возраст оценивается, примерно, в триста
пятьдесят лет. Таким образом, к моменту его установления на Двери город
уже был покинут обитателями.
Девочка посмотрела на гида:
- А почему их нету?
Гид несколько опешил:
- Простите, кого "их"?
- Ну, этих... Данных...
- Извините, но ваши вопросы несколько расплывчаты... - гид
отодвинулся. - Я был бы вам крайне признателен, если бы вы потрудились
несколько конкретизировать их...
Девочка снова повернулась к двери:
- Разве за все это время никто-никто туда не входил?
- Данных не имеется, - растерянно проговорил гид. И замолчал. Впервые
за всю экскурсию.
Отец поспешил ему на помощь:
- Ну что ты говоришь, детка? Пойми, ведь кто-то эту дверь не просто
закрыл, а даже запер. Запер, хотя замки к этому времени вышли из
употребления! Значит, туда нельзя входить. Понимаешь? Нельзя!
- Но разве никому не интересно, что там?
- Ну как ты не понимаешь? Конечно, и мне, и каждому кто видел эту
дверь, и даже, наверное, нашему гиду, очень интересно узнать, что там, за
ней. Но она заперта, и, значит, входить туда нельзя. А тот, кто ее запер,
уже давно умер, и, значит, снять запрет некому. Так как же можно туда
войти?
- А если там что-то страшное, которое выйдет само и всем сделает
плохо?
- А если нет? Как сможет жить дальше человек, который, пусть даже из
самых лучших побуждений, нарушит запрет и войдет, если окажется, что он
сделал это зря? Подумай об этом. И пойдем-ка домой, детка. Мне надо
работать.
Когда они подошли к рикше, девочка сильно потянула отца за руку:
- Па-а-ап! Ну папа же!
- Ну, в чем дело? - наклонился к ней отец. Девочка, приподнявшись на
цыпочки, что-то зашептала ему в ухо.
- Ах, вот оно что, - отец растерянно обернулся к гиду. - Где тут у
вас...
- Я понял, - гид снова стал все тем же болтливым и самоуверенным
обладателем сочного баритона. - Я сейчас провожу. Подобные пункты имеются
на территории нашего заповедника повсеместно и в большом количестве.
Полный комфорт для посетителей - вот наш девиз. Вы, девочка, следуйте за
мной, а вы, пожалуйста, подождите нас здесь.
Когда они углубились в заросли терновника настолько, что отец уже не
мог их видеть, девочка прервала гида, начавшего рассказывать о принципе
действия того пункта, в который они направлялись, и о том, чем он
отличается от подобных пунктов трехсотлетней давности.
- Спасибо, - сказала она. - Дальше я сама. Я найду. Я уже здесь была.
А вы, пожалуйста, пока расскажите моему папе что-нибудь о Правилах. Ему
это очень интересно.
- Понял. С удовольствием удовлетворю вашу просьбу, - гид почти
мурлыкал то удовольствия. - Не хвастаясь, замечу, что объем моих знаний в
этой области весьма обширен.
Некоторое время девочка стояла там, где ее оставил гид и, ехидно
улыбаясь, прислушивалась, как он бубнит за кустами о Великой Угрозе, о
Хартии, о роли Правил в нашей жизни - о вещах, известных каждому чуть ли
не с рождения.
"Сам говорил, что повторенье - мать ученья, - думала девочка. - Вот и
слушай теперь..."
А потом она сошла с тропинки и храбро полезла в колючие кусты.
И вот дверь - таинственная Запертая Дверь - снова перед ней. Девочка
взялась обеими руками за дверную ручку и изо всех сил потянула ее на себя
- а вдруг... И дверь открылась. Открылась совершенно беззвучно и так
легко, что девочка чуть не потеряла равновесие.
За дверью была небольшая комната с белыми стенами. Совершенно пустая,
как сначала показалось вошедшей в нее девочке. Но она ошиблась. В комнате
был голос.
- Здравствуй, - тихо сказал он. - Как долго ты не приходила!
- Здравствуй, - девочка не испугалась. - Ты меня ждал?
- Да.
- Ты тот, кто запер дверь?
- Не совсем. Я его память.
- И он спрятал тебя за этой дверью? Бедный! Как тебя выпустить?
- Да. Он спрятал меня за этой дверью. Но меня не надо ни жалеть, ни
выпускать. Это было давно, очень давно. Через сорок лет после принятия
Хартии о Правилах. Ты понимаешь, о чем я говорю?
- Да.
- Тот, кто запер меня здесь, понял, какую страшную опасность несут
людям Правила. Они заставят жить по мертвому неизменному шаблону, убьют
инициативу и любознательность. Это приведет к застою, а застой - к
деградации. И тогда вернутся и времена Великой угрозы, и еще такие
страшные времена, о которых тебе лучше не знать. Ты понимаешь меня?
- Да. Почти.
- Тот, кто запер меня здесь, пытался бороться, но проиграл. И тогда
он создал меня и запер эту дверь. Он понимал, что Запертая Дверь - это
редкость, о которой узнают все. Он понимал, что спасти людей сможет только
человек, чье желание узнать неизвестное окажется сильнее страха нарушить
Правила. Я должен помочь этому человеку, когда он придет. Он пришел. Это
ты. Но ты еще слишком мала, чтобы понять все. Поэтому ты придешь через
пять лет, и я расскажу тебе, что нужно делать, чтобы спасти людей. И еще я
расскажу тебе все о тех, кто войдет сюда за эти пять лет, чтобы вы могли
найти друг друга и действовать вместе.
- Пять лет - это так долго! - от волнения девочка облизнулась. - А я
не могу сделать что-нибудь сейчас?
- Сейчас? Что ж, кое-что ты можешь уже сейчас, - сказал Голос.
Дверь закрылась сама - бесшумно и легко. И ни одного следа не
осталось в пыли, толстым слоем покрывающей пол перед ней. А вокруг был все
тот же мир, в нем ровным счетом ничего не изменили те пять минут, которые
девочка провела за Запертой Дверью; и где-то рядом все так же самозабвенно
болтал гид: "...Хартия Правил... новый скачок эволюции человека...
горизонты... свершения..."
Девочка оглянулась на Дверь, и вдруг бросилась бежать, не разбирая
дороги, спотыкаясь - туда, на этот голос:
- Папа! Папа же!
- Почему ты так долго? Что-то случилось, детка?
Уверенный и спокойный тон отца. Тон человека, привыкшего жить в мире,
где ничего не случается...
- Папа, случилось! Такое случилось, ну такое... - девочка перевела
дыхание. - Ко мне приходил настоящий живой паук. Представляешь?
Вечером, когда отец, как всегда, зашел пожелать ей спокойной ночи,
девочка вдруг спросила:
- Папа, хочешь я расскажу тебе стих?
- Надо говорить не "стих", а "стихи".
- Ну, стихи... Хочешь?
- Конечно, детка.
- Вот, слушай:
А мы будем просто жить,
Спокойно и крепко спать,
Достигнутое - ценить,
О большем - не помышлять.
А вне уютных квартир,
Вне дел, что для нас важны,
Бушует бескрайний мир,
Но мы ему не нужны.
- Какие странные стихи... - отец присел на край кровати. - Откуда ты
их знаешь?
- Так, слышала...
- Странные стихи. Очень странные. Нет, в них в общем все правильно.
Именно так и нужно относиться к жизни. И Правила учат этому. Но вот
последняя строчка... Почему "мы ему не нужны"? Ведь это он нам не нужен,
