Деятельность средств массовой информации способствовала полной дезориентации
населения и росту социальных требований, которые парадоксальным образом
оборачивались против самого государства.
К началу экономических реформ стало ясно, что каждый очередной шаг
правительства в направлении расширения контроля над экономикой ухудшает
ситуацию, провоцируя дальнейшее продвижение к той грани, за которой необратимо
разрушаются механизмы саморегулирования экономической системы. Промышленное
производство практически не росло, инвестиции снижались (в 1972г. -- на 8%),
снижалась реальная заработная плата. Инфляция, достигшая в 1973 г. 1000% (500%
по официальной оценке правительства), при сохранении централизованного
ценообразования вызвала к жизни гигантский черный рынок. В ответ на это
правительство организовало систему Управлений по снабжению и ценам,
насчитывавшую более 1,5 тыс. местных отделений. На нее возлагалась задача
распределения и рационирования товаров потребительского назначения. Это
означало переход к правительственному контролю над рынком розничных продаж,
утрату последних элементов независимости людей от государственных структур.
Приход к власти военных в сентябре 1973 г. обозначил важный рубеж в жизни
страны. Меры военного правительства по подавлению политического сопротивления,
предпринимавшиеся после переворота, подробно комментировались в нашей печати и
специальной литературе. Политическая история правления военных закончилась
президентскими выборами 1989 г. и выборами в парламент в 1990 г., как это было
предусмотрено конституцией 1980 г. Вместе с тем, без должного внимания остался
переворот экономический, начавшийся в 1973 г. и продолжающийся до сих пор.
Безусловным свидетельством его успеха можно считать неизменность принципов
экономической политики, провозглашенную победившими на первых за 15 лет
свободных выборах христианскими демократами после ухода Пиночета с поста
президента.
Экономическая политика, проводившаяся в Чили на протяжении правления военных,
была одновременно и шагом в неизвестное, и возвращением к принципам
экономического либерализма XIX века. Напомним, что в середине 70-х гг. не
существовало ни рейганомики, ни тэтчеризма, в значительной мере опиравшихся на
ценности либерализма в практической политике в 80-е гг. Начиная с первых мер
по либерализации цен в 1973--1974 гг., от правительственных экономистов
потребовалось немалое мужество, поскольку практически все действия шли вразрез
с господствовавшими тогда в мире взглядами на роль государства и его место в
экономическом развитии. Кроме того, несмотря на поддержку их начинаний со
стороны президента Пиночета, они находились в постоянном конфликте с мощными
промышленными группами, привыкшими к покровительству государственных органов,
а также со многими влиятельными военными.
Последовательно восстанавливая ткань экономической жизни страны, чилийские
экономисты, занимавшие ключевые посты в соответствующих ведомствах
(министерство финансов, Центральный банк, министерство социального обеспечения
и т. п.) продемонстрировали виртуозное владение не только теорией, но и, если
так можно выразиться, техникой либерализма.
Ликвидация системы централизованного ценообразования и реформа внешней
торговли вызвали к жизни рыночные стимулы к наращиванию производства и
экспорта, к рационализации потребления. Рационализация государственных
расходов и внедрение более эффективной налоговой системы снизили дефицит
государственного бюджета с 25% валового внутреннего продукта в 1972 г. до 2% в
1986 г. Инфляция снизилась с 1000% до 300%, а затем до менее чем 20% в год.
Экспорт рос на 10% ежегодно. Следует учесть, что этот взрыв экспортного
потенциала происходил на фоне резкого ухудшения условий торговли для Чили.
Появились новые отрасли, обеспечивающие экспортные доходы. Прежде всего,
нетто-экспортером стало сельское хозяйство. Здесь была проведена
приватизационная аграрная реформа, в рамках которой было приватизировано 150
тыс. ферм (значительная часть этих ферм была отобрана в государственную
собственность при прежних правительствах под лозунгом увеличения социальной
справедливости, да так в ней и осталась). Новой экспортной отраслью стала
лесная промышленность, где после приватизации удалось в короткие сроки перейти
от истощительного лесопользования к росту площадей, занятых
высокопродуктивными лесами, а также модернизировать целлюлозно-бумажный
комплекс. В настоящее время доля меди в экспортных доходах снизилась до 40%
при росте экспорта в 10 раз.
Впечатляющих результатов чилийская экономика добилась и в области
институциональных преобразований, позволивших сформировать достаточно мощную
инфраструктуру рыночных отношений. Приватизация финансово-банковской сферы
сочеталась с процессом приватизации, в ходе которого государство полностью
передало в частные руки контроль над металлургической компанией, двумя
мощнейшими национальными энергетическими компаниями, телефонной компанией и
многими другими. Количество государственных предприятий только за первые годы
реформы уменьшилось более чем в 8 раз -- с 620 в 1973 г. до 76 в 1981 г.
Все эти процессы стали возможны ввиду большой степени комплексности чилийских
реформ. Одним из важнейших достижений, сделавших возможным многие
преобразования в смежных областях, является реформа пенсионной системы.
Когда ее автор, Хосе Пиньеро, изложил основные идеи реформы в докладной
записке, ему "высочайшее было предложено возглавить соответствующее ведомство.
Преодолев сопротивление части военных, связав себя обязательством стать
"крайним" в случае провала задуманного, Пиньеро попросил военных перенести
момент старта реформы с четвертого на первое мая 1981 г. "Я хотел, чтобы этот
день отмечался как праздник освобождения рабочих от государства", -- пояснил
он.
В предлагаемой читателю книге имеется и полное, и краткое изложение основных
положений реформы. [В русском издании книга публикуется с небольшими
сокращениями. -- *Прим. ред.*] Мы остановимся в заключение на тех эффектах
реформы пенсионной системы, которые имеют универсальное значение.
Во-первых, по наблюдению В. А. Найшуля, на практике было показано, что
экономическая безопасность людей и государство вовсе не являются так
нераздельно слитыми, как это было принято считать в XX веке, особенно для
повсеместного формирования государственных систем социального обеспечения.
Во-вторых, экономика получила ресурс накопления капитала, который
характеризуется следующими чертами. Он является стабильным, так как привязан к
процессам, имеющим почти "демографическую" устойчивость. Он является
внутренним, позволяя избегать роста зависимости страны от колебаний мирового
финансового рынка. Наконец, режим воспроизводства капитального запаса,
аккумулируемого пенсионной системой, опирается на индивидуальные решения. Эти
решения направлены на максимизацию отдачи при ограничениях на структуру
активов. Все эти свойства позволяют говорить (более строго, позволяют
выдвинуть гипотезу) о превращении пенсионной системы, являющейся в своем
государственном варианте разрушителем макроэкономической стабильности, в
фактор, притягивающий (в смысле теории аттракторов) экономическую систему к
состоянию стабильного роста.
Наконец, еще одно значение пенсионной реформы, реализованной в Чили, состоит в
коренной перемене взгляда на человека как классово-ролевое существо. Очевидно,
что, капитализируя часть своих доходов, каждый трудящийся решает задачу выбора
(точнее, как показано в книге, целый ряд задач выбора), превращаясь, таким
образом, в хозяина собственной судьбы.
Применим ли опыт Чили в нашей стране? Ответ, который можно дать, исходя из
сегодняшнего (1992 г.) понимания этой проблемы звучит: и "да", и "нет". "Нет",
потому что освобождение от социализма в наших странах происходит в
диаметрально противоположных условиях: в Чили -- в условиях чрезвычайно
сильной центральной власти и сохранения профессиональных рыночных знаний во
всех слоях общества (что и позволило сконструировать "сверху" изящную и
надежную частную пенсионную систему), в нашей стране -- в условиях слабого
государства, спонтанных реформирования и рыночного самообучения, при
отсутствии твердых денег, неразвитом рынке капитала и т. п. Поэтому о прямом
заимствовании чилийской системы сейчас не может быть и речи. "Да", потому что
произведенная в Чили приватизация государственного пенсионного долга и всего
пенсионного обеспечения является необходимой составной частью всякой глубокой
рыночной реформы. Таким образом, нам, по-видимому, хотим мы этого или не
хотим, придется вслед за чилийцами решать те же проблемы, и здесь большие и
малые детали их опыта могут быть чрезвычайно полезны. Наконец, чилийские
реформы вообще и пенсионные реформы в частности являются прекрасным учебником
экономического либерализма и, как таковые, долго будут служить источником
вдохновения и полезных знаний для экономистов и политиков.
*Г. Сапов *
-------------------------------------------------------------------------------
_Предисловие ко второму изданию _
Чилийская система пенсионного страхования, несомненно, может служить примером
для государств во всем мире. Ее преимущества неоспоримы:
1. Накопления застрахованных [здесь и далее для удобства читателя, не
являющегося специалистом в страховом деле, для обозначения застраховавшегося
лица применяется слово "застрахованный" вместо профессионального (но, к
сожалению, двусмысленного в обыденной речи) термина "страхователь" -- *прим.
ред.*] обеспечивают им неплохой доход, в среднем от 13 до 14% годовых в
реальном исчислении. В этом состоит ее коренное отличие от всех других систем
социального страхования, участники которых фактически терпят убытки в
результате комплексного воздействия безответственной налоговой политики и
галопирующей инфляции.
2. Чилийская страховая система заинтересовала всех своих членов в
экономическом процветании страны. Пенсионные счета застрахованных принадлежат
только им. При достигнутых нормах оборота (в реальном исчислении) удвоение
накопленной суммы происходит за небольшой срок (в настоящее время это
составляет приблизительно пять лет). Таким образом, многие чилийские
трудящиеся, вложив 10% своих доходов в систему Компаний управления пенсионными
фондами (КУПФ), накопили за период выплат суммы, которые в реальном исчислении
в два, три или четыре раза превышают их средний годовой доход. Выход на пенсию
не угрожает этим лицам финансовыми затруднениями. В то же время они понимают,
что угроза их будущему может возникнуть, только если чилийская экономика
перестанет быть столь сильной и эффективной, какой она стала за последние
годы. Будем надеяться, что это понимание сделает чилийских граждан не столь
уязвимыми для пустых политических обещаний и демагогических речей, как это
было раньше.
3. Система КУПФ внесла чрезвычайно важный вклад в режим сбережений населения
и экономики страны в целом. Говоря о перспективах развития Чили в ближайшие
десятилетия, можно выразить надежду, что сохранение этой системы будет играть
важную роль на рынке капитала, позволяя осуществлять прибыльные вложения
средств и активно способствуя, таким образом, дальнейшему росту чилийской
экономики.
Автор данной книги, Эрнан Чейре -- крупный специалист в области страхования.
Выпускник Архиепископского католического университета Чили, в 1979--1981 гг.
он продолжил свое образование в Чикагском университете, а затем вернулся на
родину, где стал преподавателем экономического факультета Чилийского
университета и экономическим советником в Чили и за границей. Мне лично
знакома его чрезвычайно успешная деятельность в качестве советника по этим
вопросам в составе группы, которая в начале 1990 г. под моим общим
руководством проделала обширный анализ экономической политики правительства
Гватемалы.
Я рекомендую эту книгу всем, кто интересуется чилийской системой пенсионного
страхования, ее разработкой, внедрением и функционированием.
