самых избранных убили бизнесмена, и администрация Президента
распорядилась путевки в санатории экстракласса бизнесменам не
продавать, чтобы не нервировать новую привилегированную элиту.
Но даже этот санаторий второго разряда поразил меня
огромным десятиэтажным корпусом, который тянулся метров на
двести. В парке были еще и коттеджи, старые, деревянные, с
пятидесятых годов, и новые, кирпичные. К одному из них подрулил
шофер.
Двое молодых парней сидели под тентом возле коттеджа.
Третий находился в холле первого этажа и смотрел по телевизору
футбол. Короткое помповое ружье стояло в углу. Ситуация вполне
для американского фильма. Ты мертвец, подумала я тогда про
парня, потому что, чтобы дотянуться до ружья и взять его в
руки, потребуется не меньше трех секунд. Во всех фильмах
стреляли через секунду, уже при входе.
И вдруг я услышала свой голос, потом возражения Ржавичева.
Мой голос мне не понравился: раздраженный и даже чуть
плаксивый.
Иногда мне снится такое, что в жизни происходить не может,
я даже не пугаюсь, потому что понимаю: это сон надо сделать
усилие и проснуться. Я вдохнула, выдохнула, закрыла и открыла
глаза, но по-прежнему слышала свой голос.
Я прошла к веранде, откуда доносился голос, и увидела
отца, Настю и Малого Ивана, которые слушали на портативном
магнитофоне пленку с записанным разговором.
-- Записывают персонально меня? -- спросила я.
-- Прослушиваются все члены Совета директоров. Идет утечка
информации. У меня нет другого выхода, -- ответил отец.
-- Если они узнают об этом, то могут подать в суд, это
нарушение прав человека и вторжение в личную жизнь. Сколько
человек знают о прослушивании?
-- Трое: я, Настя и Малый Иван.
-- А служба безопасности? Викулов, например?
-- Нет.
-- Хороша же служба безопасности, которая не знает, что в
организации установлены жучки.
-- Да, не хороша, -- согласился отец. -- Будем менять. Но
ты, в принципе, провела эти два дня замечательно. Мы
проанализировали. Ты практически не допустила ни одной ошибки.
Небольшой перебор только с Ржавичевым.
-- Но на корабле бунт. Команда вышла из подчинения. Они
сделают все, чтобы меня убрать.
-- Им это будет сделать довольно трудно.
-- Не так уж и трудно, -- не согласилась я. -- Мне нужен
гарантированный запас времени.
-- Не понял, -- сказал отец.
-- Ты издаешь приказ, что я исполняю обязанности и если не
справлюсь, то во главе компании станет твой первый заместитель.
Один месяц они решат потерпеть, а за месяц я во многом
разберусь.
Настя и Малый Иван переглянулись.
-- С вашей помощью, -- добавила я. -- Но быть полностью
пешкой мне противно.
-- Хорошо, -- согласился отец. Он закрыл глаза, и я
поняла, что он согласился не потому, что я права, а потому, что
устал. Сегодня он был бледнее, чем вчера. -- Вы погуляйте с
Настей, а я с Малым Иваном обговорю технологию принятия
решений.
Мы с Настей вышли. Охранник по-прежнему смотрел футбол по
телевизору. Настя, проходя мимо, взяла помповое ружье.
-- Эй! -- сказал охранник. -- Не балуй!
Настя резко передернула затвор и направила ружье на
охранника.
-- Считай, что ты своих детей сиротами оставил, -- Настя в
несколько движений разрядила ружье, патроны разлетелись по
холлу, и бросила ружье на диван.
Тот, кто занимался стрелковым спортом, мгновенно вычисляет
профессионала. Настя разрядила ружье, как профессионал.
Охранник, кряхтя, собирал патроны, Настя посмотрела на него и
вышла на веранду.
-- Терпеть не могу дилетантов, -- сказала она, предложила
мне сигарету и закурила сама.
Коттедж был построен на окраине парка. С веранды
просматривалось поле, засеянное овсом, который уже начинал
желтеть. Вдалеке виднелась колокольня разрушенной церкви, за
полем, на лугу у речки паслись коровы. Родной российский
пейзаж.
-- Сколько до этой колокольни? -- вдруг спросила меня
Настя.
-- Не меньше километра, -- прикинула я.
-- Тысяча восемьсот метров, -- определила Настя и спросила
охранника: -- Шеф на этой веранде бывает?
-- Бывает, -- ответил парень постарше, по-видимому,
главный здесь. -- Он любит сидеть и смотреть на поля.
-- Сюда его не вывозите, -- сказала Настя.
-- Извините, мадам, -- ответил охранник, -- мы подчиняемся
только товарищу Викулову. А он приказал выполнять все пожелания
шефа.
-- Идиот, -- прокомментировала Настя, когда охранник
отошел. -- Страна непрофессионалов. Ну, чего вытаращилась? Не
понимаешь?
-- Не понимаю, -- призналась я.
-- Веранда просматривается с колокольни и с того пригорка.
Если просматривается, значит, и простреливается.
-- В думаете?
-- Я не думаю, я фиксирую. И вообще, мы на "вы" или на
"ты"? Давай, на "ты". Нечего подчеркивать мой возраст.
Медсестра, женщина лет пятидесяти, по-видимому, знакомая
Насти, вышла на веранду.
-- Вас зовут, Настя, -- попросила она. И вообще, на
сегодня хватит. У него давление поднялось.
-- Принято к исполнению, -- заверила Настя.
Мы с Настей вернулись в спальню. Малый Иван на компактном
компьютере "Кенон" со встроенным принтером закончил печатать и
включил принтер. Лист бумаги начал медленно выползать. Принтер
работал с каким-то кряхтением, будто выполнял работу не по
силам. Наконец, отпечатанный лист вышел из щели. Отец
просмотрел его, подписал и протянул мне.
На бланке компании был напечатан приказ, что обязанности
президента компании временно, на два месяца, выполняет Бурцева
Вера Ивановна. Если за это время Бурцев И.К. не сможет
приступить к своим служебным обязанностям, то обязанности
президента компании автоматически переходят к первому
заместителю.
-- Мы проанализировали ситуацию и пришли к выводу, что ты
права. Но все-таки нужно два месяца. Это тоже срок небольшой.
Перетерпят. Им нет смысла задираться из-за двух месяцев. Как
дома, как Анюта?
-- Отправляю в деревню к родне.
-- Если потребуются деньги, возьми в бухгалтерии, Настя
все оформит.
Медсестра сделала круговые движения, что могло означать
только -- "закругляйтесь"!
Я подошла к отцу, поцеловала его. Он слабо улыбнулся и
закрыл глаза.
-- Поедем на моей, поговорим по дороге, -- сказала Настя,
направляясь к своей красной "восьмерке".
-- Шофера, может быть, отпустить? -- предложила я.
-- Отвыкай от советских привычек, -- ответила Настя, --
шофер должен рулить -- хорошо и молча, уборщица -- убирать
хорошо и как тень. Все убрано, а ее никто не видел.
-- А секретарша? -- спросила я.
-- Секретарша должна помогать и учить учительниц, которые
решили, что они запросто могут стать президентами компаний.
-- Но незаметно и с тактом, -- добавил Малый Иван.
-- А уж это исходя из индивидуального восприятия:
некоторых -- незаметно и с тактом, другие быстрее понимают,
когда их бьют в лоб или по лбу. Мы поедем, не торопясь, с
заездами, -- сказала Настя водителю, проходя мимо "Хонды". -- А
ты рули в привычной манере и жди нас в офисе.
Малый Иван с трудом разместился на заднем сиденье, я села
рядом с ним. Настя мгновенно проскочила по территории санатория
и понеслась по шоссе, обгоняя слишком медлительных водителей.
-- У меня есть несколько вопросов, -- сказала я.
-- Несколько -- это хорошо, -- прокомментировала Настя. --
У нормальных женщин всю жизнь только два вопроса: как жить и с
кем спать? Давай твои вопросы.
-- Разве обязательно информацию передавать по телефону? Я
с детства слышу -- это не телефонный разговор. И во всех
фильмах про шпионов никто не пользуется телефоном, а есть
всякие тайники, передача информации на ходу. И если к нам
конкурентами заслан стукач, то он об этом не скажет ни по
телефону, ни в своем кабинете.
-- Ваня, у тебя появился сторонник, -- сказала Настя.
-- Я тоже так считаю, -- согласился Малый Иван. -- Но шеф
и Настя придерживаются другой концепции. Они считают, что мы
можем определить информатора не впрямую, а косвенно,
прослушивая все разговоры и анализируя их.
-- Послушай про себя, Вера, -- сказала Настя. Она
выщелкнула кассету с записями джаза из магнитолы и вставила
другую. Я услышала голос Заместителя и юриста.
-- Вначале по учительнице, -- это начал Заместитель.
Юрист: В школе работает тринадцать лет. Первый ее жених --
студент консерватории Рапопорт, еврей.
Заместитель: С такой фамилией национальность можно не
называть.
Юрист: Иван развалил намечающийся брак.
Заместитель: Не очень понятно. Иван -- не антисемит.
Юрист: В это время семья Рапопортов собиралась
эмигрировать в Израиль. Для начальника главка министерства это
могло иметь нежелательные последствия.
Заместитель: Они эмигрировали?
Юрист: Да. Через год, как только сын закончил учебу в
консерватории. Сейчас он -- гражданин США. Богат, знаменит,
живет в основном в Европе, дома в Лондоне и в Женеве. Женат.
Двое детей.
Заместитель: За кого вышла замуж учительница?
Юрист: За младшего научного сотрудника Никандрова. Через
три года развелась. Сейчас не замужем.
Заместитель: Причина развода?
Юрист: Развод был тихий. В школе даже ее подруги о разводе
узнали через полгода.
Заместитель: Значит, тихушница. Как ее характеризуют в
школе?
Юрист: Отзывы самые положительные. К административной
карьере не стремится. Неоднократно предлагали стать заведующей
учебной частью -- всегда отказывалась.
Заместитель: Истерична, скандальна или склонна к
компромиссам?
Юрист: Характеризуют, как спокойную и уравновешенную.
Заместитель: Не верю! По этим данным она чуть ли не тихая
идиотка. Она умна и очень. В разводе несколько лет. Кто е
любовник?
Юрист: Даже ближайшие подруги утверждают, что любовника
нет.
Заместитель: Этого не может быть. Она очень
привлекательна. Надо найти ее любовника, ее врагов. Нам надо
знать, на чем ее можно сломать.
Настя выключила автомагнитолу.
-- Это утренняя запись, еще до скандала с Ржавичевым. Они
будут делать все, чтобы тебя убрать.
-- И все-таки объясните мне, -- попросила я, -- зачем
нужна я? Если им что-то надо сделать, они все равно сделают.
-- Не сделают, -- не согласилась Настя. -- Все документы
подписываешь ты.
-- Ничего в этом не понимая.
-- Тебе и понимать не надо. В твою задачу входит задержать
принятие решения, пока Малый Иван не проанализирует все
последствия того или другого решения. Задача очень простая:
тянуть кота за хвост.
-- А кто кот?
-- Первый заместитель. Сейчас мы приедем в офис. Он,
наверняка, тебя ждет. Не иди на разговор с ним. Скажи, что
болит голова. Перенеси разговор на завтра. Извинись, скажи, что
погорячилась.
Что я скажу, я знала и без Насти. Как только я прошла к
себе в кабинет, я услышала голос Насти.
-- Первый заместитель просит вас принять.
-- Александра Петровича жду с нетерпением. Мне надо о
многом с ним посоветоваться.
Я знала, что через усилитель он слышит мой ответ в
приемной.
Он вошел, но не сел, ожидая приглашения.
-- Садитесь, -- сказала я и улыбнулась.
Ему ничего не оставалось, как тоже улыбнуться.
-- Как отец? -- спросил он.
-- Все не очень понятно. Будут еще консилиумы, чтобы
решить, где делать операцию. Вот приказ, который он подписал.
И я протянула бумагу, составленную отцом и Малым Иваном.
Он внимательно прочел приказ и спросил:
