-- Чего они топчутся на одном месте? Этими разработками
службы займутся в рабочем порядке.
-- Не будем топтаться на одном месте, -- сказала я. --
Этими разработками службы займутся в рабочем порядке.
И сразу возникла пауза. Теперь все смотрели на
Заместителя.
-- Я согласен с Верой Ивановной, -- спокойно отреагировал
Заместитель. -- Продолжим.
Вставали и говорили директора. Некоторые отделывались
короткими фразами: что сделано и что будет сделано в ближайшее
время.
Длиннее и пространнее всех говорил Бессонов.
-- Полная херня, -- услышала я в наушник.
-- Полная херня, -- повторила я, спохватилась и сделала
попытку поправиться. -- Извините, я хотела сказать -- полная
ерунда. Бессонов, что вы предлагаете конкретно?
И снова повисла тишина, все смотрели на меня.
-- Я все сказал, -- ответил Бессонов поспешно.
-- Даже я, полная дилетантка, поняла это, -- сказала я,
забыв о предостережении Малого Ивана отделываться только
репликами. Я не знала, что говорить дальше. Но меня выручил
Нехорошев.
-- Когда член совета директоров уже в течение года несет
полную херню, здесь я согласен и по сути, и терминологически с
исполняющей обязанности президента компании, ему надо сказать
об этом прямо. Очень жаль, что никто из нас на это не решился
раньше.
Заместитель молча выслушал Нехорошева и, будто ничего не
произошло, сказал:
-- Переходим ко второму вопросу о договорах.
Офелия должна была появиться уже минут двадцать назад. Я
нажала красную клавишу, и раздался голос Насти:
-- Слушаю вас, Вера Ивановна.
-- Юрист появился?
-- Да.
-- Попроси ее.
Офелия в кофточке на бретельках, с открытыми загорелыми
плечами, в мини-юбке вошла в кабинет, улыбнулась и села у
стены.
-- Представляю, -- сказала я. -- Офелия Кочарян,
специалист по морскому праву. Кандидат юридических наук.
Насчет кандидата я слегка преувеличила, защита диссертации
Офелии должна быть только в сентябре. Директора молча
рассматривали обилие женской плоти.
-- Простите, -- сказал Заместитель, -- в компании есть
юрист.
-- Она очень занята, -- ответила я. -- Вчера я попросила
объяснить мне некоторые пункты договора, и мне, исполняющей
обязанности президента компании, юрист ответила, что она не
консультант по ликвидации моей юридической безграмотности. Не
думаю, что в первые дни своей работы каждый из здесь
присутствующих сразу разбирался в договорах, а мне придется в
них разбираться, поэтому я пригласила консультанта. Юристы
стоят нынче дорого, так что компании придется потратиться.
Заместитель посмотрел на юриста компании. Тяжелый был у
него взгляд, нехороший. Я приготовила несколько заготовок на
случай, если юрист компании попробует совету директоров
сообщить о моей полной юридической беспомощности, но юрист
встала и сказала:
-- Вера Ивановна, примите мои извинения, я была не права.
-- Да, вы были не правы, -- подтвердила я. -- В подобном
конфликте кто-то из конфликтующих должен уйти. Я два месяца,
согласно приказа, уйти не могу, но мне двух месяцев вполне
хватит, чтобы уволить вас, если мы не сработаемся. И следующее!
Вопрос о договорах обсуждать всему совету директоров слишком
расточительно. Я попрошу остаться Ржавичева и Нехорошева. Все
свободны.
Директора выходили из кабинета молча, остались Нехорошев,
Ржавичев и оба юриста.
-- Вы тоже свободны, -- сказала я юристу компании.
-- Но я составляла договора, и могут потребоваться мои
пояснения.
-- Если потребуются, я вас приглашу.
За этот день я поняла, что хорошо составленный договор --
это почти гениальная драматургическая заготовка, в которой
учтены, предусмотрены и перекрыты сотни возможных ходов
партнера. Я еще раз пожалела, что не стала юристом. В конце
рабочего дня я предупредила Настю и Малого Ивана, чтобы они
задержались на работе. По сегодняшнему заседанию совета
директоров я поняла, что Заместитель в эти два месяца будет ко
мне относиться по принципу: чем бы дите не тешилось, лишь бы не
плакало. Помощи я от него не получу. Но за два месяца могут
быть упущены возможности, которые компания не восполнит и за
годы. И я прямо спросила Малого Ивана:
-- Что же случилось с компанией, которая из преуспевающей
за два последние года начала балансировать на грани катастрофы?
-- Так просто не объяснишь, -- начала Настя.
-- Объяснения всегда простые, -- не согласилась я. --
Иван, вы, аналитик, может быть, объясните мне?
-- Мы недоучли, что конкуренты начали действовать
нецивилизованными методами, переманивая наших клиентов, к тому
же наша команда в этом составе не способна решать
стратегические задачи, она хороша только в тактических
решениях.
-- Чего не хватает команде?
-- Как ни странно, стариков. Организация дееспособна,
когда в ней есть старики с их опытом, профессиональное среднее
поколение и энергичное, инициативное молодое. Большой Иван
сделал ставку на молодежь.
-- Это разве плохо? -- спросила я.
-- Да, -- подтвердил Малый Иван. -- Энергией и инициативой
не заменишь связи, которые нарабатываются десятилетиями.
Сегодня ведь у власти пока еще стоит старшее поколение. Они
принимают решения. Теперь, когда в компании нет Большого Ивана,
нам будет еще труднее.
-- Кто этот необходимый компании старик?
-- Еще не знаю, но попробую вычислить.
-- Завтра эту кандидатуру мы должны предложить отцу.
Настя подливала кофе и помалкивала.
Коля подвез меня к подъезду. Старухи со всех четырех
лавочек зафиксировали мое появление на "Мерседесе". К
завтрашнему дню об этом будет знать большая часть микрорайона.
Я, хотя и понимала, что от старух ничего не утаишь,
все-таки поспешнее, чем следовало, вышла из машины и проскочила
в подъезд. Обычно на четвертый этаж я взбегала, если не была
перегружена сумками с продуктами, но на этот раз что-то
остановило меня, может быть, отфиксированные две мужские фигуры
на площадке пятого этажа. На пятом этаже в нашем подъезде
мужчин не было, в трех квартирах жили две вдовы-пенсионерки и
разведенка с двумя малолетними детьми.
Я постояла на площадке первого этажа.
-- Вроде, она, -- услышала я сверху. Много раз я
представляла себе ситуацию, как кто-то за мной гонится. Для
этого на площадке четвертого этажа, у мусоропровода, я положила
кирпич. Иногда кирпич пропадал, и я приносила новый. Кирпич
оказался на месте, и я взяла его. Я чувствовала запах хороших
сигарет, наверное, выкурили не меньше десятка. Ноги вдруг стали
тяжелыми. Я поняла, что два замка я все равно не успею открыть,
и приняла решение. Быстро взбежала на лестничную площадку,
открыла один замок и услышала:
-- Девушка!
На второй замок у меня ушла еще секунда. Они, наверняка,
рассчитывали, что я обернусь, но я, не оборачиваясь, понимая,
что стоящий за спиной выше меня, ударила кирпичом с полуоборота
как можно выше. Я успела увидеть рыжеватого, коротко
стриженного парня в спортивно костюме, второго я не
рассмотрела. Захлопнув дверь, накинула цепочку, задвинула
щеколду, прислонила к двери вешалку и подтащила стиральную
машину.
В дверь ударили с такой силой, что второго такого удара
она вряд ли выдержала бы. Я взяла лыжную палку с заточенным
напильником наконечником и рядом поставила вторую палку.
Я услышала несколько раз: "Сука! Сука!", -- и все стихло.
Не выпуская из рук лыжной палки, я подошла к окну, отодвинула
штору. Из подъезда, наконец, вышли двое парней, один прикрывал
лицо платком. Он оказался выше, чем я рассчитала, поэтому удар
пришелся по подбородку, рту и носу.
Я подтащила к двери кресло, поставила на него два стула,
кастрюлю и села перед телефоном. И поняла, что звонить некому.
У меня не было мужчины, который бросился бы мне на помощь. Я
нашла в записной книжке домашний телефон Насти и позвонила ей.
-- На меня напали в подъезде, -- сказала я.
-- Как? -- спросила Настя.
Я рассказала и спросила ее:
-- Вызвать милицию?
-- А что ты им скажешь? Что какие-то два парня попытались
с тобой заговорить, и ты ударила кирпичом? Они что, хватали
тебя, угрожали, пытались изнасиловать?
-- А что, надо ждать, когда начнут насиловать?
-- На этот вопрос судья задаст тебе встречный вопрос: а
что, надо бить кирпичом, если у тебя хотели спросить, как
пройти в какой-нибудь Задрищенский переулок? Жди, я буду у тебя
через сорок минут.
Настя приехала на три минуты раньше. Я разбаррикадировала
дверь.
-- Если подожгут, сама не выберешься, -- прокомментировала
Настя.
Мы сидели на кухне и пили чай.
-- Это связано с компанией или случайность? -- спросила я.
-- Случайностей не бывает, есть только закономерности, --
ответила Настя и набрала номер телефона. -- Час назад на
Бурцеву напали в подъезде дома. Пытались выбить дверь. Ты
завтра пришли с утра кого-нибудь подежурить, и завтра же ей
надо поставить железную дверь. А эту проблему я решу, -- Настя
положила телефонную трубке и пояснила: -- Викулову звонила.
Поедешь ко мне или переночуешь у кого-нибудь из своих подруг?
-- спросила Настя.
-- Дома буду ночевать.
-- Тогда возьми эту погремушку, -- Настя достала из
сумочки короткоствольный револьвер и пояснила: -- Это газовый
револьвер девятого калибра, но заряжен патронами с усиленным
пороховым зарядом и дробью. Есть дробовые патроны, заряженный
металлическими опилками, здесь -- дробь типа бекасиной, чуть
мельче. Убить не убьешь, но болевой шок достаточно сильный. В
лицо лучше не стрелять -- выбьешь глаза. Если в грудь в упор,
даже самого крепкого мужика сажает на задницу. Сейчас лето,
поэтому стреляй по яйцам. Наикается, пока будет выковыривать
дробь из мошонки. Можно по ногам, только не в лицо, изуродуешь
наверняка.
Я откинула барабан и высыпала патроны на стол. Каждый
патрон был тяжеленьким.
-- У меня нет на него разрешения.
-- А кто будет спрашивать разрешения у учительницы?
Учительницы револьверов не носят. Обычно они пользуются
заточенными шпильками или ножницами из маникюрного набора. Это
про запас. -- И Настя высыпала из сумки горсть патронов. Их
было, как потом я подсчитала, двенадцать, на две полных
перезарядки.
-- Я тебя провожу.
-- Не надо, -- сказала Настя, -- на таких, как я, не
нападают, такие нападают сами. К тому же, кому нужна
секретарша, которая даже не спит со своим начальником? Завтра
во всем разберемся.
Из окна я видела, как Настя обошла вокруг своей
"восьмерки", заглянула под днище, села и мгновенно рванула с
места.
Я подперла дверь гладильной доской, восстановила всю
баррикаду и, как ни странно, сразу уснула, положив револьвер
под подушку, как это делали гангстеры в кино.
Утром я проснулась раньше обычного, надела спортивный
костюм, положила в косметичку револьвер и вышла на свою обычную
утреннюю пробежку. Лесопарк начинался в трехстах метрах от
моего дома. Бегающие выходили почти на час позже, женщины с
детьми гуляли, когда наступала жара. Я сбежала с протоптанной
дорожки и вошла в чащу из кустов, сюда не заходили даже местные
алкоголики. Я нашла кусок фанеры, прислонила фанеру к дереву,
отступила метров на пять и выстрелила, чтобы определить, с
каким усилием придется нажимать на спусковую скобу, если
придется стрелять мгновенно, не взводя курка. Выстрел оказался
