комнату шагами, - Все это не так просто, - сказал он медленно. - Мы не
должны терять из виду главную цель. Мы хотим убедить девушку дать
против Маурера показания. Если мы позволим ей разговаривать с
Вайнером, есть шанс, что он заговорит о себе. Вполне возможно, что он
даже может заговорить с ней о Маурере. Она обязательно захочет узнать,
почему именно ему поручили ее убить.
Чтобы оправдать себя в ее глазах, он может рискнуть доверить ей
какой-нибудь секрет организации. А это может привести к неожиданному
результату. До сих пор она не верит ни одному моему слову. Она
воображает, что я заинтересован лишь в том, чтобы заставить ее дать
показания, и что я намеренно расписываю разные ужасы, чтобы повлиять
на нее. Если же что-то дойдет до нее от Вайнера, может быть, тогда она
поймет, в чем заключается ее дело. Я не знаю. Это весьма спорно, но я
склоняюсь к тому, чтобы позволить им встречаться и разговаривать.
- Да, в этом что-то есть. Но, предположим, она станет еще упрямее? Он
может ее убедить и дальше хранить молчание. Ты подумал об этом?
- Тогда она не выполнит своей задачи. Но, по крайней мере, она
услышит от него самого то, что знает. Я ей уже рассказывал, что он
согласился выполнить приказ убить ее.
- Ну, хорошо. Нам все равно нужно что-нибудь предпринимать. Мы не
можем ее больше задерживать. Позволь им встречаться, но чтобы они
были под постоянным наблюдением. Ни в коем случае нельзя им
позволить удаляться вместе. Охрана должна быть на таком расстоянии,
которое не позволяло бы слышать, о чем они говорят, но видеть их они
должны постоянно.
- Хорошо, - сказал Конрад. - Ну, я думаю, это все. Я лучше вернусь
назад.
- Есть еще один вопрос, который нам следует решить, - сказал Форест. -
Почему эта девушка, если она действительно видела Маурера, не
признается в этом. Вот это нужно выяснить, Пол.
- Причина очевидна: она боится Маурера. Форест покачал головой.
- Сомневаюсь. Девушка такого типа может знать о Маурере только то,
что прочла в газетах. Конечно, его репутация чертовски плоха, но люди,
которые узнают о репутации из газет, обычно не бывают по-настоящему
убеждены, что он действительно так опасен, как их пытаются уверить
газеты. Есть что-то более важное, чем страх, что заставляет ее молчать.
Тебе не приходило в голову, что у нее могли быть собственные грешки и
что она боится, как бы адвокаты Маурера не напомнили о них на суде?
- Не слишком ли это искусственный аргумент? - резко спросил Конрад.
Форест осторожно стряхнул пепел с сигары.
- Может быть и так, но мы ничего не знаем о ней. Что-то может быть.
Может быть, она убежала из дома или, может быть, у нее есть муж,
который ее разыскивает. Если она даст показания против Маурера, ее
фотография появится по первых полосах всех газет страны. Возможно, она
хочет избежать такой рекламы по личным мотивам и потому только
молчит. Я думаю, что стоит покопаться в ее биографии.
- Да, возможно, это следует сделать, - вяло согласился Конрад.
Форест был теперь почти уверен, что девушка произвела большое
впечатление на Конрада, и это открытие сильно удивило его. Как Конрад
мог влюбиться в нее? - спрашивал он себя.
- Хорошо, значит копнем немного, - констатировал он. - Займешься
этим сам, или предпочитаешь оставаться в домике? Конрад не колебался.
- Останусь в домике. Самое важное - обеспечить ее безопасность.
Ответственность лежит на мне, и я должен быть там. Я пришлю Ван Роша.
Он сможет сделать это здесь.
Теперь у Фореста уже не осталось никаких сомнений в том, что Конрад
влюбился в Фрэнсис Колеман.
Он положил руки на стол и строго посмотрел в лицо Конрада.
- Что ты думаешь об этой девушке, Пол? Я имею в виду, как мужчина?
Конрад посмотрел на Фореста.
- При чем тут это? Какое имеет значение, что я думаю о ней?
Смущенный прямым взглядом Конрада, Форест пожал своими мощными
плечами.
- Да, ты совершенно прав. - Он погасил сигарету. - Мне не следовало
спрашивать об этом. Ладно, вернемся к работе. Дашь мне знать, как будут
развиваться события.
- Слушаюсь, - ответил Конрад и направился к двери. Когда он вышел,
Форест мрачно уставился на бумаги на своем столе. Некоторое время он
думал. Затем вдруг хмыкнул и решительно потянулся к пачке бумаг,
ждущих его внимания.
Сержант О'Брайен сидел у кроватки и смотрел на сына. Его обычно
гранитоподобное лицо было более мягким, что делало его моложе, в
глазах был огонек, которого никогда не видели его коллеги, или его
клиенты.
- Пора спать, малыш, - сказал он, - не то нам нагорит, когда твоя мать
вернется домой.
Его сынишка, конопатый мальчишка лет семи, широко и открыто
улыбнулся отцу.
- А ты мне расскажешь, как ты схватил Маленького Цезаря? - с
надеждой поинтересовался он. - Это недолго, а маме мы не скажем.
О'Брайен сделал вид, что шокирован. Сын был самым дорогим для него
в жизни. Мгновение он колебался между желанием рассказать старую
историю еще раз, но было уже девять часов, а он пообещал жене, что
ребенок будет спать в постели в восемь часов.
- Нельзя, сын, - сказал он серьезно. Не будем торговаться. Ты сказал,
что будешь удовлетворен, если я расскажу тебе о Мингле. Уже поздно. Я
расскажу о Маленьком Цезаре в следующий раз, когда будет время.
- Точно? - серьезно спросил сын.
- Да, а теперь спать. Если что-нибудь захочешь, позвонишь.
Но напрасно не звони.
- О'кей, папа, - сказал сын, смиряясь с неизбежным. Он уже научился,
что спорить с отцом бесполезно. - До утра.
- Благослови Бог, сын.
- Благослови Бог, папа.
О'Брайен выключил свет и спустился вниз по лестнице в холл. В
маленьком домике было тихо. Жена с матерью ушли в кино и вернутся
только через час. Вымыть посуду, оставшуюся после ужина, или
посмотреть матч по боксу? - подумал он. После непродолжительной
борьбы с совестью победил бокс.
Он открыл дверь в гостиную и остановился, нахмурившись. Не забыл
ли он, уходя, погасить свет? Он всегда заботился об этом. Но все-таки он
вошел в комнату и закрыл дверь. Едва сделал три шага по направлению к
телевизору и вдруг замер, почувствовав тревогу.
Он считался человеком со стальными нервами, но, несмотря на всю его
смелость, сердце его учащенно забилось, когда он увидел маленькую
фигурку в черном, сидящую в кресле.
Фигурка была в тени, и сначала О'Брайену показалось, что это ребенок,
но затем он заметил ноги в черных замшевых башмаках, которые
несколько дюймов не доставали до пола, и тощие голени с костлявыми
щиколотками. В них было что-то взрослое и они не могли принадлежать
ребенку.
Он вздрогнул, будто встретил привидение. Волосы на затылке
зашевелились. Ему удалось взять себя в руки, и он сделал пару шагов
вперед.
- Какого черта?... - зарычал было он, но резко прервался, когда
блестящее дуло 38 калибра нацелилось на него.
- Хэлло, сержант, - сказал хриплый голос. - Сожалею, что пришлось
напугать вас. Не совершайте необдуманных поступков. На таком
расстоянии я вряд ли промахнусь.
О'Брайен почувствовал, как по лицу потек пот. Этот хриплый
угрожающий голос мог принадлежать только одному человеку на свете.
Много лет назад, когда О'Брайен служил полицейским патрульным в
Нью-Йорке, он столкнулся однажды с Вито Феррари, и эту встречу
запомнил навсегда. Иногда он даже видел Феррари во сне.
Он всмотрелся в кресло. Феррари поднял голову так, чтобы свет
торшера осветил его лицо. Двое мужчин напряженно смотрели друг на
друга.
- Я вижу, вы помните меня, сержант, - сказал Феррари.
- Что вы здесь делаете? - спросил О'Брайен, не трогаясь с места. Он
знал, как смертельно опасен Феррари, и его первой мыслью было, что тот
пришел убить его. Он не знал почему, но исполнитель синдиката никогда
не наносил пустых визитов. Он наносил только деловые визиты.
- Садитесь, сержант, - сказал Феррари, указывая на кресло напротив, - я
хочу с вами поговорить.
Тот сел. Он был рад приглашению, так как чувствовал, что ноги
начинают сдавать. Он подумал о сынишке, спящем наверху, о жене,
которая должна через час вернуться. Впервые за всю свою карьеру он
понял, что работа полицейского может таить опасность не только для
него самого, но и для семьи.
- Что вы делаете в Пасифик-Сити? - спросил он, стараясь, чтобы
Феррари не заметил его страха. - Это же вне вашей сферы деятельности?
Феррари спрятал пистолет в плечевую кобуру под пиджаком. Но это не
давало О'Брайену никакой надежды. Он знал, что Феррари успеет достать
пистолет и убить его, прежде чем он сдвинется из кресла на несколько
дюймов.
- Да, это вне сферы моей обычной деятельности, но я здесь по делу. Я
приехал за Вайнером, - мягко сказал Феррари. Положив ногу на ногу, он
покачивал крошечным ботинком.
О'Брайен встряхнулся и на какой-то момент опешил. Ему следовало
сразу же подумать о Вайнере, когда он увидел Феррари.
- Тогда вам не повезло, - сказал он. - Вайнер недостижим.
- Недостижимых людей не бывает, - возразил Феррари. - Только
наивные люди так думают. Лучше подскажите мне, как добраться до него.
О'Брайену была хорошо известна репутация Феррари. Он знал, что тот
никогда не делал заявления, если не в состоянии был выполнить его.
- Какие основания у вас думать, что я собираюсь вам об этом
рассказывать?
- А какие основания у вас думать, что вы мне этого не расскажете?
О'Брайен уставился на него, чувствуя, как меняется в лице. Его большие
руки сжались в кулаки.
- Как поживает ваш сынишка, сержант? - продолжал Феррари. - Я видел
его сегодня утром. Хороший мальчик.
О'Брайен не ответил. Он чувствовал, что попал в западню. Он хорошо
понимал, к чему клонит Феррари.
- Так будем говорить о Вайнере или нет? - спросил Феррари после
затянувшейся паузы. - Не хотите ли вы нарисовать мне план, сержант?
- На этот раз вам не справиться, - хрипло ответил он. - И вы будете
сумасшедшим, если попытаетесь. Феррари пожал тощими плечами.
- Бросьте эту чепуху, - резко бросил он. - Когда Вайнер принимает
вечернюю ванну?
- В десять часов, - машинально ответил О'Брайен и тут же спохватился:
- От кого вам известно, что он принимает вечером ванну?
- Я всегда изучаю прошлые привычки своих клиентов. Именно знание
таких мелочей, как ежевечерняя ванна, облегчает мою работу. В ванной
комнате он один или вместе с охраной?
О'Брайен колебался, но недолго. Ему пригрозили худшим, чем его
собственная смерть.
- Один.
- Опишите ванную комнату, пожалуйста..
- Такая же, как и любая другая. Она на втором этаже. В ней есть
маленькое окошко с решеткой. Душ, шкафчик, ванна и туалет.
- Душ за занавеской?
- Вы попусту теряете время, Феррари. Не обманывайте сами себя. Вам
не удастся попасть туда. Мышь и та не проскользнет туда незамеченной.
Феррари скривил губы в насмешливой улыбке.
- Я смогу проникнуть. Я уже осмотрел эти места. Ничего там
страшного нет. Сегодня утром я уже все обошел.
- Вы лжете! - воскликнул потрясенный О'Брайен.
- Вы так думаете? О'кей, пусть я вру, - Феррари провел костлявым
пальцем по всей длине носа. - Перед тем, как Вайнер принимает ванну,
комната обыскивается?
- Конечно.
- Кто ее обыскивает?
- Тот, кто дежурит в ту ночь.
- Когда вы дежурите, сержант?
О'Брайен глубоко вздохнул:
- Завтра вечером.
- Я надеялся на это. Теперь слушайте внимательно: вот что вы сделаете.
Когда Вайнер приготовится принять ванну, проведите обычный осмотр,
но поосторожнее заглядывайте в душ. Именно там я и буду. Понятно?
О'Брайен вытер вспотевшее лицо платком.
- Вы сами не понимаете, что говорите. Вы не сможете проникнуть туда.
Я не верю, что вы там были! Дорогу охраняют так тщательно, что кошка
